Небо, полное звезд

– Ничегошеньки! – первая опомнилась Марси. – Это же салон нашего челнока!

– Туннель! – потрясённо предположила Краснова. – Временный туннель по требованию…

– Вот именно, – кивнула Эя. – Это и называется прямым соединением. С любым местом, которое находится не дальше шестнадцати стационарных сетевых туннелей. Жаль только, что челнок я не смогу протянуть на Юнай. Он слишком большой, а максимальный размер портала ограничен приблизительно пятью метрами в диаметре.

Прежде чем мы успели среагировать, она соскользнула с кровати, пересекла комнату и беспрепятственно прошла сквозь прямоугольник. Потом повернулась и беззвучно зашевелила губами, сопровождая свои неслышные нам слова вполне понятным приглашающим жестом.

– Ни с места! – приказал я остальным, а сам последовал за Эей.

При прохождении через портал у меня слегка заложило уши от небольшого перепада давления, а по телу словно пробежал слабый электрический разряд. Оказавшись на борту челнока, я немедленно набросился на Эю с упрёками:

– Как ты могла! А если бы здесь была нарушена герметичность? Или вышла из строя противорадиационная защита…

– Так ведь всё в порядке, – пожала она плечами. – Я не дура, Эрик, я сначала спросила у Ключа. А он ответил, что опасности нет.

Тут я почувствовал лёгкий толчок в спину, и прозвучал голос Штерна:

– Эй, кэп, посторонись. Не загораживай дорогу.

Он протиснулся мимо меня, а вслед за ним прошла и его жена. Я возмутился:

– Старпом, шеф! Как это понимать? Я же вам приказал…

– Брось, кэп, – отмахнулась Краснова. – Ты, конечно, командир и всё такое. Но неужели ты думал, что мы будем стоять в сторонке и спокойно за всем наблюдать? Ну уж нет!

Ничего не ответив, я быстро повернулся к порталу, который на челноке располагался рядом с дверью в хвостовой отсек. Впрочем, было уже поздно: как раз в этот момент к нашей компании присоединилась Марси. Я раскрыл было рот, чтобы отругать её, затем передумал и вздохнул.

– Ладно, оставайся здесь. Но, – мой голос стал твёрдым, – именно здесь.Дальше ни шагу. Под твою ответственность, Тео. Присматривай за Марси. И за Эей тоже. Если что – немедленно возвращайтесь… Ольга, за мной.

Мы с Красновой прошли через салон, миновали тамбур и оказались в кабине. Как и говорила Эя, челнок находился на низкой орбите; сверху нависал огромный шар планеты, окутанный голубой дымкой атмосферы.

Я занял место первого пилота и быстро проверил состояние бортовых систем – все они функционировали нормально, а навигационный компьютер работал в поставарийном режиме. Это означало, что в определённый момент перестали поступать управляющие команды, и тогда автопилот, выполняя заложенную в него стандартную программу, положил челнок на стационарную орбиту вокруг планеты и стал посылать сигналы бедствия.

Между тем Краснова устроилась в соседнем кресле и принялась рыться в бортовых записях.

– Так-так, вот критический момент, – произнесла она и связалась через интерком с салоном. – Тео, как там у вас?

– Всё в порядке, – недовольно ответил Штерн.

– Прекрати дуться! Мы не собираемся ничего скрывать. Транслирую всё, что будем слышать и видеть.

– Очень мило, – но его тон стал гораздо мягче.

Краснова начала прокручивать запись с того момента, как челнок оказался в предпоследнем мире, граничащим с Новой Землёй. На нашем дисплее и на экране в салоне проплывала панорама планеты, за кадром слышались оживлённые переговоры Лопеса и Оливейры, изредка вставляли словечко Милош и Нильсен. Они внимательно искали хоть малейший намёк на катастрофу, но ничего не нашли. По хронометражу это длилось более часа, но Краснова периодически ускоряла воспроизведение, так что на просмотр мы потратили меньше пятнадцати минут.

Наконец Лопес приблизил челнок к порталу, ведущему на Новую Землю, и недобрым словом помянул меня за то, что я отказался лететь сюда на «Гермесе». Сейчас бы, заявил он, не помешало запустить исследовательский зонд и проверить туннель на проходимость. Я почувствовал, как моё лицо заливается краской стыда и вины.

Тут вмешался Милош, который предложил передать управление челноком автопилоту, запрограммировав его таким образом, чтобы он на большой скорости вошёл в портал, а потом резко сменил курс и нырнул обратно – если не в тот же туннель, то в соседний. По словам парня, такой быстрый манёвр трудно будет вовремя отследить, а если на Новой Земле происходит какой-то катаклизм, то его, вполне вероятно, удастся избежать.

Лопес признал идею Милоша стоящей, запрограммировал автопилот и включил на запись все камеры, в том числе и ту, что в кабине. Краснова тотчас разделила экран надвое и вывела на его правую половину изображение из кабины. Лопес и Оливейра сидели в креслах пилотов, Милош занимал место бортинженера, а Нильсен – наблюдателя.

Челнок разогнался, приблизился к плоскости портала, Лопес заговорил: «Прохо…» – и в следующий момент на левой части экрана, вместо тропических джунглей, раскинулся большой арктический (или антарктический) континент, а на правой из кабины мгновенно исчезли все четверо наших товарищей. Челнок, уже без людей на борту, взмыл над сеткой порталов, потом быстро пошёл вниз и нырнул обратно в тот же самый туннель.

– Стоп! – сказал я. – Назад. Замедленный повтор.

Краснова повторила. Я внимательно смотрел на экран. Слева приближался портал, а справа Лопес, медленно артикулируя, тянул: «Пппрррооохххоо…» – и в момент похождения туннеля он исчез вместе с тремя своими спутниками.

– Чтоб я сдох! – раздался из интеркома голос Штерна.

Мы ещё раз просмотрели этот фрагмент – уже в покадровой развёрстке. Но это ничего не дало: на предыдущем кадре, перед входом в туннель, всё было в порядке, а на следующем, уже в пространстве Новой Земли, кабина оказалась пуста. Учитывая же то, что частота кадров составляла сто двадцать в секунду, то получалось, что исчезновение произошло за считаные миллисекунды.

– Боже мой! – произнесла ошеломлённая Краснова. – Они словно в воздухе растворились. Именно растворились – приборы не зафиксировали никакого перепада давления в кабине… И кстати, кэп, не считай себя виноватым. Зонды тут не помогли бы – ведь электроника ничего не почувствовала. Всё равно пришлось бы посылать челнок с людьми.

– Совершенно верно, – отозвался Штерн. – А ещё, чего доброго, полетели бы на корабле. Кто бы мог подумать, что…

Его перебил испуганный вскрик Эй:

– Ой! Двери!

Мы с Красновой мгновенно вскочили и, едва не сбив друг друга с ног, бегом проследовали из кабины в салон. Впрочем, ничего страшного там не случилось, разве что исчез портал в переборке хвостового отсека.

– Дверь моей комнаты начала открываться, – объяснила нам Эя. – И я приказала Ключу разорвать соединение. Но не беспокойтесь – он установит его в любой момент.

– Кто это был? – спросил я.

– Папа. Заглянул, увидел, что меня нет, и ушёл.

– Нас уже ищут?

Эя ответила не сразу, а несколько секунд молчала, прикрыв глаза и крепче сжав в руке шар.

– Ещё нет. Не вижу никакой суеты. Наверное, все думают, что вы по-прежнему совещаетесь в папином кабинете.

– Так, ладно, – сказал я, усаживаясь в ближайшее кресло. – Значит, мы выяснили, что на Новой Земле происходят… нехорошие вещи. Люди просто исчезают. Дезинтегрируются, телепортируются, переносятся в другое измерение…

– Последнее – ненаучно, – заметил Штерн. – Первое – вряд ли. Как мы могли видеть, и Лопес, и Оливейра, и Нильсен, и Милош исчезли вместе с одеждой. Можно предположить, что и с новоземлянами было то же самое.

– Скорее всего, – подтвердила Эя. – По крайней мере я не заметила, чтобы на улицах валялась брошенная одежда или её обрывки.

– Вот-вот. Сам этот факт можно считать обнадёживающим, так как означает, что «выдёргивание» производится аккуратно, с точным расчётом. Лично я склоняюсь к версии о телепортации.

– Кэп, – нерешительно произнесла Марси. – Я думаю, Эе нужно ещё раз спросить у Ключа, что случилось с людьми на Новой Земле.