Созданные для любви

— Я тоже, ведь он всего лишь садовник.

— Больше, чем садовник, он сын Уилла Крэя.

— Думаешь, они любят друг друга? — поразилась Анетт.

—Похоже. Посмотри, как они обнимаются.

Кэролайн подумала, что была бы счастлива обнять сейчас Бена. Лиа и Джесс двинулись к ним, держась за руки. Лиа казалась испуганной.

—Примите мои соболезнования, — сказал Джесс. — Жаль, что миссис Сент-Клер не удалось провести в Старз-Энд побольше времени, ей бы понравились перемены в

поместье. Я хотел с. ней познакомиться.

—Вы о ней слышали? — спросила Кэролайн. Джесс улыбнулся, улыбка вышла кривоватой, понимающей и немного грустной.

—Многие годы мой отец только о ней и говорил, она была для него всем. Он был бы рад узнать, что она вернулась.

У Кэролайн возникло чувство, что Джесс мог бы кое-что добавить к тому, что они уже знали об Уилле и Джинни. Что-то ей подсказывало, что Лиа уже поговорила с Джес-сом. Более того, у нее сложилось впечатление, что Лиа и Уилл не только разговаривали. В самой позе Лиа, в том, как она стояла чуть впереди Джесса, слегка подавшись к нему, почти прислонившись к его телу, было что-то интимное.

—Вы пригласите горожан на похороны вашей матери? — спросил Джесс, обращаясь ко всем троим. — После вашей вчерашней поездки в Даунли весь город узнал, что она приехала. В городе ее любили, многие захотят отдать ей последний долг, они жалеют, что не успели ее повидать.

Кэролайн подумала о других людях, которые тоже хотели бы присутствовать на похоронах. Нужно будет позвонить Гвен, последнему оставшемуся брату Джинни, двоюродной сестре, некоторым друзьям из Филадельфии и Палм-Спрингс. Она вспомнила, как безуспешно звонила Бену, и вновь задумалась о том, как его отыскать. У Кэролайн было несколько знакомых детективов, к которым она обращалась по разным поводам, в крайнем случае можно позвонить кому-нибудь из них.

Раздумывая обо всем этом, Кэролайн неожиданно услышала посторонний звук, нетипичный для Старз-Энд. Она взглянула на подъездную дорогу, и на какое-то мгновение у нее мелькнула безумная мысль, что Джинни проснулась от необыкновенно глубокого сна. Но новый звук совсем не походил на монотонный гул мотора катафалка и при этом казался знакомым. Кэролайн знала этот звук так же хорошо, как ощущение обнаженной кожи Бена под своими руками.

—Бен? — прошептала она, боясь поверить. Вывернув из-за угла, мотоцикл появился в поле зрения. — Бен?

Оставив сестер и Джесса на лестнице, Кэролайн побежала ему навстречу. Бен остановил мотоцикл в нескольких футах, слез с него и снял с головы шлем. Он был бледен, глаза смотрели участливо. Бросив быстрый взгляд в том направлении, откуда он только что приехал, он кивнул Анетт и Лиа, потом посмотрел на Кэролайн,

— Мне встретился по дороге катафалк. Что случилось? — спросил он.

— Я два — нет, уже три — дня пытаюсь до тебя дозвониться.

—Твоя мать умерла?

Кэролайн кивнула.

Бен вздохнул, шагнул к ней и заключил в объятия. Она обняла его за шею, сцепила руки в замок у него за спиной и снова заплакала.

Бен приехал.

Глава 20

— Жан-Поль, — выдохнула Анетт в ответ на хриплое «алло». Она знала, что подняла мужа с постели. Было воскресное утро — единственное утро на неделе, когда он мог поспать дольше обычного, но и то лишь до восьми часов. В Сент-Луисе было начало восьмого, но Анетт не могла ждать больше ни минуты. Зачем тогда нужен брак, если нельзя рассчитывать на сочувствие и поддержку супруга в трудный момент? Но она звонила не только за этим.

Новости обрушились на бедного сонного, ни о чем не подозревавшего Жан-Поля. Все, о чем Анетт хватило выдержки — и самостоятельности — умолчать вчера ночью, она высказала сейчас. Сила и независимость вдруг перестали иметь для нее значение, потребность поделиться событиями своей жизни с самым близким другом была сильнее.

Анетт пересказала Жан-Полю легенду Старз-Энд, потом сообщила, что одним из ее действующих лиц была Джинни. Она рассказала о близости, возникшей между ней и сестрами, об откровениях Джинни. Упомянула о поездке в кафе-мороженое, о ночном разговоре с сестрами. Потом, всхлипывая, рассказала, как вернулась в свою комнату, даже не догадываясь, что Джинни доживала последние минуты.

— Жан-Поль, это ужасно, — со слезами сказала она, чувствуя свою вину. — Мы узнали о маме невероятные вещи, которые помогли нам ее понять, впервые в жизни между нами установилось взаимопонимание, это было так хорошо… и она умерла.

— Сочувствую, дорогая, мне очень жаль, что так получилось.

— Она не должна была умереть именно сейчас, это так не вовремя!

—Смерть редко приходит вовремя.

Жан-Поль произнес это тихо, убежденно, без малейшего намека на критику, и Анетт стало стыдно. Ее муж видел смерть едва ли не каждый день, он видел, как смерть уносила людей значительно моложе Вирджинии. Он видел смерть внезапную, безвременную, тяжелую. Смерть Вирджинии не была ни безвременной, ни тяжелой.

Анетт постаралась думать о менее грустном.

— Ты бы ее видел, она очень изменилась. Рассказывая о том мужчине, она так оживилась, у нее появился румянец на щеках, она улыбалась, даже смеялась, представляешь? Даже плакала! Это было невероятно. Когда она заплакала в первый раз, мы трое смотрели друг на друга совершенно ошарашенные. Никто из нас никогда раньше не видел ее в слезах, мы думали, что она вообще не умеет плакать. Она всегда была такой невозмутимой.

— Можно только удивляться, что она сумела прожить так долго, нося все в себе. Ее сердце могло отказать раньше.

Анетт ахнула. Прежде она как-то не связывала неполадки с сердцем с тайной, которую мать хранила столько лет, но сейчас увидела в этом трагический смысл.

—Она заплатила за свое решение сполна. Говорят, Уилл Крэй умер от разбитого сердца. В каком-то смысле можно сказать, что она умерла от того же. Мы думали, что она просто не способна чувствовать. Как же мы ошибались! Ты бы ее видел, такое впечатление, что все ее чувства очень долго были заперты и вдруг хлынули через край.

— Ей было хорошо?

— Очень. Иногда, правда, ей становилось трудно дышать, но нам, когда мы слушали ее рассказ, это казалось вполне естественным. У нас у всех временами захватывало дух, только у нее это, по-видимому, объяснялось физическими причинами.

— Они принимала таблетки?

— Мы нашли пузырек на ее туалетном столике, по-моему, он был полон.

— Ее предупреждали, что нельзя волноваться и переутомляться, — сказал Жан-Поль.

Анетт улыбнулась с нежностью. Все-таки мужчины подходят к многим вещам с формальных позиций, не то что женщины. Даже Жан-Поль, гораздо более чуткий, чем большинство мужчин, становится сугубо практичным, когда дело касается медицинских предписаний,

— Разве можно было требовать от Джинни, чтобы она не волновалась? — спросила Анетт. — Она была счастлива, что вернулась в Старз-Энд. Я видела, как у нее горели глаза, после того как она навестила могилу Уилла, и с каждым часом ее настроение поднималось. С ней было так хорошо! — Последнее обстоятельство до сих пор изумляло и огорчало Анетт. — Это несправедливо: мы только обрели мать и в тот же день ее потеряли. Так не должно было случиться!

— Соболезную, cheri [5], жаль, что меня не было с вами. Как чувствуют себя Кэролайн и Лиа?

Анетт постаралась успокоиться.

— Нормально. Расстроены, конечно, причем Кэролайн расстроилась даже больше, чем Лиа.

— Гм… удивительно.

— Неделю назад я бы с тобой согласилась, но сейчас я уже не так удивляюсь. Кэролайн тоже открылась с новой стороны: оказывается, она вовсе не такая твердокаменная, какой всегда пыталась выглядеть. Мне кажется, она стала мягче.

— Может, она никогда не была, как ты выражаешься, «твердокаменной», просто только сейчас решилась показать вам себя настоящую. Так же как Вирджиния в конце концов позволила вам увидеть, что она тоже человек. Какие у вас планы насчет похорон?

5

Дорогая (фр.).