Страница 6 из 14
В последнее время он беседовал с Матерью-Землёй иногда чуть ли не всю ночь напролёт, и при этом ему даже не приходилось покидать спальню и отрываться от других, ничуть не менее важных дел. Поэтому он точно знал, что Мать-Земля довольна результатами их труда, но его при этом волновали куда более серьёзные дела, чем то, как его друзья решили напудрить носик этой престарелой даме, которая уже очень скоро должна стать очаровательной молоденькой красоткой. Так, совсем недавно он узнал, что один из его недавних экспериментов, в результате которого на свет появилась целая когорта демиургов-ликвидаторов, полностью увенчался успехом. Митяй ведь отнюдь не случайно пошёл на то, чтобы чуть ли не закапывать преступников живьём в землю, хотя на самом деле всё происходило куда сложнее. Всё объяснялось тем, что он сначала обсудил, если так можно выразиться, эту проблему с Матерью-Землёй, и та не только научила его, как можно её решить, но и заверила в том, что у неё имеется огромный ассортимент способов воздействия на психику человека, перед которым померкнут все человеческие измышления на тему ада со всеми его девятью кругами.
Митяй даже пожалел о том, что он так поспешно отправил в Москве на тот свет вора в законе, якобы ставшего бизнесменом, хотя это, в принципе, практически ничего не меняло. Что бы там по этому поводу ни говорили святые отцы самых различных церквей и религий, всё ведь происходило иначе. Хотя у каждого человека, и не у него одного, имелось то, что принято называть душой, что было на самом деле личностной информационной, психоментальной матрицей, то есть чем-то вроде энергетического компьютера с неуничтожаемым хард-диском, ни в какой рай даже души праведников не отправлялись. Мать-Земля, словно скопидом, забирала все души к себе и встраивала их в свою психоментальную матрицу, получая исчерпывающую информацию о людях и всех прочих живых существах, живущих на её теле и в его верхнем слое. Поэтому можно было смело сказать, что на Земле никто и никогда не умирал по-настоящему. Для этого нужно было погибнуть в такой дали от родной Матери-Земли, чтобы не что иное, как огромные расстояния, стали непреодолимым барьером, препятствующим возвращению человеческой и любой иной души в лоно Матери-Земли.
Узнав об этом, Митяй дня три ходил сам не свой, ведь из этого прямо выходило, что все умершие могли возродиться, но не сами по себе, а благодаря вполне определённым действиям демиурга наивысшего ранга. Сегодня Митяй такого уровня достиг и потому решил проверить, получится ли у него такое воскрешение. В те дни, когда он беседовал с Матерью-Землёй на эту тему, та однозначно дала ему понять, что обязательно получится, но при этом пояснила, что сначала ему придётся поработать со свежим материалом, чтобы потом перейти к самым древним захоронениям. Впрочем, как раз о самих захоронениях речи как раз и не шло вовсе. Матери-Земле было всё равно, где именно Митяй воссоздаст тело человека, а она в свою очередь вселит в него душу. Расстояние плюс-минус сотня-другая километров роли не играло, а потому вовсе не требовалось проводить эту сложнейшую процедуру именно в том месте, где упокоился тот или иной человек. Какой-то очень уж существенной информации, имеющей отношение к воскрешению людей и животных, Митяй сегодня не получил, но зато он обрёл нечто иное, то, что давало ему огромную демиургическую силу и чуть ли не полную власть над материей, начиная от микрокосма и заканчивая макрокосмом, – осознание того факта, что он является источником огромной силы, так как ментально связан сразу с тремя Матерями-планетами.
Это настраивало на мажорный лад. Ведь что ни говори, а энергии для воскрешения даже простой мыши требовалось примерно столько же, сколько её выделяется при взрыве термоядерного устройства мощностью двадцать мегатонн. Если бы кто-то сбросил на голову Митяя такую бомбу, то он погасил бы её в момент взрыва, ничуть не напрягаясь, так, мимоходом. Он ведь давно уже научился проделывать номера и похлеще, например, заставить песчинку взорваться с такой силой, что этим взрывом рождалось такое облако, состоящее из пресловутых бозонов Хиггса, что их хватило бы на сотворение целой галактики, а то и нескольких. Теперь же для куда более мощного взрыва, способного породить Протовселенную размером в одну десятую величины Вселенной Элании, ему вполне хватило бы одного-единственного атома водорода. Да, что ни говори, а высшие демиурги были до жути здоровенными ребятами на этот счёт, и, наверное, сам чёрт не знал, откуда они черпают такую силищу. Впрочем, так было раньше, поскольку теперь Митяй знал наверняка и с точностью до миллионного знака после запятой, откуда происходит сила высших демиургов и что нужно делать, чтобы этот источник никогда не иссяк в нём самом.
Где запитаться энергией, никаких проблем у Митяя теперь не было. Поэтому, переместившись на берег Курджипа, он сел на округлый валун и вошёл в контакт с Матерью-Землёй. Та поприветствовала его мягкой, тёплой волной энергии, идущей чуть ли не от самого центра Земли, и задала немой вопрос: хорошо ли он себя чувствует в своей новой ипостаси? Разговор Митяя с Матерью-Землёй никогда не вёлся с помощью слов. Вместо них в ход шли образы и эмоции, а также плотно спрессованные пакеты информации, которые моментально разворачивались в его сознании и наполняли его новыми знаниями. В какой-то мере ему очень повезло с мозгами. Они никогда не перегревались и не закипали от столь интенсивной работы, но это только потому, что за долгие годы ведловства Митяй сумел отточить свой мыслительный аппарат до полного совершенства, из-за чего и смог стать демиургом, хотя и пришёл в этот цех творцов и созидателей несколько иным путём.
Конечно, далеко не он один имел такие мозги. Точно таким же аппаратом мыслительной деятельности могли похвастаться многие десятки миллионов обитателей Земли-Два. Однако больше всего Митяя поразило то, что даже люди, подобные Игорю Зубанову, «побывав» в гостях у Матери-Земли, менялись самым радикальным образом не только в плане вывихов своей психики, но и обретали куда более совершенный мыслительный аппарат. Когда он это понял, то в сердцах сплюнул. Ещё бы Митяю было не плеваться: чтобы поумнеть, ему пришлось сначала построить вручную столько, что с этим бы не управилась даже очень большая бригада молдаван или таджиков. Тот же Зубан обрёл просто шикарнейшие мозги без пяти минут демиурга на халяву. Правда, Митяй, хотя Мать-Земля дала ему на этот счёт очень мало информации, прекрасно понимал, через какой ад пришлось пройти этому мерзкому и злобному типу. Странно, но, несмотря на то что Мать-Земля пусть и совсем вкратце, но всё же проинформировала его о том воспитательном процессе, которому подвергался каждый негодяй, Митяй не испытывал к ним совершенно никакой жалости и сочувствия.
Его утешало хотя бы то, что все жертвы киллеров тоже возродятся, но лишь в том случае, если демиурги займутся ещё и этим делом. Впрочем, куда они денутся с подводной лодки, когда та плывёт на глубине четыреста метров. Им просто придётся этим заняться наряду с множеством других дел. Вообще-то Митяю хотелось вернуть к жизни первым не Зубана, а какого-нибудь куда более достойного человека, например того солдата, над могилой которого в Москве, в Александровском саду, горел Вечный огонь. Однако точно так же, как скорость движения армейской колонны задаётся скоростью самого медленного транспортного средства, начинать нужно было не с героев и праведников, а с самых отпетых негодяев. А поскольку Митяй собирался пока возродить к жизни всего одного человека, на пробу, – остальными придётся заниматься демиургам уже после их возвращения из-за пределов Мегавселенной Диониса, – то он решил начать с Игоря Зубанова, хотя у него имелись на примете клиенты даже похлеще, чем этот киллер.
Общение с Матерью-Землёй не заняло много времени. Она передала Митяю информацию, касающуюся образа мыслей и состояния души Зубана, которые его мало интересовали, и уступила место Матери-Килартии. Проблемы той были куда сложнее, чем глухое раздражение Митяя, душа которого протестовала против такого быстрого возрождения преступника. У этой планеты наболело на душе. Вот уже добрых два десятка миллиардов лет всё живое на Килартии было погружено в кому безвременья и потому замерло. Пережить такое существу, все мысли которого были связаны с детьми, а именно так всё и было, Митяю казалось чем-то немыслимым, и потому он хорошо понимал всю боль и тоску Матери-Килартии. Самое же паршивое заключалось в том, что он знал, как включить ход времени в Сфере Диониса, но этого ни в коем случае нельзя было делать даже не по одной, а по двум причинам, одна другой важнее. Во-первых, таким образом он послал бы сигнал в те места, где сейчас обитал демиург Дионер Нис Омис, и чёрт его знает, чем он там сейчас занимается. Во-вторых, пробуждение живого мира этой планеты здорово осложнит дальнейшие действия Митяя и тех демиургов, которые вместе с ним приступят к извлечению Килартии вместе со Сферой Диониса из толщи ствола Древа Мироздания. Митяй не стал успокаивать Мать-Килартию и хоть как-то пытаться отговорить её. Он поступил проще: поделился с ней как своими планами, так и расчётами, предоставив той право самой решать, что делать, а чего нет. Ещё он посоветовал этому бесконечно мудрому существу войти в постоянный контакт с Землёй Первой и Землёй Второй в ожидании перемен, благо они должны были наступить уже очень скоро. Напоследок же он придумал для неё одно очень важное занятие. Этого вполне хватило, чтобы Килартия если не успокоилась, то взяла себя в руки, или как там она ещё может подавить в себе тоску. Как только контакт с ней был прерван, Митяй, глядя на поросший ярко-зелёной травой бугорок, также подавив в себе довольно-таки глубокое чувство, но уже не тоски, а раздражения, стал готовиться к оживлению покойника, хотя в реальности Зубан ушёл под землю не здесь, на берегу бурной горной реки, уровень воды в которой повысился не менее чем на метр, а километрах в пяти отсюда.