Страница 39 из 47
Все посмотрели на Ким, и Бюрграве и Ример повернули головы быстрее остальных. Лицо Ким напоминало бесстрастную маску. Она сидела, уставившись в пол.
— Это правда? — спросил Ван Зандт, переводя взгляд с девушки на меня и обратно.
Ким не отреагировала, так что подтверждать пришлось мне.
— Тогда примите мои соболезнования, — продолжил Ван Зандт. — Мою семью очень огорчило случившееся. И членов совета директоров тоже. Насколько мне известно, вашей матери выплатили достаточно крупную компенсацию.
Вот тут Ким подняла голову и злобно глянула на него.
— Какое-то время она называла себя Марике Ван Клеф, — вновь заговорил я, прежде всего с тем, чтобы исключить вопросы Бюрграве и Ример, которые могли бы увести разговор в сторону. — Я могу объяснить почему, но не хочу опережать события. А вот чего мне хочется, если вы не возражаете, так это перейти к обстоятельствам, благодаря которым я оказался замешанным в этой истории.
Я оглядел окружавшие меня лица, хотя и не ожидал, что кто-нибудь возразит. Их всех интересовал ответ, хотя, скажем, Ван Зандт хотел узнать его из любопытства, а не по необходимости. Бритоголовый и Дохлый пока не произнесли ни слова и не выразили удивления, когда я озвучил настоящие имя и фамилию Ким. Я видел, что им явно не по себе. Они то и дело поглядывали на дверь, через которую вошли, Дохлый сидел, зажав руки между колен, а его ботинки отбивали быстрый ритм по бетонному полу. Оба старались не смотреть на Бюрграве и Ример, подсознательно отворачивались от них, словно боялись, что полицейские узнают их по каким-то стародавним снимкам.
— Только на время нашей встречи попрошу вас допустить, — тут я многозначительно посмотрел на Стюарта, подчеркивая, что мои слова — всего лишь предположение, — что, помимо писательства, у меня есть склонность еще к одному, не столь законному занятию.
— Ты — вор, — объявил Бритоголовый.
— Чисто теоретически я готов с вами согласиться.
Бюрграве повернулся к Ример. Она на него даже не посмотрела, зато одарила меня ледяным взглядом. Я пожал плечами, словно показывая: моя преступная деятельность — болезнь, которая меня самого тяготит.
— Основываясь на этом допущении, давайте предположим, что Майкл Парк связался со мной и попросил встретиться с ним в «Кафе де Брюг», где, допустим, совершенно случайно работала очаровательная сирота Ким Волкерс. Я пришел на встречу и после одного или двух стаканов пива Майкл попросил меня добыть для него некоторые вещи, а именно — две фигурки обезьян, находящиеся в домах этих двух господ.
Я указал на Бритоголового и Дохлого, имен и фамилий которых я так и не узнал и поэтому не смог представить их должным образом.
— Мне неизвестно, как их зовут, — добавил я, заслужив злобный взгляд Дохлого.
— Мы их знаем, — подала голос Ример, удивив не только Бритоголового и Дохлого, но и меня. — Я только вчера читала их досье.
Двое мужчин переглянулись. Бритоголовый жестом показал напарнику, что тревожиться не о чем. У меня такой уверенности не было.
— Может, расскажете, кто они? — спросил я.
— Это закрытая информация.
— Как водится, — вмешался Ван Зандт, — считается, что информации у полиции хватает, а вот работать с ней не так уж и хочется.
— Тем не менее не будем уходить в сторону. — Я улыбнулся Ван Зандту, и он отблагодарил меня очередным кивком. — Если на то пошло, имена и фамилии этих господ для нашей истории особого значения не имеют. За последнюю неделю, или около того, я убедился, что именам вообще доверять нельзя. Ограничимся тем, что у них были статуэтки обезьян, которые хотел заполучить Майкл.
— Можете вы их описать? — спросила Ример.
— Это неважно.
— Об этом судить нам, — поддержал коллегу Бюрграве.
— При всем уважении к вам, вы здесь не для того, чтобы о чем-то судить, — счел необходимым подать голос Стюарт. — Во всяком случае, пока.
— Резерфорд прав, — согласился я, — но, чтобы прояснить ситуацию, скажу, что они вот такого размера. — Я развел большой и указательный пальцы на десяток сантиметров. — Сделаны из гипса. Обезьянка Майкла закрывала передними лапами глаза. В Англии весь набор называется «Три мудрые обезьяны».
Бюрграве повернулся к Ример и заговорил на голландском, прикрыв руками сначала рот, потом уши.
— Да, да, — кивнула ему Ример с таким видом, будто говорила с дураком. — Все о них знают. Они стоят больших денег?
— Я так не думал, — ответил я. — Но Майкл предложил мне внушительную сумму, если я их добуду. На тот момент, должен отметить, я понятия не имел, кто он, тем более не знал, что он — вор. Но тогда значения это не имело, потому что я ему отказал. Он хотел, чтобы я выкрал статуэтки следующим вечером, и жестко ограниченный временной интервал очень мне не понравился. Но он все-таки уговорил меня взять листок с адресами, где находились статуэтки.
— Почему он это сделал? — спросил Бюрграве.
— Надеялся, что я передумаю. Увы, именно так и произошло. Следующим вечером, пока Майкл обедал с двумя этими господами в «Кафе де Брюг», я побывал в их домах и забрал находившиеся там статуэтки. Когда я вернулся в кафе, Майкл уже ушел. А Ким сказала мне, что вот эта парочка увела Майкла в его квартиру.
— Это ложь, — воскликнул Бритоголовый. — Мы проводили Майкла до дома, и он сам пригласил нас прогуляться с ним.
— Возможно, ваш обед закончился раньше, чем он рассчитывал, вот он и хотел выгадать для меня время. Скажите, когда вы подошли к квартире, он как-то попытался расстаться с вами? Изобразил недомогание, сослался на головную боль?
Бритоголовый пожал плечами, словно я попал если не в десятку, то в девятку точно.
— Мы с Ким прибыли достаточно быстро, — продолжил я. — Она хотела, чтобы я пошел с ней, потому что Майкл отклонился от намеченного ими плана, и она тревожилась. Частично за Майкла, по большей части — из-за обезьян. — Я посмотрел на Ким, но она не пожелала встречаться со мной взглядом. — Мы нашли его в ванной жестоко избитым.
— Значит, эти люди избили его, — вставил Ван Зандт, словно для него личности преступников сомнений не вызывали.
— Я тоже так сначала подумал, — признался я. — Даже был совершенно уверен в этом и полагал, что причина в обезьяне Майкла. Я решил: статуэтка для них столь важна, что они пошли на убийство.
Бюрграве вытащил руки из карманов шинели и взялся за наручники, которые висели на ремне. Ример его остановила, прикоснувшись к рукаву и покачав головой.
— Больше вы так не думаете? — спросила она меня.
— Нет. И на то есть основания. Во-первых, через несколько дней после того, как меня арестовали по подозрению в избиении Майкла, должен добавить, арестовали ошибочно, эти два господина похитили меня и какое-то время продержали в своей квартире. И пока я там находился, они сказали мне, что не убивали Майкла.
Бюрграве фыркнул.
— И вам этого хватило, чтобы поверить им?
— Нет, разумеется, нет. Но все изменилось, когда я понял, что, по их разумению, третья статуэтка, та, что принадлежала Майклу, у меня. Вот это уже было интересно. Я хочу сказать, раз они так думали, значит, у них этой статуэтки не было.
— Это не означает, что они не убивали Майкла, — заметила Ример. — Возможно, они убили его, потому что он не сказал, где эта обезьяна.
— Я рассматривал и такой вариант. Но, видите ли, если они придавали этой статуэтке такое значение, что решили похитить меня, я не понимаю, почему они избили Майкла так сильно, что он даже при желании не сказал бы им, где она находится.
Ример кивнула, словно соглашаясь еще какое-то время следовать моей логике.
— Когда я сказал им, что Майкл нанял меня, чтобы украсть у них обезьян, они мне не поверили. Они не могли себе такого представить, словно безоговорочно доверяли Майклу.
На этот раз закивали Бритоголовый и Дохлый.
Откуда взялось такое доверие, спросил я себя. Но долго ответ искать не пришлось. Я даже рассердился на себя за то, что не додумался до этого раньше. Эти господа не просто дружили с Майклом — они с ним работали.