Сезон обольщения

Кейт взяла ее за руку и крепко сжала в своих ладонях.

— Я вижу ясно, что он любит тебя.

Бекки подняла брови. Она рассказала ей почти все, не упомянув, однако, о любви — нарочно старательно избегала этой темы.

Кейт же продолжила:

— Теперь я знаю, что его изначальные помыслы были неблагородны… Но этот его особенный взгляд… такой взгляд бывает только у влюбленного мужчины. И лишь когда он думает, что на него никто не смотрит. Это невозможно скрыть, как невозможно и изобразить. Я уверена.

— Так что же, Джек на меня смотрел вот так?

— О, да! Постоянно!

— Я хочу его разыскать, — тихо молвила Бекки. — Больше всего на свете я хочу быть с ним.

— Но Джек Фултон — беглый преступник, а ты сестра английского герцога.

— Да, ты права и в том и в этом.

— О, Бекки… — Глаза подруги наполнились слезами. — Как ужасно, что с тобой такое произошло!

Бекки поглядела ей прямо в лицо и повторила:

— Я хочу быть с ним, Кейт.

— Но ты… Значит, ты готова покинуть страну вместе с ним? Жить в изгнании? И никогда снова не увидеть свою семью? — Горло у Кейт как будто сдавило — голос звучал глухо и тихо.

При одной мысли о том, что придется уехать от Кейт, Гарретта и их детей, Бекки стало больно.

— Я не хочу покидать вас. — Она помолчала, глубоко вздохнула и тихо добавила: — Но ты ведь отправилась бы за Гарреттом куда угодно, правда же?

Закусив губу, Кейт посмотрела в сторону.

— Ты знаешь сама. Я бы пошла за Гарреттом даже на край света.

Бекки крепко стиснула ее руку, и они долго стоял так молча, глядя вверх, на яркий звездный полог.

— Я должна найти его, — наконец прошептала Бекки. — Только как?

В тот вечер Тристан остался ужинать, а потом приехала и София. Когда они уже собирались домой, Бекки отвела кузена в сторону.

— Я понимаю: после всего, что ты для меня сделал, неловко просить тебя снова, — пробормотала она смущенно, — но я надеялась, что ты мог бы порасспрашивать людей… Вдруг тебе удастся разузнать, куда подевался Джек…

Тристан внимательно посмотрел на Бекки, потом улыбнулся. Он был очень красив, и когда улыбался, на щеке у него появлялась ямочка, отчего он выглядел совсем юным и похожим на сорванца.

— Конечно, Бекки. Вдруг мне и в самом деле что-то удастся разузнать.

Глава 23

Джек очень рисковал, приехав сюда. Его искали, и он прекрасно знал, что будет, если его найдут. Свидетельства были неопровержимы. Он действительно убил пэра. Его должны повесить.

Он добрался до Лондона только сегодня на рассвете. Это было утро накануне Рождества. Он прятался в темных закоулках и старался держаться подальше от всякого, кто хоть немного напоминал констебля. Сейчас он стоял в полумраке на берегу Темзы. Было морозно, и темно-серые облака низко нависали над рекой. От воды поднимался едва заметный пар. Сквозь туман среди бортов пришвартованных кораблей он мог видеть и борт «Глорианы».

Этот корабль стал для него домом. По крайней мере он должен был считать его таковым. И все же с этим ничего нельзя было поделать — он не хотел туда возвращаться. Он приехал в Лондон с твердым намерением начать новую жизнь, а взойти снова на борт «Глорианы» значило окунуться в прошлое. Казалось, он снова, и теперь навсегда, отправляется в изгнание.

Однако на сей раз еще хуже. На сей раз он не просто изгнан. Он должен скрываться. И это — навсегда. Сегодня днем «Глориана» покинет лондонский порт, возьмет курс на Ямайку, в Кингстон, и никогда больше не вернется в Англию.

Холодный воздух пронизывал его рану. Джек надвинул шляпу пониже и не спеша направился к пристани, внимательно глядя вокруг и ощущая себя частью всего этого. К берегу приближалась шлюпка. Наблюдая, как она причаливает, команда в темных кителях повисла на бортах «Глорианы».

Один из этих людей — то был боцман Маккинли — приветственно помахал рукой:

— Эй, Джек!

Джек отсалютовал ему здоровой рукой, но промолчал. Остальные матросы прокричали слова приветствия.

Глубоко вдохнув, он приблизился к кромке воды и, как только шлюпка подошла к берегу, поднялся на борт. Это было так привычно, но сегодня Джеку мешало ранение. Он не мог балансировать раненой рукой и наверняка бы упал, если бы матросы не поддержали его.

— Что стряслось с твоей рукой, Джек, дорогой? — спросил его один из матросов, Джонсон. Задав вопрос, он небрежно сплюнул жевательный табак.

— Подстрелили меня, — коротко ответил Джек, не обращая внимания на удивленно поднятые брови Джонсона. Лучше пускай пока ничего не знают или думают хотя бы, что в него выстрелил один из преследователей. Он и не думал рассказывать им обо всем, что с ним происходило, пока он был в Англии. Все и так знали, что старое дело об убийстве возобновилось новым постановлением о его аресте. А от капитана Кэлоу он получил весточку, что команду «Глорианы» уже опрашивали о возможном местонахождении Джека. Никто не знал, где он был в это время, но даже если бы знали, все эти люди были его друзьями, братьями и не стали бы выдавать.

Он присел на банку. Матросы замолчали и стали грести к кораблю.

Джек посмотрел на темные здания вдоль берега реки, на силуэты прохожих, спешащих по зимнему холоду домой, к своим любимым — праздновать наступающее Рождество.

Вдруг один из прохожих оглянулся. Джека охватил жуткий холод от шеи до кончиков пальцев на ногах. Даже с такого расстояния он узнал бесцветную фигуру Тома Уортингема. Том до сих пор его преследует. Это ясно. Только Джек не понимал почему. Ведь все уже кончено. Они оба сдержали свое слово — Джек не дал ему ни единого шиллинга, а Том выдал все документы властям.

Повернув прочь от пристани, Том высоко поднял воротник и исчез в тумане как привидение.

Джек закрыл глаза и повернулся спиной к этому серому городу, который снова отверг его.

В Рождество Бекки проснулась рано утром. Кейт, тетушка Беатрис и дети носились по дому, делая последние приготовления к празднику, но Бекки сегодня вовсе не хотелось присоединяться к всеобщим оживленным хлопотам. Она сидела в своем любимом бархатном кресле в гостиной с последним номером «Эдинбургского медицинского журнала» на коленях. Обычно она единым махом проглатывала весь журнал, как только получала очередной квартальный выпуск, но сегодня утром слова, казалось, плясали на странице.

Кто-то тихонько постучал в дверь гостиной, отвлекая Бекки от ее размышлений, и она облегченно вздохнула:

— Войдите.

Это была служанка.

— Миледи, здесь лорд Уэстклиф. Он бы хотел с вами поговорить, если вы не заняты.

Бекки отложила в сторону журнал и прямо-таки подскочила с кресла:

— Тристан? — Оправив юбки, добавила: — Конечно, я приму его. Где он?

— Ждет вас в большой гостиной, миледи.

Бекки побежала туда и, распахнув двери настежь, ворвалась в комнату. Навстречу ей из кресла с пальмами поднялся кузен.

— О, Тристан! У тебя есть новости о Джеке?

Он угрюмо кивнул:

— С Рождеством, Бекки. Пожалуйста, присядь.

Она поторопилась исполнить его просьбу и почти упала на диван.

— Пожалуйста, рассказывай скорее, что ты узнал.

Тристан набрал в грудь побольше воздуха.

— Как ты и просила, я попытался разузнать что-нибудь о месте нахождения Фултона. Я вспомнил название корабля, на котором он служил до того, как вернулся в Англию, отправился в доки и просмотрел записи обо всех судах, которые прибывали в порт Лондона или уходили из него за последние несколько недель.

— И что? — Бекки затаила дыхание. — Ты нашел среди них упоминание о «Глориане»?

— Да. «Глориана» с начала этого месяца стояла на якоре в лондонском порту.

Бекки рывком поднесла сжатый кулак ко рту и прикусила костяшки пальцев.

— Он на корабле?

— Я не уверен… — нахмурился Тристан.

— И он рискнул показаться в Лондоне?

Тристан пожал плечами:

— Возможно. Ведь лучшее средство сбежать отсюда стояло на якоре у пристани на Темзе.