Страница 3 из 14
— Доктор Айлз, расскажите, пожалуйста, суду о своем образовании и профессиональном опыте, — попросила помощница прокурора округа Саффолк Кармела Агилар.
Отвечая на просьбу, Маура не сводила глаз с помощницы окружного прокурора. Сосредоточиться на бесстрастном лице Агилар было гораздо проще, чем ловить недобрые взгляды обвиняемого и нескольких десятков его сторонников, собравшихся в зале суда. Похоже, Агилар не замечала, что ее доводы по делу публика принимает в штыки, а может, это просто ее не заботило. Однако Маура очень остро ощущала настроение публики, ведь большая часть ее состояла из служителей закона и их друзей. А им уж точно не понравится то, что она собирается сказать.
Обвиняемым был сотрудник Бостонского полицейского управления Уэйн Брайан Графф, широкоплечий человек с квадратным подбородком — этакое воплощение всеамериканского героя. Публика в зале сочувствовала Граффу, а вовсе не жертве — побитому и поломанному мужчине, полгода назад оказавшемуся у Мауры на секционном столе. Мужчине, которого никто не оплакивал, чье тело никто не забрал. За два часа до гибели этот человек совершил смертный грех — он стрелял в полицейского и убил его.
Приступая к рассказу о своей биографии, Маура чувствовала, что взгляды собравшихся в зале суда прожигают ей лицо, точно горячие лазерные лучи.
— Я закончила Стэнфордский университет со степенью бакалавра антропологии, — сообщила она. — Свой медицинский диплом я получила в Калифорнийском университете в Сан-Франциско, а затем в том же учебном заведении окончила пятилетнюю резидентуру по патологии. Я сертифицированный специалист по патологической анатомии и клинической патологии. После резидентуры я окончила двухгодичную аспирантуру по специальности судебная патологоанатомия в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
— И вы сертифицированный специалист в своей области?
— Да, мэм. В общей и судебной патологии.
— А где вы работали, прежде чем поступили в бостонское бюро судмедэкспертизы?
— Я семь лет служила патологом в бюро судмедэкспертизы города Сан-Франциско, штат Калифорния. И владею лицензиями на медицинскую практику в Массачусетсе и Калифорнии.
Маура рассказала даже больше, чем ее просили, и теперь заметила, как нахмурилась Агилар — доктор Айлз нарушила запланированную череду вопросов. Маура неоднократно излагала эти сведения в суде и прекрасно знала, о чем именно ее будут спрашивать, потому ответы вылетали из ее рта почти автоматически. Где она училась, что от нее требует работа и достаточно ли она компетентна, чтобы свидетельствовать по конкретному делу.
Наконец-то Агилар покончила с формальностями и перешла к деталям.
— Проводили ли вы в октябре прошлого года вскрытие тела, принадлежавшего человеку по имени Фабиан Диксон?
— Да, — ответила Маура. Ответ вполне прозаичный, однако она тут же почувствовала, как возросло напряжение в зале суда.
— Расскажите нам, как вышло, что господин Диксон оказался в бюро судмедэкспертизы.
Взгляд Агилар был сосредоточен на Мауре — она словно говорила: «Не обращайте внимания на тех, кто сидит в зале. Смотрите только на меня и излагайте факты».
Маура выпрямилась и начала говорить — достаточно громко, чтобы ее слышали все собравшиеся.
— Покойника — двадцатичетырехлетнего мужчину — обнаружили на заднем сиденье патрульной машины Бостонского ПУ. Это случилось спустя приблизительно двадцать минут после его ареста. На машине «скорой помощи» его перевезли в Массачусетскую общую больницу, а после прибытия в отделении экстренной помощи констатировали смерть.
— И поэтому он попал в бюро судмедэкспертизы?
— Да, поэтому. Впоследствии его перевезли в наш морг.
— Опишите суду, как выглядел господин Диксон, когда вы впервые его увидели.
Маура обратила внимание на то, что Агилар назвала мертвеца по имени, а не «телом» или «покойным». Таким образом она напомнила суду, что жертва была человеком. У него были имя, лицо и собственная жизнь.
Доктор Айлз последовала ее примеру.
— Господин Диксон был хорошо развитым мужчиной среднего роста и веса, прибывшим в наше учреждение в одних лишь хлопчатобумажных трусах и носках. Прочую одежду сняли ранее, во время попыток реанимации в отделении неотложной помощи. На его груди по-прежнему были закреплены электроды ЭКГ, в левой руке остался внутривенный катетер… — Она умолкла. Вот теперь Маура действительно испытывала неудобство. Она старалась не смотреть на собравшуюся публику и обвиняемого, но прекрасно знала, что их глаза направлены на нее.
— А состояние его тела? Не могли бы вы описать его нам? — потребовала ответа Агилар.
— Множественные кровоподтеки на груди, левом боку и верхней части живота. Веки на обоих глазах вспухли, на губах и коже головы были рваные раны. Не хватало двух зубов — передних верхних резцов.
— Протестую! — Адвокат защиты поднялся со своего места. — Невозможно узнать, когда он потерял эти зубы. Возможно, их не было уже давно.
— Один зуб отобразился на рентгене. В желудке, — возразила Маура.
— Свидетель должен воздержаться от комментариев до моего приказа, — суровым голосом произнес судья. Он посмотрел на адвоката защиты. — Протест отклоняется. Продолжайте, госпожа Агилар.
Помощница окружного прокурора кивнула, ее губы изогнулись в улыбке, и она снова сосредоточилась на Мауре.
— Итак, господин Диксон был серьезно избит, на нем были рваные раны и по крайней мере один из его зубов был выбит совсем недавно.
— Да, — ответила Маура. — Это видно на фотографиях из морга.
— Если суд не возражает, мы хотели бы сейчас показать эти фотографии, — объявила Агилар. — Я должна предупредить публику, что смотреть на них неприятно. Если кто-либо из присутствующих в зале суда предпочел бы не смотреть на них, я рекомендовала бы им удалиться прямо сейчас. — Умолкнув, она оглядела помещение.
Из зала никто не вышел.
Когда на экране возник первый слайд с изображением избитого тела Фабиана Диксона, в зале раздались едва слышные вздохи. Маура не стала расписывать кровоподтеки Диксона во всех подробностях, потому что знала: фотографии расскажут о них куда лучше. Изображения нельзя обвинить во лжи или в том, что они заняли чью-либо сторону. Правда, представленная на этом снимке, была очевидна каждому: прежде чем поместить Фабиана Диксона на заднее сиденье патрульной машины, его жестоко избили.
Прочие снимки сопровождались пояснениями Мауры, описывающей то, что она обнаружила при вскрытии. Множественные переломы ребер. Проглоченный зуб в желудке. Аспирированная кровь в легких. И причина смерти — разрыв селезенки, повлекший за собой обширное внутрибрюшное кровотечение.
— И каков же характер смерти господина Диксона, доктор Айлз? — спросила Агилар.
Это был ключевой вопрос, на который Маура страшилась ответить, потому что знала, какими будут последствия.
— Убийство, — вымолвила она.
Маура не обязана была указывать виновника. Она свела свой ответ к одному-единственному слову, но не удержалась и посмотрела на Уэйна Граффа. Обвиняемый сидел неподвижно, лицо его казалось непроницаемым, словно было выточено из гранита. Более десяти лет этот полицейский верой и правдой служил Бостону. С десяток свидетелей, дававших показания о его репутации, уверяли суд, что полицейский Графф отважно приходил им на помощь. Он герой, утверждали свидетели, и Маура верила им.
Однако 31 октября, в тот вечер, когда Фабиан Диксон убил полицейского, Уэйн Графф и его напарник превратились в ангелов мщения. Они произвели арест, и в момент смерти Диксон был у них под стражей. «Задержанный был возбужден и агрессивен, как будто находился под действием фенилциклидина или крэка», — отметили они в официальном отчете. Полицейские описали безумное сопротивление Диксона, его нечеловеческую силу. Чтобы затолкать задержанного в патрульную машину, оба полицейских якобы вступили в настоящий рукопашный бой. «Его пришлось сдерживать силой, однако он словно не чувствовал боли. Во время борьбы он издавал стоны и животные звуки, а также пытался снять одежду, хотя в ту ночь было всего четыре градуса». Напарники чересчур точно описали хорошо известное состояние возбуждения и бреда, погубившее других заключенных-кокаинщиков.