Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 40 из 291

- Ты уже зомби видал?

- Еще нет.

- Ну, так два варианта - либо живой, либо нет. Как думаешь - по такой погоде живой будет так столбиком стоять? Неподвижно? Босым, в пижаме?

- Перепугался, там кома всякая…

- Не обманывай себя. Его теперь пулей упокоить - единственно, что сделать можно…

- Я не смогу. Не думай, что соплежуй, но не смогу.

- Тогда поехали - в больнице скажем.

- Нельзя. Приказ по гарнизону вчера был - где увидел, там и успокаивай.

- Ты что, такой исполнительный?

- Нет. Просто за один день четверть города накрылась. Мне мужики уже рассказали - один мертвяк может роту угробить легко… Если Васильев обернулся - то надо успокоить. А то уйдет - натворит дел. Только точно надо убедиться, что он умер уже.

- Хорошо. Вылезаем - ты с ним поговори. Попроси чтонибудь сделать - руку поднять, или наоборот сесть. Мертвяк просто пойдет на голос, ничего выполнять не будет.

Я его подпущу поближе и упокою. Только когда я его упокаивать буду - ты на это не смотри, оглядывайся. А то не ровен час, сзади кого получим…

Мичман аж физиономией осунулся. С оглядкой вылезаем. Мичман машет руками, кричит, обращается к несчастному парню в пижаме и по имени и по званию. Видно, что зомби здорово остыл за ночь. Он же в пижаме - не в тужурке, потому остыть должен был сильно и качественно.

- Брось, ему сейчас долго разогреваться. Пошли ближе.

Вблизи ясно видно, что Васильев не живой. Глаза открыты и, глянув в них, мичман отшатывается. Между тем его приятель начинает, наконец, шевелиться.

- Убедился?

- Убедился… Стреляй. Поаккуратнее только, хороший человек был…

- За забором что?

- Людей там нет.

Зомби представляет легкую мишень. Он пытается повернуться, но ноги у него плохо слушаются. Захожу немного левее, чтоб пуля не шла вдоль дороги и не дала рикошетов, прицеливаюсь. Выстрел негромкий, зомби валится как бревно. Лицо спокойное, я старался, чтобы его не повредить.

Мичман притаскивает какуюто белую тряпицу, и накрывает покойнику голову.

Потом поднимает наган вверх и трижды бахает в воздух, в низкое серое небо.

Помолчав, забираемся в тепло машины.

- По нынешним временам с почестями - это редкость.

- Хороший был человек… Хороший…

До больницы едем молча…

Больнице повезло сильно. Все первичные очаги - и приехавшие из Питера по кольцевой обезумевшие покусанные люди, и наркоман с передозом, и умершая во время операции женщина, и прочие - оказались не в 36 больнице.

До нее докатилась вторая, а то и третья волна пораженных. Именно потому персонал понес минимальные потери. Не всем повезло, но, во всяком случае, сравнивать с наркологическим диспансером или военноморским госпиталем (там в отдельных помещениях еще были живые люди и с ними держали связь, но вот взяться за зачистку пока не могли - банально сил не хватало) невозможно.

Вот кто обошелся совсем малой кровью - так это Роддом. Получив несколько предупреждений по телефонам, там просто заперлись и забаррикадировали двери.

Рядом с центральным корпусом 36 больницы, выходившем фасадом на улицу Газового Завода, стояла грузовая машина с кунгом. Сверху из торчащей трубы вился клочковатый дымок. В кабине сидел немолодой дядька в морской шапке с крабом и морской же шинели. Внимательно посмотрел на нас.

За дверями оказалось две тетки с автоматами. Кивнули мичману и внимательно осмотрели наши рукиногишеи. Автоматы они держали как палки, побабьи, а вот осмотр был грамотный. Мичмана попросили на выход, а меня отправили дальше. Правда, мичман не ушел, а тут же стал любезничать с тетками, что те приняли настороженно, но благосклонно.

Ясно, после двух лет с таким приговором мичман решил опять окунуться в радости жизни, да и с Валентиной я его пообещал познакомить. Напялив на себя под строгим взглядом дежурной тетеньки бахилы, сижу жду. Приятно глазу - служба не шаляйваляй, а строго все.

Прибегает поводырь - молоденькая медсестричка - понятно, меньшую послали. Двигаем на второй этаж. Оттуда в ординаторскую. А там сидит десяток человек вместе с Валентиной. Похоже, что она им тут понарассказывала - смотрят на меня с уважением. Подавляю желание надуть щеки и задрать нос.

Чай у них горячий и мне неловко за свой затрапезный вид - они то все помыты и причесаны. Впрочем, оказывается, что мне тут могут устроить санобработку - то есть могу и душ принять и даже ванну - но с этим дольше. Душ - это бы очень к месту. Окопный дух - оно конечно вштыривает - но лучше б без него. С радостью хватаюсь за это предложение, а чтоб им было чем заняться без меня - торжественно вручаю Тульский Коровина Валентине. К сожалению, все пистолеты со склада - с банальными деревянными щечками на рукоятке, но все равно - вызывает легкое удивление.

Размываться некогда - всетаки коллеги ждут, потому приходится полоскаться в темпе. Все равно - приятно. В разгар мытья заваливается этакая медицинская санитарная бабка - с той уже привычной спокойной бесстыжестью, выработавшейся за время мытья сотен пациентов.

- Вот белье Вам свежее. А свое тут оставьте, простирнем.

Ну, просто о большем и желать не приходится. Хреновая из меня прачка, если честно. Готовить умею хорошо, а вот стирать…

Надо же - и носки свежие! Сервис!

И на чай я являюсь чистым и довольным.

Обсуждение взаимодействия проходит и впрямь легко. Видно, что Валентина провела всю подготовительную работу. Теперь с такой базой за спиной жить куда легче.

С медикаментами у них пока все в порядке - на пару недель хватит, а там видно будет. Жаль, конечно, что по оснащенности клиника не самая обеспеченная. Но то, что она уцелела - невиданная удача.

По поводу пистолета разгорается дискуссия - треть считает, что теперь оружие должно входить в оснащение лекаря наравне с фонендоскопом. Другие уверены, что это несовместимо с профессией врача. Правда задумываются, когда усатый толстяк напоминает, что ритуал прощания с умершим пациентом несколько изменился - и перед тем как закрыть его простынкой, неплохо бы прострелить помершему пациенту мозговой череп.

Начальница думает недолго - посматривая на Валентинин пистолет, говорит, что сегодня же выйдет с рапортом командованию базы об обеспечении всех медиков компактным и легким оружием ближнего боя и обязательно обяжет пройти курс обучения. И примет санкции против пацифистов.

- Ну, вы знаете какие - спокойно говорит она, глядя на подчиненных.

Онито может, и знают, а мне невдомек - премии лишит? Или отпуск перенесет на ноябрь? Но судя по всему к ее словам тут принято относиться всерьез.

Говорю, что у меня внизу как раз кладовщик, который как раз ведает всей этой стрелковой мерехлюндией. Начальница назначает ему аудиенцию, но потом - после того, как чай попьем.

Меня расспрашивают про город - что там? У многих там родственники, знакомые.

К сожалению, радовать нечем. При всем том ужасе, которого они тут хлебнули - а в самой больнице таки оказалось двое инициирующих зомби и потери понесли медики тоже, то, что творится в Питере, ни в какое сравнение не идет.

Оканчиваем чаепитие. Прошу Валентину пройти со мной - попутно благодарю за содействие. Смеется, отвечая, что особенно и стараться не пришлось - начальница отлично понимает, что сейчас идет потеря самого невосполнимого ресурса - людей. И дело тут не в гуманизме - нарожать детей можно, но они только через 15 лет смогут быть полезны и главное - знаний у них не будет тех, что есть сейчас. Да и нарожать при малом количестве спасенных - тоже непросто. Потеря знаний - вот самое кислое, что потом придется расхлебывать. Сейчас умирают сложноорганизованные системы - и чем глубже будет потеря их обслуги, тех обученных профессионалов, которые сейчас обеспечивают все блага цивилизации, тем глубже просядет общество в цивилизационном плане. Очень бы не хотелось через пару поколений возвращаться к плетению лаптей и шитью одежды из шкур. Дикари с АК - не самый выигрышный вариант для обеспечения комфортной старости.