Страница 27 из 75
— Раймонд, — выпустив аккуратное колечко дыма, позвал латыша Саванюк, — твой покупатель — человек надежный?
— Не первый раз с ним работаю.
— Можешь ему сказать, что завтрашней ночью товар у него будет, и вдобавок продадим ему три относительно новые машины с фурами.
— Сколько человек едет?
— Три шофера и сам Иванов — четверо.
— Вооружены?
— Какое там! — рассмеялся Саванюк, — Если, конечно, не считать перочинные ножики и консервные ключи.
Латыш хлопнул по стволу автомата.
— Сколько мы уже с тобой, Саванюк, дел провернули, а все равно боязно. Каждый раз кажется, что еще немного — и засыплемся.
— Со мной не засыплетесь. Главное — не бояться,
Саванюк выдвинул из письменного стола ящик и достал карту, подробную, военную. Разложил ее. Таможенники поднялись, обступили стол.
— Вот она, дорога, — говорил бывший полковник, ведя по карте колпачком ручки. Возле небольшой речушки, обозначенной тонкой синей линией, он провел ногтем короткую черточку. — Здесь ждать будете.
Краснолицый таможенник покачал головой.
— Место тут топкое, копать неудобно.
— Где ж ты здесь сухое место найдешь? — осклабился Саванюк. — Нет в этой жизни легких дел, понял?
— Оттащим трупы подальше, — предложил второй таможенник, — там трясина такая, что за сто лет никто ничего не найдет.
— Смотрите, — покачал головой бывший полковник, — ни мне, ни вам лишние неприятности не нужны. Вы уже раз напортачили на речке, разговоры ненужные пошли.
— Кто ж знал, что так с контрабандистами получится? — вздохнул латыш.
— А сейчас пусть каждый своим делом займется, — в голосе Саванюка почувствовались командные нотки, будто он стоял на плацу и отдавал приказ солдатам. — Вы двое к речке, все там подготовьте, осмотритесь, а ты, Раймонд, предупреди покупателя, чтобы деньги приготовил и нашел место, куда товар спрятать.
— Поняли.
Саванюк поднялся. Поднялись и таможенники. Лица у четверых мужчин стали напряженными. Так бывает, когда все уже готовы к делу, страшному, жестокому, и никому уже не дано повернуть назад.
Саванюк улыбнулся первым.
— Ну что приуныли? Не в первый же раз.
— Не в первый, — пробурчал Раймонд, — но мне уже, честно говоря, становится страшно.
— За вами столько, — засмеялся Саванюк, — что одним больше, другим меньше…
— Лучше уж молчи, — напомнил белорусский таможенник.
— Завтра, как договаривались. Место на карте запомнили?
— Место мы это знаем.
— Тогда пока, — и как‑то уж очень легкомысленно бывший полковник махнул рукой, словно прощался с девушкой, а не с крутыми мужиками.
Он шагнул в ночь, и вскоре огни его «Жигулей» скрылись за поворотом.
— Выпить хочется, — сказал латыш, Потирая сухие ладони.
Он чувствовал, как похолодели его руки, хотя вроде и ночь была теплой, и печь в вагончике топилась.
— Дел много, — пробурчал его белорусский коллега, — выпьем лучше потом. Тебе, Раймонд, еще домой смотаться надо. Переговори с тем, кто товар обещал купить. А то куда мы его потом в Латвии денем? Если до рассвета фуры не спрячем, можем попасться.
— У меня все чики–чики, — дрожащим голосом отвечал латыш. — Мы — горячие латышские парни, все быстро делаем и если уж слово свое дали, то назад его никогда не берем, не то, что вы, славяне.
— Ты насчет славян особенно не вякай, — возмутился сержант таможенной службы, — мы все одним миром мазаны. Были бы разные, ты бы с нами на дело не пошел. А то, что паспорт у тебя другой и к фамилии дурацкий «ас» в конце приписан, так это дела не меняет. Жил бы я на той стороне, тоже бы латышом записался, не дурак. Дал бы сотку баксов кому надо, и мне бы все в лучшем виде выправили.
— Соткой у нас теперь не обойдешься, — резонно заметил Раймонд.
— Дал бы две. Да и штуку дал бы, лишь бы в таможню на службу взяли. Я уже иначе себе жизнь не представляю, привык богато жить.
— А с виду не скажешь, — заулыбался латыш, — ходишь в отрепьях, словно бомж какой‑то.
— Это я на службе так хожу, да еще если в городе бываю. А видел бы ты меня, когда я в Питер наезжаю или в Ригу отскакиваю оттянуться, не узнал бы. Все бабы мои!
— Дурак, если светишься, — мечтательно сказал сержант, поглаживая цевье автомата.
— Ну да ладно. Нам тут в лесу приготовить кое‑что надо, а тебе за Двину плыть.
— За Даугаву, — поправил его Раймонд.
— Это как кому.
Таможенники неохотно поднялись, погасили свет. Им не хотелось выходить в прохладную ночь из теплого, хоть и накуренного вагончика. Но не будешь шевелиться, не станет и денег. Под лежачий камень вода не течет, но и катящийся камень мхом не обрастает. Эти истины таможенники усвоили твердо и поэтому практически никогда не спорили с Саванюком, когда тот предлагал им хоть и преступную, но выгодную сделку.
Без него бы они, возможно, пропали. Перебивались бы мелкими взятками, а тут дело такое, чем чаще берешь, тем больше шансов попасться. Лучше брать у надежных людей, редко и сразу помногу. А за три фуры они оторвут изрядный куш, Саванюк не поскупится.
* * *
Шоферы и бизнесмен Виктор Иванов промаялись целый день. Им было не по себе в опустевшем военном городке. Спать уже не хотелось, пить было нельзя. Они прекрасно помнили узкую, проложенную военными в лесу дорогу, на которой если зазеваешься, то окажешься в топкой грязи болота, а из нее без гусеничного трактора тяжелую фуру не вытащишь.
Времени же на пересечение границы у них была только ночь, до рассвета фуры должны исчезнуть на территории Латвии. Если же встретишь рассвет на чужом берегу, то жди неприятности: или полиция нагрянет, или вертолет пролетит, заметит.
Солнце уже коснулось поросшего низким кустарником болота, в низинах клубился туман, а Саванюка все не было. Иванов все глаза проглядел, пытаясь отыскать на дороге машину бывшего полковника — скромные «Жигули».
Саванюк же появился абсолютно неожиданно, непонятно откуда, просто взял и вышел из‑за угла здания. Иванов даже вздрогнул, когда бывший полковник резко окликнул его.
— Что, заждались?
Послышался вздох облегчения, и Виктор Иванов радостно бросился к Саванюку:
— Я уж заждался, думал, сорвалось что‑нибудь.
— Со мной всегда порядок будет, — засмеялся Саванюк, похлопывая Иванова по плечу.
Но глаза его, несмотря на улыбку, оставались холодными и, как показалось Виктору, даже колючими.
— Ты же знаешь, у тебя, как у бизнесмена, одна работа, а у меня — другая. Пришлось ребят объехать, предупредить, со всеми договориться. Пришлось посоветовать, чтобы на нашей дороге они лишний раз не появлялись.
— И как, удалось?
— Если бы не удалось, меня бы здесь не было. Так что пока все чики–чики. А раньше сумерек мне появляться тут ни к чему. Ребятам скажи, пусть машины выгоняют, минут через сорок тронемся. Вот только солнце сядет — и в путь.
Вскоре уже урчали моторы трех «КамАЗов». Машины выстроились одна за другой в короткую колонну. Бывший полковник уже смотрел на них хозяйским глазом, как на свою собственность.
— Знаешь, Иванов, что они мне напоминают?
— Ну?
— Колонну с гуманитарным грузом. Тут в начале перестройки много таких проезжало, все с запада на восток гнали. И как в бездонное болото все проваливалось.
— Наверное, неплохо тогда поживились?
— Да нет, — огорченно махнул рукой Саванюк, — поживились другие. Я тогда дураком был, все думал, Советский Союз скоро восстановится и мои погоны снова пригодятся. А теперь посмотри, что осталось от военной базы — мерзость запустения, — произнес свое любимое словосочетание Саванюк и рванул дверцу «КамАЗа» — В путь! Ты, Иванов, со мной садись, впереди поедем, а ребята пусть не отстают. Заплутают, так ночью их черта с два отыщешь, и пусть никто фары не включает, а только подфарники.
Сумерки уже сгустились настолько, что не было видно горизонта, а ветви деревьев сливались с темным ночным небом. Саванюк насвистывал себе под нос незамысловатую мелодию, Иванов упрямо молчал и нервно курил одну сигарету за другой, сбрасывая пепел под ноги. Он вновь сидел на неудобном капоте между водителем и бывшим полковником. Снизу нещадно пекло, двигатель работал на больших оборотах, хотя машины медленно ползли по военной дороге на низких передачах.