Восстание вассала

Мысли Бессмертнова стали путаться, даже до конца не сформировавшись. Сначала он вдруг решил сохранить текст на рабочем столе компьютера. Потом столь же неожиданно для себя распечатал и спрятал его в карман.

«А может, все же это очередная провокация? Может, прав Макарыч, и всех разводит тот самый Андронов? Если так, то какой в ней резон? Лишний раз потрепать нервы? Не слишком ли мелко!? Нет. Скорее всего, это сам олигарх „осчастливил“ его, вступив в личную переписку. Попросит индульгенцию? По тональности письма этого не скажешь. Оно явно написано с искренним желанием встретиться тет-а-тет. Типа объясниться. Опять объясниться? Зачем? Пробовали. Ничего не вышло. И вообще, где он и где я?

«Опять за свое? – одернул себя Бессмертнов. – Опять ставишь всех во фрунт? Не наигрался ли за эти годы? Разве тебя ничему не научили вещие сны? Или за годы во власти так ничему и не научился?»

Вопросы толкались, опережая один другой.

И все-таки главный из них – с какой целью Данист затеял эту игру с письмом?

Андрей Андреевич действительно был озадачен внезапным сюрпризом от человека, который собирался ему отомстить и для этого решился на отчаянный шаг – бежал из мест заключения. То есть в очередной раз нарушил закон. Как с ним после этого можно общаться?!

Где? Куда делся Хитров?

Бессмертнов даже не заметил, как в третий раз нажимает кнопку прямой связи со своим главным охранником. Ему не терпелось немедленно обсудить неожиданное послание. Но прежде все-таки услышать от Макарыча вразумительные разъяснения, почему старый хрен так запаниковал изза безобидной поездки в Альпы. Что это – перестраховка или он что-то знает…

Через минуту Хитров был уже в кабинете и демонстративно встал по стойке «смирно».

– Я все же решил вернуться к теме нашего спора в машине, – без предисловий заявил хозяин кабинета. – Садись и выкладывай. По поводу Альп в штатном порядке страхуешься? Или нечто новое?

– Значит, так, повторю, ситуация серьезная и весьма запутанная, – оставаясь стоять, как на докладе, начал Хитров. – Могу документы показать. Из всех источников, в том числе и неофициальных. Все в один голос информируют о том, что на тебя готовится очередное покушение…

– Снова здорово. Не так давно мы с тобой, Макарыч, вспоминали про эти покушения. Пупок развяжется от усердия, чтобы убить Бессмертнова. И не подсовывай мне никакие бумажки. С этими бумажками у тебя всегда все в порядке. Наши сотоварищи в очередной раз хотят выслужиться. Ты прямо скажи, кто, что, где, когда и как?! Конкретику давай, – нетерпеливо бросил шеф. – Да ты присядешь, наконец? – Так будь у них конкретика, давно нейтрализовали бы угрозу! – продолжил Макарыч с таким кислым выражением лица, словно обиделся за коллег. В чем-то ты прав, Андрей. Твои сотоварищи, возможно, и гонят волну…

– Сам что думаешь? Серьезно? Только не надо мне рассказывать опять об этом свихнувшемся одиночке. Андронов, кажется…

– Гляди, фамилию запомнил, – прокашлялся в кулак полковник. – Если честно, у меня нет точного понимания ситуации. Угроза может исходить от кого угодно. Это может быть и Данист, и Линович. А возможно, и твой преемник. Та же группа Мацкевича – официально, как понимаешь, они утверждать ничего не могут – приватно докладывает, что Данисту помогли бежать некие силы из Москвы, поскольку знали, что тот хочет мстить. А это уже серьезно. Впрочем, я сто раз тебе это говорил.

– Брось наводить тень на плетень. Слышал, как вы одним местом меряетесь с ребятами, которые под моим «Юристом». Так что, Макарыч, ради бога, не нагнетай! – строго прервал охранника Бессмертнов. – Он интеллигентный человек и на такое не способен!

– Ничего я не нагнетаю, Андрей. То, что он интеллигент и интеллектуал, это не аргумент! Между прочим, октябрьскую революцию сплошь интеллигенты возглавляли. Они же и репрессии устраивали! Но не в этом дело. Преемнику – ведь он тоже человек со всеми вытекающими отсюда последствиями – могли подсказать. Люди там у него непростые, битые-перебитые! И, главное, много моложе нас. Им не твоя власть нужна, а твой бизнес и капиталы…

Пойми, Андрей, я вот повторяюсь, как суфлер в провинциальном театре, где идет всего один спектакль. А сам, может, тоже в это не верю. Но и утаивать информацию не могу себе позволить.

– Резонно, но… – ухмыльнулся Бессмертнов. – Так ты сам все-таки как думаешь? От кого ждать угрозу?

– Все же Данист. И вот еще почему. Он теперь не простит еще и потому, что, вернув в тюрьму двойника, ты практически сделал его «господином Никто». Пусть теперь засунет себе в одно место свои политические амбиции. Причем навсегда.

– А вот его, Макарыч, предлагаю в первую очередь вычеркнуть из твоих списков неблагонадежных.

– Это еще почему? – удивленно вскинул брови Хитров.

– Объясню чуть позже, – со значением улыбнулся Бессмертнов. Мол, мы тоже не лыком шиты.

– Вычеркнуть – не вычеркнуть. Какое это сейчас имеет значение? – с досадой махнул рукой Макарыч. – Видишь ли, сложность ситуации в том, что в данный момент нас больше должны интересовать не «заказчики», а конкретные исполнители. Ведь именно они представляют собой реальную опасность. От них надо уберечься в первую очередь.

Поэтому, прежде всего, надо сидеть в Москве и никуда не рыпаться. Тем более ни в какие Альпы.

– Как раз в Альпы я поеду непременно. Так что готовься к отъезду, – как ни в чем не бывало, словно подводя черту разговору, спокойно сказал Бессмертнов.

– Я с ума сойду! Я здесь все сейчас перебью! – закричал Хитров.

– Попробуй, если это тебя успокоит, – тем же смиренным голосом предложил хозяин. – А пока…

– Да как ты не понимаешь, ей-богу?! Положим, в отеле мы тебя обезопасить сумеем, но когда ты на трассе, мы бессильны. Я даже не знаю, как лыжи надевают. – Макарыч от огорчения сильно стукнул кулаком по столу. – Мои ребята не Джеймсы Бонды, чтоб за тобой на лыжах по горкам гоняться с автоматами наперевес.

– … ничего отменять не будем! Напротив, пусть появится в прессе сообщение, что Бессмертнов отправляется в Давос, где после тамошнего форума будет отдыхать. На лыжах! – твердым, не терпящим возражения тоном произнес «наше все». – Как говорил Василий Теркин, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Ты же помнишь, я давно решил разрубить этот гордиев узел, раз и навсегда. Эх, Макарыч, Макарыч, мне ли тебя учить?! Так что давай готовься меня защищать.

– Буду стараться, начальник. А ты уж, будь добр, выкладывай, почему это мы должны вычеркнуть из списка Даниста? Мне сейчас важна каждая деталь.

Вместо ответа Андрей Андреевич с загадочной улыбкой протянул Макарычу листок.

Прочитав текст, старый разведчик оцепенел и долго хранил молчание.

– Ну и дела-а-а!.. – наконец выдохнул он. – У меня такое впечатление, что ты на сей раз прав.

– Прав – не прав. Что гадать? Ты конкретно говори, что думаешь по поводу этого странного приглашения на рандеву?

– Думаю, что вам надо объясниться. Но только неформально. Не по должностям. Чтоб ты не встал сразу в позу! Честно говоря, я давно этого хотел. Вроде все правильно тогда с судом было, но все-таки и не правильно. Так что меня и убеждать не надо. Если ты веришь, надо встречаться.

– Я почему-то уверен… – не отвечая прямо на туманные обвинения своего «дядьки», сказал Бессмертнов. – Чем больше думаю об этом послании, тем крепче убеждаюсь, что это вовсе не провокация и не ловушка! Я почти уверен, что это Данист.

– И все-таки не пойму, зачем он идет на такой риск? Не понимаю… – пожал плечами Макарыч. – Ведь мы запросто можем его арестовать и водрузить на место, то есть за решетку.

– Не можем!

Сосредоточенно глядя в одну точку, Бессмертнов задумался.

«Данист, конечно, не случайно ищет контакта. Судя по всему, накопилось. Но по какому наитию он угадал, что встреча нужна не только ему, но и мне?! Пора до конца расставить точки над „i“ в той истории шестилетней давности. Наверняка, уверенный в своей правоте и невиновности, Данист как бы дает мне шанс очистить душу. Но, похоже, он сам нуждается в святой исповеди. И потом, дело не только в той истории. Мне есть что ему сказать. Нет, не зря Господь послал мне эти кошмарные ночные путешествия по кругам ада!»