Сезон обольщения

И вот она стала вздрагивать, дрожа и пульсируя. Губы ее приоткрылись, тело выгнулось в изумительной агонии. Ее лоно продолжало сжиматься, удерживая его словно тисками.

Джек как будто взбирался на вершину девятого вала. И вот, рыча, он словно прыгнул с самого гребня волны в беснующуюся внизу воду. Он вздрагивал синхронно с любимой, вселяя в ее глубины свое семя, свое сердце и свою душу.

— Бекки, — прошептал он, почувствовав, как она впитывает последние капли.

Втиснувшись между нею и спинкой дивана, он повернулся лицом к очагу, обняв ее грудь и положив подбородок ей на макушку. Бекки устроилась поуютнее. Даже в этой позе они отлично подходили друг другу.

Он смотрел в огонь из-под полуопущенных век и наслаждался молчанием. Немного погодя Бекки промурлыкала:

— Ты действительно думаешь, у нас получится?

— Что получится?

— Быть вместе.

— Да. — Он сказал это «да» решительно и бесповоротно. Несмотря на то что их судьбы до сих пор были так не похожи, они оказались намного более совместимы, чем он предполагал. Давным-давно они шли одним путем, но случайно разошлись на развилке: Джек — когда его обвинили в убийстве, Бекки — когда погиб ее муж. И все же какая-то сила свела их и они снова очутились на одном пути — на пути исцеления, ведущем к лучшей доле, прочь от скучного болота, которое их окружало.

Бекки еще крепче прижалась к нему и погладила рукой бедро.

— А знаешь, я тоже так думаю.

— Выходи за меня, Бекки.

Она помедлила, потом грудь ее высоко поднялась и опустилась — Бекки вздохнула и прошептала:

— Да, Джек. Я выйду за тебя замуж.

Все существо Джека с невероятной силой отозвалось на эти несколько слов. Он даже зажмурился — такая сильная волна чувств его захлестнула. И, крепко обнимая любимую, он поклялся себе: что бы ни произошло, он будет благороден по отношению к ней.

Глава 15

Немного погодя Джек пошевелился, чтобы сменить позу.

— Хочешь пойти наверх? — Голос Бекки прозвучал звонко в тишине комнаты. Даже огонь в камине почти совсем затих, лишь тихонько пошептывая. Видимо, дрова уже устали трещать, отдав всю свою смолу.

— Немного попозже.

Бекки кивнула.

— Ты расскажешь мне об Уильяме Фиске? — попросил Джек. — Я должен знать, что случилось между вами.

Бекки медленно вдохнула:

— Я была восемнадцатилетней девушкой. Да-да, тоже очень молодой восемнадцатилетней девушкой. Меня привезли в Лондон на мой первый сезон, чтобы представить королевскому двору. И вот это случилось.

— Что случилось?

— Я встретила Уильяма.

— А кто он был? Откуда появился?

— Приехал с континента вместе с Гарреттом. Они были хорошими друзьями. Во всяком случае, Гарретт так думал. — Бекки закрыла глаза. — Я очень скоро увлеклась им. Он был так добр и красив. У Гарретта был непростой период, и Уильям оказался самым близким ему человеком. Брат верил ему, как никому другому на свете. Я тоже. В нашем доме он жил как гость. Потом начал по секрету приходить ко мне в спальню ночами. Сперва мы только говорили, но потом он меня поцеловал. Он был ласков. — Она вздохнула. — Он так легко вскружил мне голову. Я совершенно влюбилась.

Лежа у нее за спиной, Джек молчал. Бекки провела пальцами по крепким рукам, скрещенным на ее груди.

— Он предложил мне стать его женой, а я к тому моменту — заметь, что прошло всего лишь несколько недель с нашей первой встречи, — была настолько очарована им, что сказала «да, конечно». Казалось, невозможно достичь большего счастья, — Бекки горько усмехнулась. — Уильям обратился к моему брату, и Гарретт обрадовался за нас, хотя София сразу сказала, что Уильям ей не нравится.

— Почему?

— Она ему не доверяла. Изо всех нас она первая его раскусила. Она и Тристан.

— Понятно, — проговорил Джек.

— Однажды ночью Уильям опять пришел ко мне. Он сказал, что Гарретт и София собираются отложить нашу свадьбу, но он меня любит настолько сильно, что не может ждать больше ни дня. Уверял, что хочет жениться на мне как можно скорее, и предложил сбежать в Гретну, чтобы там поскорее обвенчаться.

Джек как-то неопределенно хмыкнул у нее за спиной.

— Я согласилась, и мы сбежали той же ночью. София, Гарретт и Тристан бросились за нами, чтобы успеть остановить, но мы ухитрились улизнуть. Мы поженились, как только добрались до Гретны. — Она помолчала. — Ой, Джек, мне даже дурно стало! Так тяжело говорить об этом…

— Все хорошо, дорогая, все уже прошло.

Иногда ей действительно казалось, что это грязнее болото до сих пор затягивает ее, что она по-прежнему страдает и одиночество тех первых дней после свадьбы с Уильямом снова покрывает ее жутким саваном. Но не так было с Джеком. С ним одиночество казалось просто немыслимым.

— Уильям вскоре отдалился от меня. А между тем мы переезжали с места на место, пока не осели в Кенилворте, в Уорикшире. Там он стал совсем холоден со мной. Я чувствовала: что-то не так, — и начинала понимать, что совершила ужасную ошибку. Однажды ночью я проснулась и увидела, что Уильяма нет. Я ужасно хотела вернуть себе его любовь. Думала спуститься вниз, разыскать его, напоить чаем или согреть ему ноги, показать, что могу быть хорошей женой. Все, чего я хотела тогда, — это сделать его счастливым.

— Как бы то ни было, — тихо молвил Джек, — в этом нет твоей вины.

Бекки прикрыла глаза.

— И вот я спустилась вниз и услышала, как он говорит со своим лакеем. Они не заметили моего присутствия. Уильям называл меня неинтересной и скучной, жаловался, что встреча со мной — это ужасное несчастье для него. — Голос Бекки перешел в напряженный шепот. — Он собирался убить и Гарретта, и меня, а потом, завладев моим приданым, уехать в Париж и жить там по-королевски со своей любовницей.

Она почувствовала спиной, как тело Джека напряглось.

— Боже правый! — ахнул он.

— Уильям ненавидел Гарретта. Винил его за гибель своего брата на войне. И весь этот план был его местью Гарретту.

— Он, должно быть, ненормальный.

— Ты знаешь, боюсь, что так.

— И что же дальше?

— Гарретт застрелил его.

— Но все считают, что твоего мужа убили бандиты.

— Да. Так считают все. Но общее мнение чаще всего бывает ошибочным. В данном случае вымысел послужил защитой герцогу Кантону. На самом деле человеком, который убил моего мужа, был мой брат.

— Господи, Бекки! — Джек был потрясен.

Она повернулась к нему лицом и заглянула в глаза, пораженная его слезами.

Джек крепко сжал ее плечо:

— Он был сумасшедший, Бекки. Только сумасшедший мог сознательно тебя обидеть. — Бекки смотрела ошарашенно, недоуменно. — Только идиот и полный дурак способен считать тебя неинтересной и скучной. Ты прекрасна. Ты умна и полна жизни. Он попытался отнять это у тебя, но ему не удалось.

— А мне иногда кажется, что удалось.

— Нет. — В голосе его звучало горячее убеждение.

Она вздохнула, Джек прижал ее крепче.

— Спасибо тебе.

— За что же?

— Прежде всего за то, что рассказала мне свою историю. Но главное… — его рука соскользнула с талии Бекки ниже, — спасибо за то, что подарила мне свое доверие. Теперь я понимаю, как это было трудно для тебя.

Бекки попыталась улыбнуться ему, но губы дрогнули.

— Теперь уже все сказано, и больше совсем не трудно. — Подавшись вперед, она крепко поцеловала его в уголок губ. — Ты же не подумаешь, что я глупая дура, потому что сделала это?

— Нет. Ты была молода. Невинна. Он заставил тебя поверить кто, что любит, воспользовался твоей впечатлительностью и желанием быть любимой.

— Но я навредила своей семье. Подвергла ее опасности. Чуть не стала: виновницей гибели моего родного брата.

— Он просто заморочил тебе голову. Даже если бы он убил Гарретта, в этом не было бы твоей вины.

— Ты правда в это веришь?

— Да. Он тебя обидел. — Джек склонил голову, прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза. — Невыносимо думать, что кто-то мог тебя обидеть.