Нет голода неистовей

Туда, где лежал меч.

Эмма упала на колени, схватила меч и вскочила на ноги у него за спиной. Вонзив клинок ему в грудь, она едва удержалась от рвотных спазмов, когда тот пробил кость, и повернула его вокруг собственной оси, как ее учили.

Деместриу упал. Эмма выдернула меч, перепрыгнула через вампира, собираясь нанести новый удар, и увидела, что тот смотрит на нее в полнейшем изумлении.

Он с трудом поднялся на одно колено, чем до ужаса напугал Эмму, и она вновь со всей силой пронзила его сердце мечом. От силы удара вампир закачался и рухнул спиной на каменный пол.

Пронзивший его меч не давал Деместриу подняться, вампир лежал на полу и корчился. Такая рана не могла его убить. Эмма знала, что должна отрубить ему голову. Хромая, она подошла к другому мечу. Дрожа, сняла его со стены, все еще не в силах поверить в то, что произошло и что должно вот-вот произойти. Когда она вернулась, ее лицо скривилось. Черная кровь разлилась вокруг Деместриу. И ей придется в нее вступить.

Лицо ее отца менялось, становилось мягче, менее жутким. Исчезли резкие линии и тени.

Он открыл глаза… голубые, словно небо.

— Освободи меня.

— Ну да, конечно.

— Нет… ты должна… убить меня.

— Почему? — вскричала Эмма. — Зачем ты это говоришь?

— Сдерживаю голод. И воспоминания. Больше никаких воспоминаний о том, как они меня боялись.

Громкие удары в дверь.

— Оставьте нас! — взревел Деместриу. Ей же он сказал тише: — Отруби голову. Туловище. Ноги. Иначе я все еще смогу воскреснуть… ошибка Фьюри.

Фьюри?

— Ты убил ее? — завизжала Эмма.

— Нет, пытал. Предполагалось, что она не продержится так долго…

— Где она?

— Не знаю. Было заботой Лотэра. Голова, туловище, ноги.

— Я не могу думать! — Эмма заметалась. Во имя Фрейи, Фьюри все еще жива!

— Сделай это, Эммалин!

— Послушай, я делаю все, что в моих силах! — в правилах не значилось, что он превратится в Дарта Вейдера и станет указывать ей, как убить, на самом деле убить его. Одно дело отрубить голову, но туловище и ноги? Он правда столь могуществен? — А твое нетерпение не улучшает ситуацию!

— Твоя мать умерла от тоски… потому что мы не могли положить этому конец. Ты можешь закончить все это.

Сделав глубокий вдох и стиснув рукоятку меча, Эмма стала над Деместриу. Да, как в бейсболе. Ты никогда не играла в бейсбол, идиотка. А, вспомнила. Кадерин всегда держит мечи свободно, запястья расслабленные. Какая из меня Кадерин?! Думай как вампир. Что стоит между тобой и теми, кого ты любишь? Твоей семьей? Три простых удара. Всего лишь три взмаха меча.

Чем больше Деместриу молил ее, тем труднее становилось. Глаза его просветлели, лицо перестало угрожающе кривиться. Он не выглядел злым. Скорее как существо в агонии. Не обращая внимания на кровь, Эмма упала подле него на колени.

— А как насчет своего рода… своего рода реабилитации?

— Сделай это, дочь! — рявкнул он на нее и клацнул зубами, заставив Эмму отползти назад. В эту секунду снова раздался яростный стук в дверь. — Они не могут переместиться в мое логово, но могут взломать дверь… и когда они ворвутся сюда, то схватят тебя и станут удерживать, чтобы пить твою кровь… пока ты не умрешь от горя. Или Иво заставит тебя убить кого-нибудь и затем обратит.

Нет, черт возьми, не бывать этому!

— Я выпью крови и излечусь. Вновь стану собой и не остановлюсь, пока не убью… ликана. Уничтожу… весь его клан.

Это и мой клан! Дверь уже ходила ходуном, дерево трещало. Инстинкт внутри нее шептал: «защити клан».

— Мне ужасно жаль, что приходится делать это.

Тень улыбки скользнула по губам Деместриу, затем он скривился от боли.

— Эмма Невероятная… убийца королей.

Она подняла меч и прицелилась. Слезы струились по ее лицу столь же обильным потоком, как и кровь из раны на ноге.

— Подожди! Сначала голову, Эммалин… если не против.

— О, ну, конечно же! — Эмма улыбнулась ему робкой, дрожащей улыбкой. — Прощай… отец.

— Горжусь.

Деместриу закрыл глаза, и она взмахнула мечом. Удар вышел достаточно сильным, чтобы оглушить его, но, к сожалению, меч оказался столь тупой, что ей пришлось поднимать его три раза, пока она, наконец, не отрубила голову Деместриу. На отделение туловища ушла целая вечность. Она еще не дошла до его ног, а уже вся была перепачкана кровью.

Мафия совершенно правильно называла все это мокрыми делами.

Едва лишь она закончила с ногами, как дверь разлетелась на куски. Эмма зашипела.

Иво. Она знала его по воспоминаниям Лаклейна. Эмма вновь подняла меч. Эй, раз уж она здесь…

Почему он так на нее смотрит? Не отрывая своих красных глаз. Словно он преклоняется перед ней из-за убийства Деместриу. Это пугало.

— Ты правда Эммалин? — спросил Иво нетвердым голосом.

Увидев, что все больше вампиров появляется позади Иво в дверном проеме, Эмма решила, что, возможно, одного убийства на сегодня вполне достаточно. Она сдернула с пальца Деместриу кольцо Лаклейна и распрямила плечи. Мист всегда говорила: «Неважно, кастрировала ли ты целый римский легион, важно, чтобы они верили в это. Репутация — наше все».

Голосом, звенящим от силы, которой в ней не было, она сказала:

— Я Эмма. — Почувствуй ее, почувствуй. — Убийца короля.

— Я знал, что ты окажешься такой, — Иво направился к ней. — Знал.

Эмма подняла меч, весь испачканный в крови, словно Экскалибур. — Не подходи, Иво.

— Я искал тебя, Эммалин. Искал на протяжении многих лет, едва лишь до меня дошли слухи о твоем существовании. Я хочу, чтобы ты стала моей королевой.

— Ага, такое я уже слышала, — она вытерла лицо рукавом. У нее было два варианта. Оказаться в их руках или, выбравшись через окно, попасть на солнце. — Но я, увы, уже заняла должность в другом месте.

Вдруг ей удастся переместиться… она не смогла сделать этого во время схватки с Деместриу, но, черт возьми, однажды же у нее получилось! Она исчезнет еще до того, как коснется земли. Теоретически. Но нападение отца ослабило ее. К Лаклейну Эмма отправиться не могла. Она истекала кровью. В тот раз ты переместилась всего на несколько футов, а не пересекла весь мир…

Если она рискнет, шансы у нее один к двум. Не уверена, что удастся. Но готова была рискнуть… Когда вампиры кинулись к ней, Эмма слабо зашипела и прыгнула.

Падение! Перемещение! Нет…

Она приземлилась на спину в кусты. Освещенные солнцем листья взлетели вверх. Она бросилась вперед, ища укрытие. Стремясь заблокировать боль, Эмма закрыла глаза и стала думать о дельте… Представляя. Дельта! Прохлада. Влажность.

Ее кожа вспыхнула.

От вопля Эммы одна барабанная перепонка Лаклейна разорвалась. Не медля ни секунды, он бросился туда, откуда раздался голос. Но крик эхом прокатился по замку и смолк. Сердце Лаклейна, казалось, остановилось вместе с ним. Следуя в прежнем направлении, он рванул вверх по винтовой лестнице. Ему вспомнилось, что покои Деместриу находились на самых верхних этажах, и он устремился как можно выше.

Теперь Лаклейн слышал лишь свое собственное прерывистое дыхание. Он пытался унюхать ее, но удушливый запах пролитой здесь крови не давал этого сделать.

На темной площадке верхнего этажа он замедлился и начал подкрадываться к двери. Убийство неизбежно. Почти у цели. Он спасет ее, заберет отсюда…

Лаклейн с трудом осознал представшую его глазам картину. Тело Деместриу было разрублено на куски.

Он увидел, как Иво, вытянув руки, бросился на свет. Словно уронил из окна сокровище.

— Нет! — взревел вампир. — Не на солнце! — Он отпрыгнул, прочь от солнечных лучей. — Переместилась! — от облегчения Иво весь словно бы обмяк. Провел руками по лицу, потер ослепшие на миг глаза. И повернулся к двум своим прихвостням: — Она жива. Быстро принесите видео! Я хочу знать о ней все.

Лаклейн был потрясен. Она что, переместилась на солнце?

Он ворвался в комнату и бросился к окну, но увидел только пустое поле. Ей и правда удалось сделать это. В его голове царила сумятица. Эмма убила Деместриу? Теперь она в безопасности? В Киневейне?