Мимолетное прикосновение

— Но я столько дней не слезал с седла, — попробовал оправдаться Эдвард. — Нелегкие выдались деньки.

— Не у тебя одного, — заметил Джулиан, устремив на друга многозначительный взгляд, намекающий, что им еще найдется, о чем поговорить наедине.

— Я уже довольно долго жду, пока ты наконец соблаговолишь сообщить мне то, что я хочу слышать, — сказала леди Баллард. — Итак. И будь добр, не выводи меня из терпения пустыми отговорками. Где она?

Виконт провел рукой по волосам. Скоро ли ему удастся уладить все дела тут, в Лондоне, и вернуться к Линдсей?

— Эдвард, где она?

Молодой человек тряхнул головой, стараясь выбросить непрошеные мысли.

— Где она? — непонимающе повторил он.

— Боже мой! Не начинай снова свои шуточки. Где сейчас Линдсей? Что ты с ней сделал?

Эдвард все размышлял о своем. Нет, пожалуй, проволочка будет совсем недолгой, пара дней — и он снова отправится в Хаксли и наконец-то осуществит то, о чем так давно мечтал, — назовет Линдсей своей. Совсем своей.

В мозгу у него наконец прояснилось, и он любезно улыбнулся Саре.

— Простите, если был резок с вами, мисс Уинслоу. Не забывайте, я ведь никогда раньше не выступал в роли жениха, а столь новое и ответственное положение сопряжено с известными трудностями.

Личико Сары мигом изменило выражение.

И если бы я мог просить вас, — продолжал виконт, — оказать мне еще одну любезность и сказать Эмме, что нам с ней лучше забыть о том… недоразумении…

— Непременно скажу, — перебила Сара. Голос ее звенел от радости.

— Антония, — Эдвард повернулся к тетушке, — в одном ты, безусловно, была права. Мне надо переодеться.

Графиня распахнула веер и сурово поглядела на племянника.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

— А ответ прост. Моя виконтесса там, где ей и надлежит находиться. В Девоншире. В Хаксли-плейс.

Еще раз лучезарно улыбнувшись всей троице, он развернулся и вышел из гостиной.

— Латчетт? — вихрем отвернувшись от окна библиотеки, виконт Хаксли сделал несколько шагов навстречу своему высокому молодому лакею. — Он здесь, Гэррити? В этот час?

— Да, милорд. Я проводил его в гостиную. — Гэррити деликатно кашлянул. — Он кажется слегка взволнованным. Эдвард заложил руки за спину. А он-то как раз обдумывал, где и когда ему встретиться со своим противником. Ну что ж, теперь думать больше не о чем.

— Приведи его сюда.

Через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге показался раскрасневшийся, отдувающийся Латчетт. За его плечом маячило озабоченное лицо Гэррити. Отирая вспотевший лоб носовым платком, толстяк вошел в комнату и подождал, пока слуга не удалится.

— Знаю, что уже поздно, — с места в карьер начал он. — Но решил, что вы бы и сами не захотели, откладывать.

Виконт молча опустился на стул перед окном, опершись спиной о темно-зеленую штору. Латчетт же прямиком направился к серебряному подносу с хрустальным графином.

— Не возражаете, если я… — И он сделал выразительный жест в сторону графина.

Эдвард кивнул, и толстяк плеснул себе щедрую порцию бренди.

— Чертовски досадно все получилось. — Он покосился на виконта. — Уверен, это всего лишь вопрос времени. Но понимаете, старина, время-то как раз меня и поджимает. Чуете, к чему я клоню?

Отрицательно покачав головой, Эдвард закинул ногу на ногу и положил руку на колено. Он твердо решил, что этот презренный червь не дождется от него ни слова поддержки.

Латчетт нервно зашагал по ковру, машинально стараясь ступать лишь, на зеленые полосы пушистого персидского ковра. Наконец он снова повернулся к хозяину дома. Эдвард все так же выжидающе молчал.

— Надеюсь, вы не забыли о нашем соглашении? — откашлявшись, осведомился толстяк.

— Освежите мою память.

— О… Ну словом, если вы забыли… Короче, так. По вашему настоянию я начал вращаться в свете и принимать участие в… кха-кха… благородных забавах. Чертовски увлекательно. Но чертовски разорительно.

Эдвард вздернул подбородок.

— Ну конечно, не так уж разорительно за такое удовольствие и такое общество, — поспешно добавил Латчетт. — Но, как бы там ни было, кажется, вы забыли… кха-кха… заплатить по счетам, верно?

Эдвард позволил себе несколько секунд подождать.

— О чем вы говорите? — наконец спросил он удивленным и несколько надменным тоном. — Я всегда плачу по счетам. И уж тем более я изумлен тем, что вы взяли на себя смелость обсуждать мои личные дела.

— Нет-нет, — поморщился Латчетт. — Кажется, я неясно выразился. Это по моим счетам до сих пор не уплачено.

— Ах вот как. — Виконт внимательно рассматривал ногти на руке. — И вы хотите, чтобы я попросил ваших кредиторов подождать, пока вы соберете деньги?

Толстяк издал такой сдавленный всхлип, что Эдварду даже не потребовалось поднимать голову, чтобы понять, какой удар он нанес.

— Вы же говорили, что сами оплатите Мне все расходы. — Латчетт наконец обрел дар речи. — Это входило в наше соглашение. И это, и еще кое-какие необходимые траты, на которые мне пришлось пойти во время нашего с матерью пребывания в городе.

Эдвард вскинул на него глаза.

— Еще кое-какие необходимые траты? Что вы имеете в виду? — На самом деле он отлично Понимал. Безусловно, миссис Феллинг полностью подпадала под роджеровские понятия о «необходимом». Как и карты.

— Если бы не ваше желание, чтобы мы с матушкой приехали в Лондон на время, пока эта… пока Линдсей не будет выдана замуж, как полагается, мы бы ни за что не пошли на такие огромные расходы, каких требует проживание в Челси.

Эдвард знал, о чем идет речь. Сущие пустяки. Каких-то пять тысяч фунтов миссис Феллннг. Еще три тысячи карточных долгов. Три тысячи здесь, две тысячи там. Да плюс еще деньги, пошедшие на то, чтобы добиться освобождения Латчетта, когда в одном из игорных притонов на Джермин-стрит его обвинили — скорее всего ложно — в жульничестве. Поскольку тот притон пользовался особенно дурной славой, виконт почти не сомневался, что на этот раз жирный мошенник сам стал жертвой обмана. Но его это не волновало.

— Я ведь внес за вас деньги на Джермин-стрит, — негромко заметил он.

Кровь бросилась Латчетту в лицо.

— О, разумеется. Чертовски любезно с вашей стороны. Но ведь есть еще маменькины расходы. Всякие милые пустячки, сами понимаете. И различные мелкие траты в Челси. Ну и сколько конкретно вам надо заплатить в Челси?

— О-о-о, — Латчетт пожал плечами, — ну, около пятнадцати.

— Пятнадцать гиней?

Латчетт остолбенело уставился на виконта.

— Пятнадцать тысяч гиней, и это не считая маменькиных расходов.

Эдвард нахмурился, однако промолчал.

— Однако сперва давайте разберемся с «Кутилами», — продолжил толстяк. — Сегодня вечером меня туда вообще отказались пустить. Чертовски неприятно.

Эдвард изо всех сил старался скрыть удовольствие, которое испытал от этих слов.

— Но уж не собираетесь ли вы просить меня об очередном займе?

— Займе? — Латчетт захлопал глазами. — Займе? Да нет, конечно. Вижу, милорд, вы и впрямь все забыли. Вы согласились оплатить мои расходы у «Кутил».

Эдвард нагнулся вперед, положив руки на колени, а потом неторопливо поднялся.

— Похоже, вышло какое-то недоразумение. Маленькое недоразумение. Я согласился ввести вас в «Клуб кутил». И сдержал слово. — Добавим; к большому недовольству многих членов клуба. — Но уж конечно; я не брал на себя обязательств полностью оплачивать вам все долги.

Латчетт разинул рот.

— Но… но вы же обещали. Если бы я не думал… если бы… Я бы… Хочу сказать, милорд, я очень и очень рассчитывал, что вы заплатите мои долги.

— В самом деле? — Эдвард оскорбительно засмеялся. — Большинство джентльменов, сэр, обычно сами платят свои долги.

— Но счет слишком велик, — Латчетт залпом осушил бокал бренди, — Уж само собой, я не собирался за свой счет оплачивать тот расточительный образ жизни, что приличествует родственнику настоящего виконта — сводному брату его будущей жены.