Страница 9 из 55
— Так что тебя тревожит? — спросила Виктория, дослушав до конца.
— Разве я не объяснил?
— Скажу тебе честно, Чарли, есть у меня клиенты, которых иной раз нужно вести за ручку, но ты без этого прекрасно обходишься. Тебя тревожит, насколько достоверно выглядит то, что ты пишешь о Фолксе? Но в следующий раз ты обвинишь в недостоверности Яна Флеминга.
— Возможно.
— Чарли, в «Воре в бегах» твой Фолкс обманывает босса мафии, оставляет в дураках агентов ФБР и ЦРУ, спрыгивает с Эмпайр-Стейт-Билдинг да еще успевает переспать с дочерью президента Соединенных Штатов.
— Ну и…
— Речь о том, и ты это хорошо знаешь, что книги о Фолксе — не реализм. Твои поклонники их как раз потому и читают, что случиться в них может все. Так что поверь мне: если Фолкс способен разобраться с нью-йоркской мафией, то уж банк ограбить в одиночку ему вполне по силам.
Я почесал висок.
— Ты думаешь?
— Да, я так думаю. Ты все это знаешь и без меня, если, конечно, тебе не сделали лоботомию. Впрочем, мне кажется, что тебя тревожит что-то еще. Интуиция подсказывает мне, что возникла некая проблема.
Я отъехал на стуле от стола, закрутился на месте, оторвав ноги от пола. Телефонный шнур кольцами стянул плечи.
— Даже не знаю…
— Просто скажи, Чарли. Все равно ведь скажешь рано или поздно. Так чего ходить вокруг да около? Давай уж сразу.
Я закрутился в обратную сторону и, когда шнур освободил меня, поднялся со стула и подошел к стене, на которой под стеклянной рамкой висело чуть перекошенное первое издание «Мальтийского сокола». Поправил рамку. Этот роман Хэммета всегда путешествовал со мной. Я с ним не расставался, как с ноутбуком и воровским инструментарием. По правде говоря, я суеверен. «Мальтийский сокол» лежал на моем столе, когда я работал над первым опубликованным романом. И теперь я верил: без присмотра Сэма Спейда ничего путного мне не написать. Этого я никому не говорил.
— У тебя, наверное, много дел, — предпринял я еще одну попытку увернуться.
— Рассказывай.
— Ну если ты настаиваешь.
И я выложил все, что произошло со мной за последние двадцать четыре часа. Почти все, поскольку не упомянул об интересе к Пейдж, — в конце концов я убедился, что не числюсь в ее фаворитах. Особое внимание я уделил Бруно и нашему разговору с ним в баре. Потом подробно описал события в доме и квартире Бруно и мои утренние сожаления. Концовку составила встреча с Пьером и поставленная им задача: ограбить ту самую квартиру, в которой я побывал ночью.
— Ты серьезно? — спросила Виктория, когда я замолчал.
— Клянусь жизнью.
— Ну и ну! — Она присвистнула. — Подумать только, и ты волновался насчет того, насколько достоверно выглядят события в твоем романе!
— Так что ты скажешь? — Я вновь сел за стол.
— Тебе это не понравится.
— Послушай, я бы не стал обращаться к тебе…
— Не берись за это дело.
Я выпрямился.
— Что?
— Что-то не так с этой работой. Ты сам это знаешь, иначе не стал бы мне звонить. Вот и не берись за нее.
Я потянулся за карандашом, прикусил тупой конец.
— Не делаешь ли ты слишком поспешный вывод, Вик?
— Ну вот, я же сказала, что мое мнение тебе не понравится. А чего ты хотел от меня услышать? Ты считаешь, что не должен давать задний ход и идти заданным курсом, не задумываясь о последствиях, так?
— Нет, просто я…
— Просто что?
— Ну, не знаю… — Я швырнул карандаш через комнату в стену.
— Чарли, я на твоем месте отказала бы Пьеру, как только он сказал, что не знает своего клиента. Мы это уже проходили, помнишь?
Я издал неопределенный звук, призванный передать сомнения.
— Не уверен, что это одно и то же.
Виктория фыркнула в трубку.
— Ой ли! Ты просто решил проигнорировать свои сомнения, коль скоро Пьер помахал деньгами перед твоим носом. Но ты никак не можешь проигнорировать тот факт, что Пьер хочет отправить тебя в квартиру, где ты уже побывал вместе с этим твоим Бруно.
— Это квартира Бруно.
— По его словам.
Я вскинул руку, подтверждая его честность.
— Он представил мне доказательства того, что проживает по этому адресу.
— Господи, Чарли. У меня на стене висит сертификат, в котором указано, что мне принадлежит акр на Луне. Но это не значит, что я там проживаю.
— Этот сертификат тебе подарили, и над подарком наверняка ломали голову!
— Но как бы то ни было, это клочок бумаги! Хочешь, я пришлю тебе документ, в котором будет указано, что я тоже проживаю в той квартире?
Я насупился.
— Письмо Бруно пришло из банка.
— Подделать его — пара пустяков.
— А кредитная карточка?
Виктория помолчала.
— Ну, не знаю! — Она выдохнула. — Наверное, он что-то подделал.
— И все ради меня? Я в это не верю. Консьерж его узнал — иначе он остановил бы нас. К тому же Бруно попал в эту квартиру не впервые — он знал, где находится пульс охранной сигнализации, знал, какой нужно ввести код. Господи, он даже знал, где стоит банка с кофе!
— Я не собираюсь с тобой спорить, — ответила Виктория. — Я даже не буду искать какие-то объяснения. Я говорю лишь то, что ты и так уже знаешь, — что-то здесь нечисто.
Я вновь посмотрел на книгу Хэммета. Мне не оставалось ничего иного, как признать ее правоту.
— Возможно.
— Но ты все равно туда пойдешь, так?
— Думаю все-таки взглянуть одним глазком.
— Ты чокнутый.
— Подумай о положительных моментах. — Я попытался изгнать из голоса неуверенность. — Я знаю планировку дома. Знаю, что смогу вскрыть замок. Единственная проблема — проскочить мимо консьержа.
— Так чего же ты звонишь мне?
— Честно? Рассчитывал на моральную поддержку.
— Не поняла.
— Вот что я подумал… — Пальцем я начертил на столе круг. — Допустим, квартира принадлежит Бруно. Он нанял меня, чтобы я показал ему, как проникнуть в квартиру без ключа, так? Полностью расплатился со мной, даже авансом, и все прошло хорошо. Не будет ли подлостью, если я вернусь и украду его картину?
— Я просто не верю своим ушам! — По голосу чувствовалось, что Виктория с трудом сдерживает смех. — Чарли, ты же вор. И куда девалось твое благородство, когда ты залезал в другие квартиры?
— Но я никогда не грабил человека, который ранее нанимал меня. Я хочу сказать, мне и в голову не придет ограбить Пьера.
— С Пьером ты давно работаешь.
— Пусть так. Так ты думаешь, это нехорошо дважды залезать в одну квартиру?
— Понятия не имею, — ответила Виктория. — Сказать мне особенно нечего. Не мое дело зажигать тебе зеленый свет, Чарли. В прошлом я всегда разрешала тебе говорить со мной о подобных делах — что правда, то правда, но я не собираюсь оправдывать или осуждать тебя. Это дело твоей совести.
Я какое-то время помолчал. Как и Виктория — она определенно пыталась держать себя в руках. Но я ведь не собирался просить ее пойти со мной на дело. Меня интересовала ее оценка ситуации, и обычно она входила в мое положение.
Вдалеке, в направлении бульвара Гарибальди, завизжали тормоза и взвыла сирена «скорой помощи». Сирены в Париже слышны постоянно, будто они — непременный атрибут городской музыки. К ним так привыкаешь, что перестаешь замечать, но если уж обращать на них внимание, то я могу различить сирены полицейских автомобилей и других служб быстрого реагирования. Возможно, хвалиться этим не стоит, но, уж поверьте мне, есть навыки, которыми лучше владеть в совершенстве, если от них зависит твоя свобода.
— Что-то не так? — спросил я.
— Все нормально.
— Ты уверена? Я чувствую: что-то тебя гнетет.
— Ничего меня не гнетет, Чарли. Просто полно работы. Трудный день. На этом давай и закончим, хорошо?
— Хорошо.
Я положил трубку на рычаг, уставился на телефонную розетку в стене, у моих ног. Что же все-таки произошло? Виктория сказала, что ничего, но я ей не верил. Принялся прокручивать в памяти наш разговор, в надежде что-либо понять. Постарался вспомнить слова, нюансы, отдельные фрагменты. И все же так и не понял, чего она завелась.