Страница 38 из 77
— Я уже тебе сказал — она моя.
Анника в ярости завизжала.
— ОТПУСТИ ЕЁ!
— Никогда, — заревел он в ответ.
— Может, ты и не хочешь войны с нами, но ты ее получишь, — и уже более спокойным голосом добавила: — Полагаю, мы с сестрами отправляемся на охоту за шотландскими шкурами.
И на линии наступила мертвая тишина.
Глава 17
— Ваш брат в Луизиане, милорд.
Пальцы Лаклейна замерли на последней пуговице рубашки.
Быстро приняв душ, чтобы смыть следы драки, он позвал к себе Хармана и спросил о Гаррете.
— Луизиане?
Из всех мест мира тот выбрал…
— Какого черта он там делает?
— Луизиана полна существами Ллора. Там живут и множество ликанов. Я бы даже сказал, половина ваших людей сейчас обитает в Канаде и Соединенных Штатах. Большая часть — в Новой Шотландии, хотя некоторые расположились немного южнее.
Эта новость горько разочаровала Лаклейна.
— Почему они покинули родные места? — поинтересовался он, усевшись на стул возле балкона. Повеявший бриз принес с собой запах леса и моря, что примыкали к его землям на мили вокруг. Дом Лаклейна находился на северо-западе Шотландии. И прямо сейчас перед взором ликана простирались владения родного Киневейна.
А в теперь уже их постели лежала его пара.
Придвинув стул и себе, Харман принял свою обычную форму, острандского безрогого демона с большими ушами — названного так из-за своей огромной семьи.
— Когда клан решил, что вампиры вас убили, многие попросту отказались находиться так близко к вампирскому королевству в России. Ваш брат помог большинству перебраться, а затем остался в Новом Орлеане, чтобы восстановить то, что еще можно было.
— Новом Орлеане?
Одна новость лучше другой.
— Ты сможешь с ним связаться? Так уж вышло, что один ковен валькирий, расположенный как раз в Новом Орлеане, заявил о своем желании спустить шкуру с моей семьи.
А Гаррет был его последним оставшимся в живых родственником. Деместриу проследил за этим — отец Лаклейна погиб в последнем Воцарении, и вскоре после этого умерла от горя его мать. Младший брат Хит, отправился мстить и…
— Валькирии? — нахмурился Харман. — Позволите сказать?
Когда Лаклейн кивнул, слуга произнес:
— Гаррет взял с меня клятву связаться с ним сразу же, как только мы что-либо о вас узнаем. Он… как бы… принял известие о вашей предполагаемой кончине не так, как мы надеялись, особенно после того, как потерял столько своих… ваших… — на миг слуга замолчал, но тут же продолжил. — Поэтому, конечно же, едва вы переступили порог, я попытался с ним связаться. Но мне сообщили, что он уехал на несколько дней.
Лаклейн почувствовал укол беспокойства. Гаррет был совсем один, к тому же понятия не имел о сложившейся ситуации.
На охоту за шотландскими шкурами. Нет. Гаррет был так же свиреп, как и хитер. Они не смогут его поймать.
— Для меня сейчас самое главное — найти Гаррета. Продолжайте поиски.
Его брат был единственным, кому Лаклейн мог доверить защиту Эммы на время своего отсутствия. Ведь месть Деместриу все еще входила в его планы.
— Так же мне нужна вся информация об Орде, собранная за то время, пока меня не было, и всё, что у нас есть на Валькирий. Еще любые средства массовой информации, которые могут помочь мне акклиматизироваться в этом времени. Что касается моего возвращения — пока держите его от старейшин втайне. Только Гаррету будет известна правда.
— Несомненно. Но позвольте спросить, что вы подразумеваете под «акклиматизироваться в этом времени»? Где вы были все эти годы?
Помешкав, Лаклейн все же признался.
— В огне.
Не было никакого смысла описывать Харману катакомбы. Лаклейн все равно никогда бы не смог передать словами весь тот кошмар.
Уши Хармана опали — и как часто случалось, когда он был печален и безутешен — последняя форма, которую он принял, ослабла. Какой-то миг он вновь выглядел молодым парнем, в облике которого и предстал перед Эммой, но уже спустя мгновение перед Лаклейном снова стоял крепкий и выносливый демон.
— Н-но ведь это был лишь распущенный вампирами слух.
— Нет, это правда. Я расскажу тебе обо всем в другой раз. Сейчас я не могу даже думать об этом. У меня только четыре дня и ночи, чтобы убедить Эмму остаться со мной.
— Она не желает этого?
— Нет, совсем не желает, — в его сознании мелькнуло смутное воспоминание о том, как Эмма, закрыв глаза, стояла, дрожа, под душем, пока он делал с ней, что хотел.
Его когти впились в ладони.
— Я обращался с ней… не очень хорошо.
— Она знает, как долго вы ждали?
— Эмма даже не догадывается, что является моей парой.
Времени оставалось все меньше. Скоро он будет отчаянно в ней нуждаться. Лаклейн прекрасно знал о том эффекте, который луна оказывала на любого ликана, нашедшего свою пару. И если он еще окончательно не отпугнул ее к этому моменту, то ночь полнолуния определенно все изменит и не в лучшую сторону… если только Эмма к нему не привыкнет.
И уже не будет девственницей. Лаклейн никогда не думал, что новость о невинности своей пары так его напугает. Эмма была такой нежной и хрупкой, что сама мысль пролить ее девственную кровь — пока он находится под властью луны, а она все еще исцеляется от полученных ран, — ужасала его.
Вскоре в Киневейн прибудут старейшины и, увидев Эмму, обрушат на нее всю свою ненависть. А значит, к тому времени он просто обязан с ней соединиться, сделать своей, чтобы старейшины уже не могли причинить ей вред.
С другой стороны, разве он может ожидать, что Эмма встретит вместе с ним грядущее, если еще не начал заглаживать вину за содеянное?
— Харман, я хочу, чтобы ты приобрел всё, что пожелала бы видеть в своем доме двадцатичетырехлетняя женщина — все, что ей только может понравиться.
Если она действительно на половину валькирия, и слухи об их жадности правдивы, возможно, получив подарки, Эмма немного смягчится.
Разве не так давно она не стремилась забрать свои драгоценности?!
Он может дарить ей по новому украшению каждый день на протяжении десятилетий.
Харман взял ручку и папку с зажимом — которые всегда носил с собой — и Лаклейн задиктовал распоряжения.
— Изучи одежду Эммы и купи еще в таком же стиле и соответствующего размера. Замени все, что было порвано или повреждено.
Ликан провел рукой по затылку, размышляя, сколько ему предстояло сделать.
— Её нужно защищать от солнца.
— Да, я подумал об этом. Шторы в вашей комнате довольно плотные, поэтому пока они послужат необходимой преградой. Но, возможно, стоит поставить ставни, которые будут автоматически открываться на закате и закрываться на рассвете.
— Распорядись, чтобы их установили… — прервавшись, Лаклейн бросил на Хармана удивленный взгляд. — Автоматически? — когда слуга кивнул, ликан продолжил. — Тогда, прикажи это сделать как можно скорее. Я хочу, чтобы каждое окно в Киневейне было плотно закрыто, а над всеми открытыми проходами пристроили портики.
— Мы начнем работу утром первым делом.
— И ее музыкальный плеер, ее… айПод? Вампиры сломали его. Ей нужен новый… очень нужен. Кстати, Эмме, похоже, нравятся все приспособления этого времени: технические штуковины, электронные приборы. Я заметил, что ты усовершенствовал мою комнату. Да и весь замок…
— Он полностью модернизирован. Но я сохранил персонал: от повара до горничной и охраны. Мы держали Киневейн в состоянии готовности на тот случай, если вы или ваш брат вернетесь.
— Оставь только тех слуг, кому доверяешь больше остальных, и расскажи им кто и что есть Эмма. А также не забудь сообщить, что я сделаю с любым из них, если они ее хоть как-нибудь обидят. При этой мысли зверь внутри него, должно быть, начал брать вверх, проступая в чертах, так как, взглянув на Лаклейна, Харман кашлянул в руку.
— К-конечно.
Внутренне содрогнувшись, ликан спросил.