Талисман любви

— И я уверена, что кто-то или, возможно, человек шесть-семь с кафедры отправили такие же письма о Кирке и Айле.

— Не сомневаюсь, что так оно и было, — сказал куратор. — Разница состоит в том, что я написал правду. Вы ведь поедете на собеседование, верно?

— Конечно. Если даже ничего не получится, мне все равно удастся взглянуть на эти таинственные бумаги. — Джемма уже открыла дверь, но вдруг обернулась и спросила: — Вы ведь понимаете, что если эта миссис Фразьер владеет поместьем, то у них принято играть в гольф в загородных клубах и пользоваться тремя вилками за ужином. Кирк и Айла из числа тех, кто вполне устроил бы ее в качестве ближайших соседей, но Джемма Рэнфорд, которая…

— Которая за неделю сделает больше, чем эти мотыльки за год.

— Спасибо, — сказала Джемма, забросив на плечо тяжелую сумку.

Куратор проводил ее взглядом. Он был бы рад, если бы Джемма получила эту «непыльную» работу. Если кто-то и заслужил передышку, то это Джемма. Он никогда не встречал студентов, а тем более аспирантов, которые трудились бы усерднее, чем она.

— Так куда вы сейчас направляетесь?

— Угадайте.

Он усмехнулся.

— Колотить мальчиков?

— Точно. Как еще я могу заставить их учиться?

Выйдя из кабинета, Джемма сунула письмо в спортивную сумку.

В тот вечер Джемма закрыла дверь спальни, залезла в кровать и начала изучать содержимое конверта, переданного ей от миссис Фразьер. В одиннадцать одна из ее соседок по квартире вернулась домой, известив о своем появлении идиотским хихиканьем. Кажется, она успела наткнуться на всю мебель, которая была в холле, прежде чем вместе со своим очередным бойфрендом завалилась в спальню. А потом началась какофония уже иного свойства.

Джемма накрылась одеялом с головой и продолжила читать, подсвечивая листы фонариком. Там были фотографии поместья Фразьер. Двадцать пять акров земли, большой дом и еще два гостевых домика среди деревьев. Семейство Фразьер владело четырьмя очень крупными агентствами по продаже автомобилей в Виргинии, и в конверт была вложена рекламная брошюра одного из них, расположенного в Ричмонде. Наиболее часто встречающееся слово в этой брошюре было «крупнейший» во всех падежах.

Но Джемму не интересовали цифры продаж и прочее. Все ее мысли были о том, что ей представится возможность покопаться в старинных документах и увидеть то, что вот уже несколько веков никто не видел.

Из комнаты соседки донесся глухой стук, словно кто-то свалился на пол с кровати.

— И еще тишина и покой, чтобы ничто не отвлекало мое внимание, — сказала она вслух.

Когда характерные звуки из спальни соседки стали громче, Джемма накрыла голову подушкой. Она не могла позволить себе снимать отдельную квартиру. Деньги, что она получала, давая уроки, кажется, почти всем членам университетских спортивных команд, уходили на оплату учебы. Она сама порой удивлялась, как ей удается жить на то, что оставалось после оплаты обучения.

Сейчас ей предстояло работать над диссертацией, и потому денежный вопрос вставал особенно остро. Углубленные исследования стоили денег. Скорее всего, потребуются средства на разъезды. И еще надо покупать книги, канцелярские товары, заказывать ксерокопии. Весь последний учебный год ее не покидала тревога — а сможет ли она все это потянуть? Но от получения ученой степени зависели перспективы найти престижную работу. Одно дело — преподавать в каком-нибудь профессиональном училище, и совсем другое — в ведущем университете. Если ей удастся сделать диссертацию на базе документов Фразьер, многие, если не все, ее проблемы будут решены.

Звуки из комнаты напротив сделались еще громче, и Джемма прижала подушку к ушам.

— Я попытаюсь, — прошептала она. — Скорее всего, проиграю мотылькам, но намерена выложиться по полной.

Вот так она очутилась в гостевом доме с властолюбивой миссис Фразьер. Часы показывали одиннадцать часов утра. Погода была чудесная, в воздухе разливались весенние ароматы. Джемма всего несколько минут назад приехала из аэропорта, и миссис Фразьер сообщила ей, что Кирк и Айла уже здесь. Могла бы догадаться, подумала Джемма, что эти двое прибудут сюда за сутки до назначенного собеседования — слишком силен в них обоих дух конкуренции. И к настоящему моменту миссис Фразьер уже, должно быть, влюбилась в них обоих, подумала Джемма. В конце концов, Кирк и Айла славились своим обаянием.

«Эти двое — цвет исторического факультета!» — так о них отозвался один профессор на вечеринке, где гуляли и студенты, и преподаватели.

«Умные и начитанные. О таких студентах можно только мечтать», — ответил первому профессору второй. Джемма услышала этот разговор потому, что оказалась рядом, разнося напитки на той вечеринке — еще одна подработка.

— Моя машина здесь, — сказала миссис Фразьер, выглянув из окна гостиной. Перед домом стоял маленький внедорожник с грузовой платформой позади кабины. За рулем сидел крупный и видный молодой человек. — Вы бы хотели познакомиться с моим сыном? — спросила миссис Фразьер.

Джемма понимала, что правила приличия требуют от нее выйти из дома и поприветствовать сына миссис Фразьер, но ей страшно не хотелось покидать гостевой дом и сокровища, что в нем таились.

— Или вы предпочли бы немного побыть тут одна? — ласково, словно общаясь с маленьким ребенком, спросила миссис Фразьер.

— Я бы осталась здесь, если вы не возражаете, — пролепетала Джемма.

— Хорошо, — сказала миссис Фразьер и направилась к двери. — Ленч в час. Отсюда до дома пешком минут десять. Или вы хотите, чтобы за вами приехала машина?

— Я прогуляюсь, — сказала Джемма.

Миссис Фразьер села в «универсал» и уехала.

Как только внедорожник отъехал, Джемма чуть ли не бегом бросилась в кабинет. Судя по запаху краски, его отремонтировали совсем недавно. Вдоль трех стен тянулись красивые полки из вишневого дерева, нижний ярус занимали шкафы. Напротив застекленных двойных дверей стоял старинный письменный стол, широкий, с обитыми бронзовыми уголками краями. На полу лежал персидский ковер, настолько истертый, что не трудно было представить, что по нему ходили на протяжении многих веков. Две картины на стенах по обе стороны дверей изображали сцены конной охоты.

Джемма сочла, что комната божественно прекрасна. Чего еще можно желать, когда за стеклянными дверьми раскинулся чудный сад, а полки ломятся от документов, к которым еще не прикасалась рука историка? Она готова была остаться здесь навечно.

Джемма прошлась по комнате, пристально рассматривая все, на что падал взгляд. На полках стояли деревянные ящики и картонные коробки, корзины, которые выглядели так, словно вот-вот развалятся, пара металлических тазов, наполненных документами, и пачки бумаг, перевязанные старыми лентами. На полу стояли два обитых кожей сундука, один деревянный сундук побольше, который, наверное, служил еще и скамьей, с откидной крышкой, и еще несколько небольших деревянных сундуков, сплошь украшенных металлическими заклепками.

Джемма не представляла, с чего начинать. Боязливо, с чуть трясущимися от волнения руками, она подошла к круглой коробке, напоминающей шляпную картонку примерно 1920 года изготовления. Она очень надеялась, что, сняв крышку, обнаружит там не шляпку. История костюма не входила в число ее излюбленных предметов.

И тут она увидела, что в коробке лежат письма. У нее от радости даже перехватило дыхание. Письма и дневники — ее любимый материал! У дверей в сад стояло симпатичное, удобное на вид кресло, но Джемма уселась на пол и вытащила из коробки первую стопку писем, перетянутых тесьмой. Она аккуратно вытащила первое письмо и развернула.

Часть письма отсутствовала. Почерку автора этого письма был угловатый, с закорючками, так что каждая буква напоминала паука. Разобрать написанное оказалось нелегко. Джемме показалось, что тот, кто сохранил последнюю часть этого письма, преследовал какую-то цель. Что же такого важного содержало это послание, если от него не захотели избавиться?