Выстрел

— Преступник был в необычной обуви, — сообщил он.

— В каком смысле?

— Вы когда-нибудь слышали о ребристой резине? Она довольно грубая. Почти не обработанная. Очень липкая. К ней все пристает. Если мы найдем преступника, то непременно обнаружим на его ботинках цементную пыль. А еще в его доме есть собака.

— Собака?

— Мы тут нашли собачью шерсть, которая прилипла к подошве его ботинок. Когда преступник прошел по шершавому цементу, шерсть отвалилась. А еще нами найдены нитки с ковра, возможно имеющегося у него дома или в машине.

— Ищите еще, — распорядился старший детектив.

Без десяти девять Эмерсон доложил о ходе расследования начальнику городской полиции, который намеревался провести пресс-конференцию. Он сообщил все, что знал, и предоставил шефу решать, что скрыть, а о чем рассказать журналистам.

— Шесть выстрелов, пять трупов, — сказал Эмерсон. — Все попадания — в голову. Могу побиться об заклад, что мы имеем дело со стрелком, прошедшим соответствующую подготовку. Возможно, он служил в армии.

— Или он охотник, — предположил шеф.

— Стрелять в оленей и в людей — огромная разница. Техника может быть одинаковой, но чувства другие.

— Мы правильно сделали, что не стали вмешивать ФБР?

— Терроризм тут совершенно ни при чем. Здесь мы имеем дело с психом-одиночкой. Мы таких повидали.

— Я хочу, чтобы мои слова о том, что мы его поймаем, прозвучали уверенно.

— Я знаю, — ответил Эмерсон.

— Насколько уверенно я могу говорить?

— Нам удалось найти хорошие улики, но не первоклассные.

Шеф кивнул и ничего не сказал.

Ровно в девять часов Эмерсону позвонил патологоанатом. Его группа сделала рентгеновские снимки голов всех пяти жертв. Обширные повреждения тканей, входные и выходные отверстия, пуль нет.

— Они прошли навылет, — сообщил патологоанатом.

Эмерсон повернулся и посмотрел на пруд. «Там лежат все шесть пуль», — подумал он. Пять, попавшие в цель, и одна, пролетевшая мимо. К девяти пятнадцати пруд наконец осушили. Шланги пожарных качали воздух. Оставалось только четверть дюйма жидкой грязи и слой мусора. Эмерсон приказал осветить дно прожекторами и послал очищать пруд двенадцать новичков из полицейской академии: шестерых в один конец пруда и шестерых — в другой.

Эксперты в гараже насчитали сорок восемь отпечатков ног, которые вели внутрь, и сорок четыре — обратно. К месту, откуда производилась стрельба, преступник двигался уверенно, но осторожно, а обратно шел более широкими шагами — видимо, торопился. Судя по следам, он носил обувь одиннадцатого размера. На последнем столбе в северо-восточном углу парковки следователи нашли крошечные кусочки волокна. Мерсеризованный хлопок, судя по всему, от светлого плаща, на уровне лопаток.

Видимо, преступник стоял, прислонившись к шероховатому бетону, а потом повернулся, чтобы посмотреть на площадь. Сыщики нашли в пыли между столбом и стеной множество следов. Плюс еще несколько голубых ворсинок с джинсов и плаща, а также микроскопические частицы резины с подошв, старых, светлого цвета.

— Туда он полз вперед на коленях и локтях, а возвращался, опираясь на колени, локти и пальцы ног, — сделал вывод старший эксперт. — Если нам удастся найти его ботинки, то их носки будут заметно поцарапаны.

Следователи нашли место, где преступник, по всей видимости, сел, а потом встал на колени. Они также разглядели царапину на окрашенной стене близ того места, где стрелок занял боевую позицию.

— Вот здесь он положил винтовку, — сказал старший эксперт. — И подвигал ее из стороны в сторону, чтобы она легла надежнее.

Он встал перед окрашенной стеной и посмотрел наружу, словно прицеливаясь. Прямо перед собой, меньше чем в тридцати пяти ярдах, он увидел Эмерсона, который нетерпеливо расхаживал около пруда.

Парни из полицейской академии потрудились в пустом пруду полчаса и сгребли кучу всякого хлама, а также множество монет — почти восемь долларов по одному пенни — и шесть пуль. Пять из них представляли собой бесформенные кусочки свинца, а шестая выглядела совершенно новенькой, ее калибр не вызвал сомнений — 0,308. Эмерсон сразу позвонил старшему эксперту в гараж.

— Вы нужны мне здесь, — сказал он.

— Нет, это вы идите ко мне, — ответил эксперт.

Эмерсон поднялся на второй уровень и увидел, что эксперты все до одного столпились около узкой щели в бетоне, на которую были направлены их фонарики.

— Температурный шов, — пояснил старший эксперт. — И смотрите, что туда упало.

Эмерсон протолкнулся вперед, посмотрел вниз и увидел поблескивание металла.

— Патрон, — сказал он.

— Остальные он унес с собой. Но этот укатился.

— Отпечатки пальцев? — спросил Эмерсон.

— Надеюсь, есть, — ответил эксперт. — Мало кто заряжает винтовку в перчатках.

— А как достать оттуда патрон?

Эксперт выпрямился и, посветив фонариком, заметил на потолке новую электрическую распределительную коробку. Она оказалась совсем рядом, из нее, точно веточки, торчали неподсоединенные провода. Эксперт посмотрел на пол под коробкой и увидел множество обрезков проводов, выбрал восьмидюймовый кусок, очистил его и согнул, придав форму буквы L. Провод был жесткий и плотный. Наверное, он не подошел для флуоресцентных потолочных светильников, которые собирались установить в гараже, но ход работ замедлился из-за нехватки средств на электрооборудование. Скорее всего, город потратил эти деньги не по назначению.

Эксперт сунул кусок проволоки в щель и аккуратно подцепил гильзу. Затем, стараясь не поцарапать ее, осторожно вытащил и спокойно положил в полиэтиленовый мешок для вещественных доказательств.

— Встретимся в участке, — сказал Эмерсон — Через час. А я к прокурору.

Он зашагал назад, параллельно следам, оставленным преступником. Затем остановился около места, где парковал свою машину снайпер.

— Откройте счетчик, — велел Эмерсон — Достаньте все четвертаки.

— Зачем? — спросил эксперт — Вы думаете, он заплатил за стоянку?

— Я хочу все проверить.

— Нужно быть не в своем уме, чтобы заплатить за парковку перед тем, как уложить пятерых.

— Тот, кто в своем уме, не станет убивать.

Эксперт пожал плечами. Открыть счетчик? Он полагал, что это одно из озарений, которые случаются у детективов. В конце концов, им за них платят деньги. Он достал мобильный телефон и позвонил в городскую администрацию, чтобы его снова соединили со служащим, отвечавшим за гараж.

На определенном этапе расследования к нему всегда привлекают кого-нибудь из офиса окружного прокурора, потому что ответственность за предъявление обвинения целиком и полностью лежит на его плечах. Не полицейский департамент побеждает или проигрывает в суде, а окружной прокурор. Поэтому в его офисе провели свой анализ улик. Есть ли основания для возбуждения дела? Насколько надежны доказательства? Это что-то вроде предварительного слушания. Суд перед судом. Из-за масштабности преступления Эмерсон сам докладывал о ходе расследования не только своему шефу, но и окружному прокурору. А тот согласился участвовать во встрече с прессой. Важной персоне вскоре предстояли выборы и перевыборы.

Пресс-конференцию устроили в кабинете Эмерсона. В ней участвовали шеф полиции, Эмерсон и окружной прокурор. Прокурора звали Родин. Его имя представляло собой сокращение русской фамилии, которая была значительно длиннее, когда предки прокурора приехали в Америку.

Родину пятьдесят лет, он в хорошей физической форме, поджарый и очень осторожный. Славится чрезвычайно высоким процентом побед в суде, но одержал их лишь благодаря тому, что брался только за абсолютно надежные дела. В противном случае Родин практически сразу отказывался участвовать в судебном процессе и взваливал всю вину на полицейских. По крайней мере, так казалось Эмерсону.