Страница 88 из 94
– Ну спасибо, коль так. Но уж слишком ты мягко стелешь... – Демидов недоверчиво покосился на бывшего приятеля.
– Мягко не мягко, а какой у тебя выход, кроме как довериться мне, – резонно ответил Ким Звягин. – Пока я жив, не только тебя, но и твоих активистов-агитаторов никто на Урале и пальцем не тронет.
«Интересно, сдержит ли Звягин обещание? Не сочтет ли его преждевременное возвращение в Москву бегством?» – размышлял Демидов. Но углубляться в тему не стал. В конце концов, поживем – увидим....Самолет стремительно набирал высоту. Теперь Демидов видел в иллюминаторе лишь черновато-серую пелену облаков, проплывающих под фюзеляжем. Эта однообразная картина подействовала на него усыпляюще, и Даниил наконец задремал.
«Золотая осень»
20 сентября. 05.35
Демидова разбудил взволнованный голос Багрянского:
– Старик, что происходит? Пилоты закрылись в кабине и не отзываются. Но меня не проведешь – я же вижу, что мы кружим над Кольцевой дорогой. Можно сказать, почти над Рублевкой! Как мы здесь оказались?
Даниил с трудом открыл глаза и растерянно уставился на Бородача. Затем, постепенно придя в себя, он тоже посмотрел в иллюминатор. На горизонте уже брезжил нежно-алый рассвет, обещающий ясную, солнечную погоду.
– Вы как всегда все проспали, господин журналист.
Наконец до Демидова дошло, из-за чего возмущается Лев. Он так безмятежно спал, что совершенно забыл о своем решении лететь на Рублевку.
– Действительно, мы почти у цели. Просто когда я принимал решение лететь на Москву, вы так сладко храпели, что жалко было вас тревожить. Мы с вами начисто забыли, какой сегодня день.
– А какой сегодня день? – не понял Багрянский.
– Немудрено, когда месяц проводишь в самолетах. Сегодня же двадцатое. Духон, как вы сами мне рассказывали, просил вернуться как раз к этой дате. Чем уж она знаменита, вы так и не сказали.
– Нет, старик, ты не прав. Хоть бы для приличия разбудил. Посоветовались бы, – не переставал брюзжать Багрянский.
Ему самому уже хотелось домой. Даже здорово, что Даниил с ним не посоветовался. Колоссальный сюрприз!
«Кукурузник» на бреющем полете уже кружил над ярко-желтыми полями между Новорижским шоссе и Рублевкой. Пилот тщательно выискивал площадку для безопасной посадки, а Антон Маслов, однажды уже увидевший с высоты птичьего полета красоты Рублевки, из кресла второго пилота выдавал командиру полезные советы.
– Туда, туда бери, – тыкал он пальцем в стекло по направлению к небольшому полю вдоль Москвы-реки. – И долго не кружи. Сразу садись.
– А если все же на дорогу?
– Не получится. Дороги здесь узкие, как у вас на Урале тропинки. Так что не мудри.
– С чего это здесь такая иллюминация, как на Бродвее? – спросил пилот таким тоном, словно только и делал, что каждый вечер летал над самой знаменитой улицей Нью-Йорка.
– Черт их здесь разберет... Может, праздник какойто? Туда, туда садись! – вновь закричал он, указывая на поле.
– Пожалуй, ты прав, Антон, лучшего места не найти.
С этими словами пилот решительно отдал вперед штурвал и повел «Аннушку» на посадку, которая через несколько минут коснулась колесами травы и, пробежав еще несколько десятков метров, замерла как вкопанная.
Первым вылез Маслов и опустился на мокрую траву. Ему все еще не верилось, что старенькая «Аннушка», героически преодолев полторы тысячи километров, благополучно доставила их на землю Успенского земства.
– Успели все-таки! – облегченно вздохнув, воскликнул Багрянский.
– Куда успели? – недоуменно спросил Демидов.
– Так я вспомнил. Двадцатого сентября намечены большие торжества. Если, конечно, не отменили.
К ним, оседлав спортивные багги, к самолету на всех порах уже мчались моторизованные бойцы из экологической полиции Успенского земства. Они пока не ведали, что отныне в лице «Аннушки» у них будет еще и своя авиация.
Тем же утром. 06.15
Земский староста Александр Духон накануне праздника «Золотой осени» всю ночь не сомкнул глаз, проведя ее в своем рабочем кабинете. Отгоняя сон сигаретным дымом и бесчисленными порциями крепкого кофе, Александр читал свежий номер многотиражки, который несколько минут назад ему прислали из типографии.
Номер целиком и полностью был посвящен жителям Рублевки, особо отличившимся на сборе урожая и вообще в строительстве новой жизни. На сей раз газета вышла в цвете, на шестнадцати полосах и десятитысячным тиражом. В ней и была опубликована программа праздника. Она была весьма обширной, включая массовый забег на десять километров по местам основных событий последних месяцев, велокросс, конское дерби, различные выставки, экспозиции, концерты, конкурсы и дискотеки. К вечеру народные гулянья предполагалось увенчать щедрыми застольями и фейерверками.
Больше всех доставалось, конечно, главному координатору и снабженцу праздничных мероприятий Чигорину, который без устали носился на своем «Харлее» по всей Рублевке, успевая при этом заглядывать в продовольственные склады подземного РУУКРа, чтобы отгрузить «наверх» очередную партию товара. Благо еще, что его женский батальон безупречно исполнял указания обожаемого шефа.
Сам Александр тоже изрядно нервничал: на днях, посоветовавшись с коллегами-олигархами и минуя всякие промежуточные звенья, он передал непосредственно через Самгина приглашение президенту. Это был весьма хитрый ход: участие в празднике урожая давало шанс властям продемонстрировать свое нынешнее отношение к узникам Рублевки. Однако не получив пока ответа, земский староста начал сомневаться, принял ли президент приглашение земской управы.
Тут, как бывает только в сказках, дверь кабинета внезапно широко распахнулась, и Духон увидел две странные, но до боли знакомые фигуры.
– Черти полосатые! Неужели вы? – Духон катапультой взвился с места и бросился навстречу друзьям. – Представляете, что значит предчувствие? Только сейчас о вас думал. Вы что, с неба свалились?
– Именно так. – Демидов с улыбкой до ушей сжал в железных объятиях земского старосту.
Багрянский терпеливо ждал своей очереди. Наконец Александр, с большим трудом вырвавшись из цепких клешней Даниила, повернулся к Багрянскому и троекратно расцеловал его бородатую физиономию.
– Значит, так! Бороду сбрить. Переодеться. Пару часов поспать, – распорядился он.
– Саша, не в той последовательности. Сначала душ, потом бритье, затем кофе, ну и так далее, – почесывая бороду, словно предвидя расставание с ней, ответил журналист.
– Тогда поехали сейчас прямо ко мне, – предложил Александр.
– Простите, друзья, но я бы хотел сразу поехать по другому адресу, – несколько конфузясь, сказал Демидов.
– Наслышаны, какой ты у нас крутой. Особенно с любимыми женщинами. Езжай. Только смотри, чтобы тебя не выперли.
– А ты знаешь, на чем мы прилетели? – похвастался Лев. – На Ан-2! Слышал о таком чуде техники?..
– Шутишь? Не хочешь ли ты сказать, что с Урала до Рублевки вы действительно летели на этой этажерке? – удивленно вскинув брови, спросил Духон. – Почему не вызвали через доктора мой самолет?
– Да как-то все спонтанно получилось, – ушел от многословных объяснений Багрянский.
– Если это правда, то ваша «Аннушка» наверняка может стать гвоздем нашей праздничной программы! – с восторгом воскликнул Духон, живо представив себе, какой ажиотаж вызовет у обитателей Рублевки неожиданное появление в самом эпицентре праздника винтокрылой машины, на которой с далекого Урала поспел к празднику бывший узник Рублевки и будущий политик Даниил Демидов.
– Саша, а на какое время намечено открытие? – деловито спросил Багрянский.
– На полдень.– Значит, успею, – смачно зевнув, произнес Багрянский.
Тем же утром. 07.50
В эту ясную, только что закончившуюся ночь Катенька тоже не спала. Сама не понимая почему, она ждала чуда. В глубине души она очень надеялась, что ожидаемым чудом станет возвращение Даньки, но в то же время сознательно пыталась отогнать от себя думы о нем, словно боялась спугнуть неведомо откуда вспыхнувшую надежду на скорую встречу с любимым.