Страница 25 из 71
— Я понял, — произнес Стас. — Нужно расположить булыжники по количеству прямых углов на картинках, высеченных на этих булыжниках. От одного до девяти.
— Но как? — удивленно спросил я.
Стас лишь улыбнулся и достал из кармана лягушку. Тогда то все и стало ясно. Он увидел то, как кто-то давным-давно уже открывал эту дверь. И мы вдвоем принялись располагать булыжники в нишах стены.
Когда же последний булыжник был утоплен в нишу, я услышал скрежет какого-то древнего механизма. Дверь немножко подалась в сторону и, оставив щель, в которую спокойно протиснулся бы и я и Стас, замерла.
Стас уже собрался пролезть внутрь, как остановился и начал к чему-то прислушиваться. Да, я тоже услышал. Тихие голоса откуда-то сзади. Со стороны лестницы. Я встал, как вкопанный, а Стас продолжал прислушиваться. Затем послышался женский крик. У меня выступили мурашки.
Стас сделал несколько шагов в сторону лестницы.
— Там свет, — сказал он. — Кажется, факел. Кто-то идет.
Кто-то спускался по лестнице. И их было много. Человек пять, не меньше. Один факел шел впереди, другой замыкал цепочку. Стас повернулся ко мне и улыбнулся.
— Наши!
Да, это были именно они. Не знаю, как, но они смогли прорваться через настоятеля и спустились вслед за нами. Минуты две мы ждали, пока они спускались, хотя уже успели переброситься парой фраз. Но лишь когда они ступили на твердую землю, я почувствовал облегчение. Никто не рухнул с этой лестницы. И это было хорошо. Только Мария неудачно наступила на ступеньки и содрала джинсы. А так, все было хорошо.
— Как вы прошли? — слетел с моих губ вопрос.
— Он нас сам пустил, сразу, как прошло десять минут, — ответила мне Лина. — Прямо, как часы. И отправил нас к вам с каким-то наставлением про сердце и волю.
— Да, мы выслушали подобное же, — тут же отозвался Стас. — Ну, пойдемте. Одно испытание мы решили. А крот ждет нас — не дождется.
И этой дружной процессией мы последовали дальше. Все так оживленно общались друг с другом, что я даже забыл про свои страхи. С такой компанией точно не пропаду.
Первым через лаз протиснулся Стас, тут же проинформировав нас, что там все благополучно и вполне спокойно можно идти. Следом пошли девушки. Сначала Мария, затем Лина и уже в конце Юля. А потом и остальные охотники. Я пролез через щель сразу после Сталкера.
На другой стороне и вправду все было более менее спокойней. Один длинный тоннель, который вел к следующему испытанию. Но тут Мария попросила Стаса посветить ей, после чего начался смех Юли и Глеба.
— Ты сейчас похожа на Рэмбо! — отозвалась девушка.
Я заметил не сразу, но и в правду под глазами у Марии были следы то ли от пыли, то ли угля. Заразительный смех перекинулся и на остальных. А Мария смеялась вместе с нами. Затем гордо подняла голову и, забрав у Стаса факел, пошла впереди. Вот он — новый лидер!
— Тише, — прозвучал голос Сталкера. — Да, тише вы!
Смех прекратился. И по тоннелю шел другой звук. Словно большая волна накатывала на песчаный берег. Какой-то шелест. Прямо под потолком. Он сначала был глухим, но с каждой секундой нарастал.
— О нет! — отозвалась Лина. — Летучие мыши!
Их рой приблизился к нам, и они беспощадно бросались на нас, пытаясь расцарапать и искусать. Бежать обратно было бессмысленно. Только вперед. Вперед! Я побежал первым, держа в руке факел и пытаясь защищаться от свирепых летучих мышей. Они разорвали часть моей одежды и оставляли маленькие раны то на руках, то на лице. Раны противно жглись. Остальные бежали следом. Девушки же в один голос кричали. Представляю, какого им.
Впереди показалась дверь. Обычная деревянная дверь, вставленная прямо в здоровенный монолит. Я рванул к ней и дернул за ручку. Слава Богу, она была не заперта. Выскочил в большую залу. За мной повыскакивали остальные, и мы с глухим ударом захлопнули ее, оставив летучих мышей за ней.
Все дышали, как обезумевшие. Вдох-выдох. И вновь и вновь и вновь. Я чувствовал, как жжется мое лицо. Я даже уже знал, что оно полно кровоподтеков, как и у остальных охотников. Мантию, в которой я был, просто сорвал с себя. Хорошо, что я одел ее поверх своей одежды. Руки были полны кровоподтеков. Болезненных, но не смертельных. Если, конечно, в крови уже нет какого-нибудь заражения.
— Ненавижу летучих мышей! — прокричала Лина. Она была очень сильно разозлена, но ее тут же поддержали и Юля и Мария.
Когда я немного отдышался, обратил внимание на залу, в которой мы находились. На стенах висели горящие факелы. Интересно, кто их меняет все это время? А сама зала была разделена на две части. Выступ, на котором стояли мы и большая статуя какого-то японского полководца на коне. Кажется, их называют сёгунами. Но могу и ошибаться. И другой выступ на противоположной части залы, в которой был прорублен другой тоннель, ведущий дальше к сокровищнице. А между выступами было множество мраморных плит. Они не крепились ни друг за друга, ни к выступам. Просто висели в воздухе. Что за чертовщина? Но на этом мраморном поле все-таки не хватало плит. Они словно выпали и провалились глубоко под землю, где ничерта не было видно.
— А тут то что? — озвучил вопрос, скорее всего, мучавший всех, последний охотник из нашей компании, которого я лично еще не знал.
— Если летучие мыши не были испытанием на храбрость, то скорее всего это именно оно, — ответил ему Саша.
Стас пошел первым. Рядом с нашим выступом находилась две плиты. Стас выбрал левую и аккуратно ступил на нее ногой, хотя сам находился еще на выступе. Ничего не произошло. Он потоптался на ней все так же одной ногой и уже после ступил обеими. Плита качнулась и начала падать. И Стас упал бы прямо за ней, но его тут же успели подхватить за руки Сталкер и Серж.
— Так, я туда больше ни ногой! — произнес Стас, отступая от края как можно дальше.
— И что тогда нам делать? — сказала Юля. — Если каждая плита будет падать, то мы так и до конца дня не переберемся на другую сторону.
Статуя сёгуна. Я вновь обратил на нее свое внимание. И в голове зародилась мысль.
— Стас, попробуй узнать у этого полководца с помощью лягушки, что он думает об этом испытании?
Стас взглянул на меня, затем на статую сёгуна. Аккуратно подошел к ней, словно боялся, что и она провалится под землю. Дотронулся рукой и погрузился в транс. Голова его слегка склонилась при этом.
Пока же он узнавал способ, как пробраться на другую сторону, я проверил Исина, который к моему огорчению ничего не знал, да и советовать что-либо отказывался. Вот если бы он был живым, подумал бы, что он обиделся на меня. Хотя за что? Да и вообще, о чем я думаю?
Стас вновь вернулся к нам. И глаза его сияли. Я понял, что он узнал способ нашей транспортировки.
— Нужно сделать ход конем! — окликнул он всех. — Это поле — шахматная доска, по которой нужно ходить конем.
— И с какой тогда начинать? — отозвался Глеб.
— С вот этой, — ответил ему Стас, указывая на плиту, висящую рядом с той, с которой еще совсем недавно он чуть не провалился в пропасть.
— Тогда иди вперед, — сказала Мария, все еще переживавшая тот кошмар с летучими мышами. — А мы следом.
Это и в правду оказалась шахматная доска. Стас скакал с одной плиты на другую, пока не перепрыгнул на противоположный выступ. Я шел сразу после Сержа. Ступить на первую плиту было легко, а вот перепрыгнуть через полутораметровую пропасть для меня неожиданно стало практически невозможным. Ведь если поскользнусь или неудачно приземлюсь, я могу спокойно свалиться вниз, где неизвестно через сколько метров или даже километров находится твердая поверхность. Но собрался с духом и доверился своему телу.
Храбрость сердца. Второе испытание.
Когда же я прыгнул на последнюю плиту, почувствовал, что у меня начали болеть ноги. Слава Богу, что под конец этого безумия, а не в самом начале. И только потом я с диким наслаждением вступил на выступ, где меня дожидалась половина группы. Лина, шедшая за мной, уже чуть ли не истошно материлась вслух, сопровождая все это диким смехом и какими-то заявлениями о том, что пойдет работать в каскадеры.