Посредник

Гончаров, потомок русских эмигрантов, осевших после революции 1917 года в Германии, принадлежал к старому поколению аргусов – поколению консервативному, и придерживающемуся незыблемых традиций ремесла: посторонних в секрет Дверей не посвящать, со спецслужбами взаимодействовать лишь в крайнем случае, в целях меркантильных Двери не использовать, а если использовать, то в разумных пределах.

Паразитирование на Дверях приравнивалось к преступлению – потому аргусы и находились в состоянии неразрешимого конфликта с Грау, аргусами-ренегатами, рассматривавшими аномалии в качестве средства обогащения.

Во время визита в Питер Гончаров упомянул, что несколько европейских кланов Серых готовят крупную многоходовую операцию на той стороне. Даже не так: операцию грандиозную. Превосходящую по масштабу всё, известное ранее. Серым можно или противодействовать, или не обращать на них внимания, но в последнем случае они окончательно уверуют в свою безнаказанность и обнаглеют запредельно.

Аргусы выбрали первый вариант: противодействие. Гончаров приехал в Россию не только ради спасения шкуры влипшего в неприятности Славика, он намеревался посетить хранителей Дверей в нескольких крупнейших городах и договориться о взаимной поддержке. Ничего не вышло. Мюнхенского гостя застрелили прямиком в парадной славикова дома – демонстративно, с четко выраженным намеком: не лезь! Сунешь нос не в свое дело, закончишь так же. Тем более что Славик, проявив вполне закономерное любопытство, еще до приезда Гончарова начал активно изыскивать любые сведения о Дверях, равно и владельцах таковых…

Грау были людьми прагматичными и одной из их целей являлось расширение собственного влияния, сиречь получение доступа к другим «червоточинам», что значительно расширяло простор для комбинаций. Большинство людей можно или запугать, или купить – причем купить не в прямом смысле этого слова. Информация и недоступные другим знания – это валюта куда более твердая, чем доллар, евро или даже золотые слитки. Иные ради знания и истины пойдут на всё.

Славик входил в это число: ему было интересно. Так интересно, как никогда в жизни. И ради того, чтобы узнать, в чем подоплека, что в действительности представляет собой удивительное наследство и как им распорядиться, Славик преодолел стойкую аэрофобию, врожденное нежелание срываться с насиженного места вкупе с частенько мешавшей жить стеснительностью, и рванул аж в сам Париж.

На встречу с Серыми, предложившими взаимовыгодное сотрудничество.

Правда, в этой истории был еще один игрок, но о нем мы расскажем позже. А пока – вернемся на пять дней назад, в квартиру по адресу бульвар Капуцинов, дом двадцать четыре. Тот самый, что на углу улицы короля Эдуарда VII, возле концертного зала «Олимпия».

…– Я обычно не завтракаю, привычка, – заикнулся было Славик, обнаружив утром на кухонном столе горячие сэндвичи с тунцом, сыром и овощами. Иван наготовил их в устрашающем количестве. – Мне вполне хватит кофе. А лучше чаю.

– Слышать ничего не хочу. Садись и ешь, впереди напряженный день. Как погляжу, дома ты ведешь крайне нездоровый образ жизни…

– Раньше вел вполне здоровый, – проворчал Славик. – Утром в цех на работу, хозяйка съемной квартиры борщи готовила…

– Если хочешь, у меня есть готовый грибной суп-пюре. Найди в холодильнике коробочку, перелей в тарелку и поставь в микроволновку.

– Спасибо, не сейчас. Уж лучше бутерброды.

Уложились в двадцать минут. Иван ушел в свою комнату, переодеваться – появился в прихожей облаченный в шикарный темный костюм с бабочкой.

– Бонд. Джеймс Бонд, – улыбнулся Иван в ответ на недоумевающий взгляд гостя. – Европейский этикет, ничего не попишешь. Мы деловые люди, выглядеть надо соответственно. Не дергайся, тебя нормально примут и в джинсах – ты аргус и не сотрудник корпорации, хоть голым приходи. А я – наемный работник, субординация должна стоять на первом месте. Завязывай ботинки и вперед, опаздывать нельзя.

– Ехать далеко?

– Не будет пробок – минут пятнадцать, считай по прямой, через мост де ля Конкорд на южный берег, а там по бульварам Сен-Жермен и Распайль. Если застрянем, рванем в объезд… Пошли.

Молочно-голубой спортивный «Мерседес-230» оказался там, где его и оставили прошлым вечером, припаркованным за площадью, на углу улицы Камбон. Против ожиданий движение в центре оказалось не слишком интенсивным, глухие пробки отсутствовали. Иван сообщил, что в иные дни можно стоять по часу-полтора, прежде чем заторы рассосутся. Постояли недолго, только на площади Согласия.

– Прежде всего, веди себя естественно, – говорил Иван по дороге. – Босс – вполне вменяемый человек, великолепно образованный, с чувством юмора. Не знаю, что тебе наболтали про Грау раньше, но можешь поверить, я везу тебя вовсе не в логово людоедов. Один совет: особо не наглей.

– Я и не собираюсь. Условия выставлялись еще в Питере, при встрече с мсье Переком. Отступать я не намерен.

– Тебя никто и не уговаривает. Наверняка будут предложены несколько схем сотрудничества, рекомендую сначала думать головой и только потом принимать решение. Насколько я знаю, Перек сделал вывод, что ты умнее, чем хочешь казаться. Вот и подтверди его предположения.

– Кстати, а мсье Перек – он кто? Чем у вас занимается?

– Назовем так: менеджер. Материальное обеспечение некоторых проектов. Что-то вроде начальника одного из отделов, пост не самый высокий.

– Я так и знал…

– Если договоритесь, тебе объяснят кто есть кто в нашей иерархии. Аргусы, сотрудничающие с корпорацией, автоматически входят в состав руководства с правом голоса, всё честно. Тем более что настоящих аргусов у нас очень мало, все прочие – обслуживающий и технический персонал.

– Сколько всего?

– Я лично знаю только двоих… Ты третий.

Машину запарковали на улице Монпарнас, перед велосипедной стоянкой и магазинчиком «Гербористерия». По левую руку – старинная церковь Нотр-Дам де Шанз, прямо впереди бульвар. За перекрестком зеленая вывеска кафе «Леон».

– Сороковой дом, – сказал Иван. – Парадная за углом, весь первый этаж занят офисом банка «BPE». Не забудь в парадной вытереть ноги, во время такого рода визитов уличную обувь в доме снимать не принято.

– Как все сложно, – усмехнулся Славик. – По-моему, в моих «гадах» входить в квартиру будет не слишком прилично.

– А здесь никто и не ходит в гости в армейских ботинках. Забудь, на это не обратят никакого внимания…

Поднялись на старинном лифте, четвертый этаж. Иван нажал на золотистую кнопку звонка, не забыв мельком взглянуть на часы. Все точно, уложились практически минута в минуту. Славик приметил, что на лестничной клетке установлены крошечные шарики камер видеонаблюдения.

Дверь открыл смуглый неприветливый тип, наверняка охранник. Кивнул Ивану и, не сказав единого слова, отбыл куда-то в глубь огромной квартиры, занимавшей чуть не весь этаж.

– Куртку можешь оставить здесь. Иди за мной, гостиная – прямо. Я буду работать переводчиком, ты ведь языка не знаешь.

Жил босс с удобствами: в двух проходных комнатах старинная мебель, фортепиано с открытой крышкой, картины в тяжелых рамах – и это явно не дешевые репродукции, а оригиналы. Лепка на потолках, изразцовые камины. Дом старый, постройки конца XIX или первого десятилетия ХХ века; в квартире едва заметно пахнет корицей и дымом трубочного табака.

– Madame, Monsieurs, bonjour. Permettez-moi vous présenter monsieur Antonov de Saint-Pétersbourg… – сказал Иван, войдя в гостиную. Зыркнул на Славика, добавил тише и на русском: – Что встал, проходи.

Трое. Пожилой господин в белом джемпере, сорокалетний здоровяк с бульдожьей челюстью и неприятным взглядом, в кресле у журнального столика – дама, ее Иван представил первой.

– Мадам Марина д’Эльбеф, познакомьтесь… Мистер Гордон Уоррингтон, профессор Национального шотландского университета, Эдинбург. – Ученым мужем оказался несимпатичный дядя с внешностью, больше подошедшей боксеру или вышибале. – Мсье Доминик Жоффр – хозяин этого гостеприимного дома.