Перекресток

Я от души рассмеялся:

— А ты, оказывается, большой шутник! Ещё скажи, что тут орки с гоблинами водятся.

— Есть, — с готовностью подтвердил малец. — Только орки давно ушли отсюда. А гоблины где-то далеко в горах.

Говорил страж вполне серьезно, но я ему не поверил — уж больно всё смахивало на какой-то плохо поставленный фарс. Карлики, орки, гоблины… Бред чистой воды! Такое подозрение, что здесь на летние каникулы расположилась Канатчикова дача [3]. Оставалось только, чтобы Хельга оказалась каким-нибудь мудрым драконом на пенсии, который от нечего делать открыл турбюро. Вот только не помню, чтобы путёвку мне предлагали.

— Пришли, — с облегчением выдохнул страж, потешно посапывая носом-пуговицей.

Лес закончился как-то вдруг. Точнее, он не то чтобы совсем закончился — просто мы выскочили на поляну внушительных размеров — до стены деревьев напротив было, пожалуй, метров четыреста. Слева из чащи выбегала заросшая травой дорога и через сотню шагов упиралась в массивные деревянные ворота. Естественно, ворота стояли не сами по себе, а закрывали проход в каменной стене высотой примерно в два человеческих роста. А за ней хорошо просматривались красно-коричневые черепичные крыши каких-то построек, судя по всему одноэтажных. Что ж, неплохо устроились партизаны, с размахом — вон какие хоромы отстроили!

— Нам туда, — мой провожатый ткнул пальцем в направлении ворот.

Ну, чтобы догадаться, ума выдающегося не требуется — всё равно же идти больше некуда. Если, конечно, страж не держит меня за олигофрена. Я подозрительно взглянул на мальца и спросил:

— Послушай, а Хельга кто? Человек?

— Ага, — кивнул страж и тут же радостно добавил. — Она очень красивая и добрая.

Этого только не хватало! Вообще-то, если меня умыть и причесать, то я выгляжу вполне прилично. По крайней мере, так считают девушки из бухгалтерии. Если не врут, конечно — всё-таки женщины есть женщины и прекрасно понимают, что сисадмина нужно х о лить и лелеять. А хотелось бы надеяться, что это правда — хоть и не красавец, но ведь и не урод же, в конце концов. Но уж точно не сейчас, после пробежки в эдакую жару! Я придирчиво осмотрел себя с головы до ног. Бог ты мой, ну и видок! Лёгкая футболка с вызывающей надписью "notre dame fightin' irish" и рисунком решительного зелёного мужчинки со сжатыми кулаками. Это раз. Спортивные штаны в репейных колючках — два. Ну и грязные тапочки — влетел с разбегу в пересохшее болотце… И как они только с ног не свалились? Зрелище, прямо скажем, душераздирающее.

Абориген неожиданно затрясся от смеха:

— Не бойся. Тут иногда совсем голые приходят.

Спасибо тебе, добрый не-знаю-кто, утешил! Стало как-то совсем неуютно — представил себя на секундочку совершенно раздетым. Очевидно, на лице моментально отразилась вся глубина моих далеко небеспочвенных сомнений, потому что страж в буквальном смысле слова покатился по земле от дикого хохота. Если, конечно, так можно назвать те всхлипы, бульканье и хрюканье, которые он издавал. А я стоял с мрачным видом и соображал — если ему сейчас "леща" отвесить, грозит это международным скандалом или обойдётся? Однако, малец мне такого шанса не дал — неожиданно успокоился и дёрнул за штанину:

— Идём, на заставе есть во что переодеться.

Я ещё раз с тоской осмотрел своё жалкое убранство и шумно вздохнул — если уж довелось попасть чёрт-те знает куда, то почему обязательно в таком тряпье? Встречают-то, как известно, по одёжке, а провожают… надеюсь, не в последний путь. Нет, сегодня определённо не мой день!

Между лопатками пробежала волна холода — знакомое с детства ощущение от пристального взгляда в спину. Сразу вспомнились бабушкины рассказы о том, что все мужчины в нашем роду через поколение обладали повышенной чувствительностью к "злому глазу". Отец обычно весело хохотал и списывал всё на мракобесие и неистребимую женскую страсть к мистике. А мне, честно говоря, было не до смеха. Потому что пришлось не раз убедиться в правоте её слов. Вот и сейчас не было причин не доверять родовым инстинктам и я резко обернулся. Никого. Только лес издевательски играл пятнами солнечного света в тени деревьев.

— Ты чего? — страж стоял на дороге в десяти метрах от меня и недоумённо хлопал глазами.

— Не знаю, — я с подозрением разглядывал ближайший куст боярышника. — Показалось, что за нами кто-то подглядывает.

— Здесь даже зверей нет, — беспечно махнул рукой проводник, — некому подглядывать. Не отставай!

К воротам мы подошли в полном молчании. Вблизи они выглядели очень солидно — плотно подогнанные широкие доски хоть и потемнели от времени, всё равно производили впечатление крепкой преграды. А через каждые полметра тянулись толстые металлические полосы с большими коваными заклепками. Одним словом, монолит! Такие только тараном взять можно. И вот на фоне этой строгой красоты совершенно нелепо смотрелось железное кольцо в полуметре над землёй. Страж ухватился за него и решительно постучал в ворота. Ага, теперь всё встало на свои места — если бы кольцо висело повыше, малый тут бы до вечера прыгал. Кто бы мне ещё объяснил, какой смысл в подобных "стукалках", если гораздо проще крикнуть?

С той стороны неожиданно громко лязгнул засов и створки медленно распахнулись. Страж тут же проскользнул в образовавшуюся щель, а я остановился и с любопытством рассматривал доступный глазу кусочек двора. Прямо передо мной находилась ровная площадка, абсолютно лишённая растительности. Мой сопровождающий добежал почти до середины и направлялся теперь к добротному каменному дому с большими окнами. Он что-то выкрикивал, подпрыгивал на каждом шагу и вращал руками, как ветряная мельница. Из-под ног малыша взлетали красивые фонтанчики пыли. Я продвинулся немного вперёд и смог, наконец, полностью рассмотреть всю панораму. Слева обнаружились ещё два строения, явно хозяйственного предназначения — одно было похоже на обычный сарай или амбар, а второе напоминало деревенскую кузню. Справа расположился крытый загон, в котором дремали четыре лошади, а немного дальше — скирда в окружении толстых вертикальных жердей и нанизанной на них лёгкой крыши. Очевидно, для укрытия сена от дождя.

Сзади послышался противный скрип — брр, мороз по коже! Тело моментально покрылось здоровенными пупырышками — с детства не переношу подобных звуков. Коренастый человек в куртке из грубой кожи неторопливо закрывал ворота. Всё это время его скрывала створка, поэтому я его сразу и не заметил. Из ножен за спиной стражника торчали рукоятки двух то ли сабель, то ли коротких мечей. Внимательные карие глаза, длинные вьющиеся волосы каштановыми волнами опускаются на плечи… Широкий пояс, штаны серого цвета, на ногах пыльные полусапоги из мягкой кожи — одежда и обувь явно не современной эпохи. Хм, а может малец говорил правду и меня действительно забросило в фиг-знает-какой мир с фантастическими существами и героями-людьми?

— Здравствуйте!

Стражник "одарил" меня коротким внимательным взглядом и буркнул что-то непонятное. Досадно, но похоже мы говорим с ним на разных языках. А всё-таки любопытно, что это за сарацин и как ему только не жарко в такой дублёнке? Тут и в одной маечке страшно хочется посидеть в тенёчке с банкой холодного пива. Внезапно воин застыл и с изумлением уставился на дорогу к лесу, изредка посматривая в мою строну. Я невольно вытянул шею, пытаясь из-за его плеча разглядеть причину столь пристального интереса.

Во двор колобком вкатился брат-близнец моего аборигена, только патлы его оказались огненно-рыжими, а штаны красными. Он проскочил мимо и помчался к дому, размахивая руками и выкрикивая что-то опять же на незнакомом языке. Однако, добраться до крыльца малыш не успел — из дома в мгновение ока появился мой пигмей и миниатюрным смерчем налетел на рыжего собрата. Их яростная перебранка напоминала "разборку" между сороками, не поделившими сверкающую безделушку. Что они кричали друг другу, я не понял, но вновь прибывший в какой-то момент перестал ругаться — только разводил руками и тихонько пятился к воротам.

3

Канатчикова дача — Сергей говорит об известном сумасшедшем доме. В те времена, когда Москва была во много раз меньше, черта города проходила возле Калужской заставы (сейчас площадь Гагарина), а дальше начинались дачи, среди которых была и дача купца Канатчикова. Потом город выкупил это место и здесь построили хорошо известный московский сумасшедший дом — Канатчикову дачу. Сейчас — институт Кащенко. А старое название многие наверняка помнят из песни Владимира Высоцкого.