Однокурсники

Но в это время глаза Сары Харрисон ничего не видели. Девушка неподвижно сидела на кровати и пристально смотрела перед собой.

Заключительные стихи, которые они разбирали на занятии по древнегреческой литературе, принадлежали автору, известному отнюдь не благодаря любовной лирике, — Платону.

— По иронии судьбы, — заметил профессор Хавелок, — философ, который изгнал поэзию из своего Идеального Государства, был автором, может, самого совершенного лирического стихотворения из всех, которые когда-либо появлялись на свет.

И он по-гречески прочел вслух одну из самых знаменитых эпиграмм, «Астеру»:

Бой часов Мемориал-холла вовремя известил об окончании занятия. Когда они вместе выходили из класса, Тед шепнул Саре:

— Как бы я хотел быть для тебя небом!

— Ни в коем случае, — ответила она. — Я хочу, чтобы ты был рядом со мной.

И они пошли в «Клюв», держась за руки.

*****

Ноябрь — самый суровый месяц по крайней мере для десяти процентов студентов второго курса. Ведь именно в это время «Файнал-клубы» (называемые так потому, что можно быть членом только одного из них [25]) проводят свой авторитетный отбор. Эти одиннадцать общественных образований существуют на самой кромке гарвардской жизни. Но эта кромка, если можно так сказать, с позолотой.

Любой «Файнал-клуб» является некой закрытой организацией для избранных, равных по статусу людей — сюда могут приходить богатые преппи и выпивать с другими богатыми преппи. Эти джентльменские сообщества никак не влияют на университетскую жизнь. И действительно, большинство студентов Гарварда едва ли знают об их существовании.

Однако стоит ли говорить, что для мистеров Элиота, Ньюола и Уиглсворта ноябрь оказался весьма напряженным месяцем. Их квартира превратилась в настоящее место паломничества для пилигримов в твидовых пиджаках — они валили сюда толпами и упрашивали друзей вступить в тот или иной клуб.

Подобно мушкетерам, троица решила держаться вместе. И хотя им уже поступили приглашения из большинства клубов, было ясно, что, скорее всего, они бы пошли либо в «Порцелин», либо в «А. Д.», либо во «Флай».

Надо сказать, если бы пришлось выбирать один из вышеназванных клубов, то молодые люди предпочли бы примкнуть к «Порцу». Ведь это, между прочим, «старейший мужской клуб Америки», и первенство его бесспорно, поэтому стоит ли размениваться, если уж на то пошло.

А когда их троих включили в число участников решающего званого обеда, устраиваемого в «ПЦ» — клубе, они сделали вывод, что приняты.

Вернувшиеся в «Элиот-хаус» юноши, разомлевшие от приятного воздействия последнего бокала дижестива, не спешили снимать с себя смокинги, когда вдруг раздался стук в дверь.

Ньюол язвительно предположил, что это, наверное, какой-нибудь отчаявшийся эмиссар от другого клуба — например «А. Д.», куда взяли Франклина Д. Рузвельта после того, как «Порцелин» его забаллотировал.

Оказалось, это Джейсон Гилберт.

— Парни, я вам не помешал? — спросил он угрюмо.

— Нет, ничуть, — ответил Эндрю. — Заходи, выпей с нами коньяку.

— Спасибо, но я крепких напитков не употребляю, — ответил он.

Как ни странно, но под его взглядом им стало как-то неуютно в своих смокингах.

— С решающего обеда? — поинтересовался он.

— Н-да, — небрежно ответил Уиг.

— В «Порце»? — спросил он.

— «В первый раз», — пропел Ньюол.

Но ни Майк, ни Дик не почувствовали легкой горечи в голосе Джейсона.

— Трудно было выбрать, парни? — спросил он.

— Не совсем, — сказал Уиг. — У нас была еще парочка вариантов, но «ПЦ» показался самым привлекательным.

— Да, — произнес Джейсон. — Должно быть, приятно, когда вас хотят.

— Тебе лучше знать, — сострил Ньюол. — Все крали в Клиффе сохнут по тебе, фотокарточки коллекционируют.

Джейсон не улыбнулся.

— Наверное, они не знают, что я — прокаженный.

— О чем это ты говоришь, Гилберт, черт бы тебя побрал? — спросил Эндрю.

— Я говорю о том, что почти все ребята, кого я знаю, получили хотя бы по одному приглашению вступить в какой-нибудь клуб, ко мне же никто не обратился с предложением, даже скромнейший «Бат-клуб». Никогда не чувствовал себя таким кретином.

— Да брось ты, Джейсон, — сказал Ньюол утешительно. — Все эти «Файнал-клубы» — такая хренотень.

— Не сомневаюсь, — ответил он. — То-то вы, ребятки, так и светитесь от счастья, что вас туда приняли. Я тут подумал: поскольку мозги у вас настроены на клубный лад, может, подскажете мне, чем именно я так не угодил всем.

Ньюол, Уиг и Эндрю неловко переглянулись, гадая, кто из них возьмется объяснить Джейсону то, что им всем казалось очевидным. Эндрю понял: у его соседей не получится это сделать. А потому он попытался привести не слишком положительные примеры из жизни Гарварда.

— Знаешь, Джейсон, — начал он издалека, — кто те ребята, которых в основном зовут в клубы? Это все преппи из частных школ Святого Павла, Святого Марка, Гротона. Что-то вроде кирпичей из одной кладки. Ну, ты знаешь — рыбак рыбака видит издалека, птицы одного полета и так далее. Понимаешь, о чем это я?

— Как не понять, — иронически сказал Гилберт. — Просто я ходил не в ту школу, да?

— Ну да, — сразу же подхватил Уиг. — Прямо в точку.

На что Джейсон ответил:

— Туфта все это.

В комнате повисла мертвая тишина. Наконец Ньюол разозлился, что Джейсон портит им хорошее настроение.

— Скажи, Христа ради, Гилберт, с какой стати «Файнал-клубы» должны брать евреев? То есть разве в обществе «Гилель» ждут, например, меня?

— Но это же религиозная организация, черт возьми! Они и меня там не ждут. То есть я даже не…

Он замолчал, не договорив. На мгновение Эндрю показалось, что Джейсон чуть было не сказал: «Я даже не еврей». Но это же абсурд. Неужели кто-нибудь из негров стал бы утверждать, что он не чернокожий?

— Послушай, Ньюол, — Уиглсворт повысил голос, — этот парень — наш приятель. И не надо его доставать, когда он и так не в себе.

— Да я спокоен, — сказал Джейсон с тихим бешенством. — Скажем просто — меня просветили, правда, чуть неловко. Ладно. Спокойной ночи, пташки, простите, что помешал вашему высокому полету.

Он повернулся и вышел из комнаты.

После такого требовалось дернуть еще немного виски — под философски глубокомысленные замечания Майкла Уиглсворта.

— Зачем такому приятному парню, как Джейсон, зацикливаться на своем происхождении? Я хочу сказать — нет ничего плохого в том, что ты еврей. Если, конечно, тебя не волнуют такие глупости, как «Файнал-клубы».

— Или ты не хочешь стать президентом Соединенных Штатов, — добавил Эндрю.

16 ноября 1955 года

Дорогой папа!

Я не попал ни в один из «Файнал-клубов». Знаю, по большому счету это не важно, и мне действительно все равно — подумаешь, ну будет на одно место меньше, куда можно сходить, чтобы выпить.

И все-таки вот что меня действительно беспокоит: мою кандидатуру даже не рассматривали. А главное — почему.

Когда я, набравшись духу, попросил своих друзей (по крайней мере, я считал их своими друзьями) разъяснить ситуацию, они не стали вилять. Они сказали напрямик, что в «Файнал-клубы» никогда не принимают евреев. Впрочем, они выразили эту мысль в такой изящной форме, что это вовсе не прозвучало как предубеждение.

Папа, такое происходит уже во второй раз, когда меня не взяли куда-то только из-за того, что посчитали евреем.

Как же это согласуется с тем, что ты всегда говорил: мы «такие же, как все американцы»? Я верил тебе — и все еще хочу верить. Но почему-то окружающий мир не разделяет твоего мнения.

Вероятно, если человек — еврей, он не может просто снять с себя это, как одежду. Может, отсюда — все наши предубеждения и никакой гордости.

Здесь, в Гарварде, есть много действительно талантливых людей, которые считают, будто быть евреем — это особая честь. Это меня тоже смущает. Ибо сейчас я совсем не знаю, что же все-таки значит — быть евреем. Знаю только, что многие люди считают меня им.

Папа, я совершенно сбит с толку и обращаюсь за помощью к человеку, которого уважаю больше всех на свете. Мне очень важно раскрыть для себя эту тайну.

Ведь пока я не пойму, кем являюсь, я никогда не узнаю, кто же я на самом деле.

Твой любящий сын,

Джейсон.

24

Перевод О. Румера.

25

Название клубов происходит от англ. слова final — окончательный, завершающий.