Страница 19 из 81
Получив огненные подарки, вспыхнули и взорвались одно большое имперское судно и два малых: несчастный парламентер и снесенная ветром к побережью крайняя правая лодка. На остальных лихорадочно запускали моторы и пытались отстреливаться. Лучший стрелок с флагмана сумел вогнать свое копье в бок противнику, разметав стрелков и серьезно повредив один из тяжелых арбалетов. Но в целом на исход битвы удачный выстрел не повлиял. На четыре тяжелых копья поххоморанцы отвечали в десять раз сильнее, обрушив огненный дождь на взрывоопасные мишени.
Второй залп поджег еще три имперских корабля. Грохот разрывов, вспышки пламени и клубы серого дыма заволокли небо. Когда легкий ветер растрепал вонючие облака, на юг удирал лишь флагман, с бортами, украшенными резьбой и начищенными медными винтами, которые яростно молотили воздух. За ним в погоню устремились шесть больших кораблей и восемь маленьких. Две легкие лодки медленно опускались к морской поверхности, в надежде поискать выживших.
Капитан судна опускался вниз, выжимая из звенящих двигателей все возможное. Команда уже не обращала внимания на изрядно опустевший воздушный мешок, на угрожающий скрип легких конструкций. Необходимо было оторваться любой ценой от наседающего противника, улететь как можно дальше от побережья. Вполне возможно, что вражеские капитаны не решатся продолжать преследование безрассудного одиночки, огрызающегося в их сторону редкими выстрелами.
– Ну зачем вам это надо? Давайте отставайте… Домой, домой пора, чего над морем болтаться! – бормотал про себя легионер, установив на арбалетное ложе очередное копье. – Мы быстрее вас, мы уже убежали, зачем зря время терять?
Вырвавшаяся дальше всех легкая лодка долго выцеливала мелькающую над волнами тень, затем сделала выстрел наудачу. Устремившийся с высоты тяжелый метательный снаряд миновал опавшие бока воздушного мешка на расстоянии ладони и крушащим ударом срубил правый винт. В разные стороны полетели мелкие куски, и корабль завалился вправо, истошно завывая двигателем.
– Остановить машину! – приказал капитан, с тоской в глазах отмечая вырастающие в размерах вражеские корабли. – Оставшиеся мешки с песком за борт! Облегчить судно!
Легионеры споро выбросили шесть плотно набитых мешков в море, давая возможность флагману подняться выше в небо. Речь шла уже не о спасении, а о возможности подороже продать жизнь. Один из лучников пристроил на поясе маленький горшок с разожженными углями, повесил на спину колчан с длинными стрелами, вцепился в сеть и полез наверх, ловко перебирая конечностями. Оставшиеся солдаты обмотали паклей копья в двух больших арбалетах и зажгли огонь.
Увидев, что враг не в состоянии бежать, поххоморанцы резко сбросили скорость и разошлись в стороны от взмывающего вверх корабля. Самые нетерпеливые из них выстрелили, надеясь зацепить противника, но промазали. На похудевшей оболочке безумным чертиком возник стрелок с большим луком. Примерившись к ветру, он подпалил первую стрелу и выпустил ее по широкой дуге в сторону ближайшего крупного противника. Не успела стрела взмыть в воздух, как лучник подпалил вторую и отправил ее следом.
Со всех сторон залаяли арбалеты, швыряя друг в друга чадящие снаряды. Но если имперцы не сумели попасть во врага, то их противник был более удачлив. Четыре копья ударили в полупустой воздушный мешок, после чего и стрелок и лодка исчезли в зареве пламени, пожравшем все живое. Легионеры уже не видели, как вторая и третья горящие стрелы все же дотянулись до лихорадочно отворачивающего корабля и вцепились в его туго надутое брюхо. Грохочущая вспышка озарила небо, и море приняло еще одну порцию горящих обломков. Быстротечная схватка закончилась…
Через полтора часа воздушные суда медленно опустились на свои привычные места, давая отдых натруженным двигателям. Капитаны поднялись в башню и доложили коменданту пограничной крепости о произошедшем сражении. Старый вояка, издерганный повседневными заботами, мрачно переспросил:
– То есть вы так и не поняли, зачем они уничтожили нашу патрульную лодку?
– Совершенно верно, господин комендант. Это нам неизвестно. Но патрульным не дали ни единого шанса, загнали всей эскадрой и расстреляли. Затем попытались перестроиться для прорыва к крепости. Мы вынуждены были ответить.
– Кто-нибудь выжил?
– Нет. Выловили лишь одно тело. Вода ледяная: упавший или сразу идет на дно, или замерзает за пару минут.
– Хорошо. Жду ваши рапорты через час. Мне придется написать подробное письмо для его величества. Только войны с имперцами нам не хватает, мало вечно недовольных провинций…
Маленькая серебристая ящерица настороженно дернула хвостиком, замерла на исчезающе малый миг на камне и спряталась среди колючих кустов. Вскоре послышалось тяжелое дыхание человека, и на крутой обрыв поднялись двое: безглазый мужчина и высокий скелет. Оба в кольчугах, с полуторными мечами в ножнах и с тяжелыми заплечными мешками. Безглазый при подъеме вместо палки использовал небольшой топор с обоюдными лезвиями, искусно украшенными серебристыми рунами. Окинув взглядом раскрашенные заходящим солнцем облака, Глэд поправил лямки мешка и тихо сказал:
– Жалко кораблик, еще бы с полсотни миль спокойно можно было пролететь.
– Ни к чему. Дальше начинаются обжитые районы, нас бы заметили. А здесь тысячи мелких бухт, сотни островов. Сам видел, на дне остовы как минимум трех лодок. Лучшего места, чтобы скрыть остатки корабля, трудно найти.
– Тебе виднее… Показывай, куда дальше.
Скелет огляделся и ткнул белым пальцем в сторону далекого холма:
– Три часа пешком. Тут дорога рядом, но ночью по ней никто не рискует гулять. Так что без приключений доберемся…
Крошечная избушка спряталась в глубоком распадке, между двух отвесных скал, закутавшихся в густом орешнике. К утоптанной площадке перед избушкой осторожно спускалась тонкая тропинка. Покрутившись на пятачке, она бежала дальше вниз, плутая между валунов, и упиралась в крепко сколоченный причал. Рядом с причалом дремал черный узконосый корабль со спущенными треугольными парусами.
Дверь в закопченную комнату с грохотом распахнулась, кувыркнулось в дымном воздухе тело, и под крепкий низкий стол свалился огромный детина с перекошенным от страха лицом.
Трое мужчин, склонившихся над расстеленной на столе картой, синхронно достали из ножен широкие ножи и мрачно посмотрели на нежданных гостей, переступивших порог. В повисшей тишине лишь тихо потрескивал фитиль свечи да звякнул один из ножей, выпавший из нежданно ослабевшей руки.
Вооруженный скелет шагнул к замершим хозяевам избушки, аккуратно положил на широкую столешницу отобранный у сторожа арбалет и скрипуче рассмеялся:
– Ганни, мой старый добрый друг Ганни! Ты, как всегда, встречаешь гостей холодной сталью, вместо доброй кружки пива и котелка с горячей похлебкой.
Седой здоровяк медленно поднялся, не выпуская ножа из рук, и всмотрелся в застывшую перед ним парочку. Его настороженный взор перебегал с мертвеца на молчаливого безглазого человека и обратно.
– Не помню, чтобы пировал с тобой. Даже в страшном сне такое не виделось!
– Неужели? – Скелет склонил голову, стянул начищенный шлем, почесал затылок и вернул шлем на место. – А я вот помню, как в старых кварталах мы знатно тогда перебрали. И, возвращаясь домой, утопили твою дырявую лодку. Дрянную лодку, надо признать. А когда выбрались на причал, мокрые и грязные как свиньи, твоя жена выдернула весло и отходила нас обоих. Так крепко отходила, что ты еще месяц лечил ребра, а мне пришлось зашивать голову. Жаль, что ее сожрала лихорадка, славная была женщина.
Контрабандист медленно вернул острый клинок в ножны и неуверенно спросил:
– Фрайм? Все боги моря, но как?!
– Ты про мой внешний вид? Это мелочи. Разок сыграл с моим напарником краплеными картами, за что и поплатился. Дела прошлые… Но к тебе мы заглянули на огонек по вполне серьезной причине. Как ты думаешь, что может понадобиться двум добрым людям от тебя и твоей команды?