Сборник рассказов

Наказывали Вовку только за двойки. Тройка считалась уже приличной оценкой. В конечном итоге, корешу надоели притязания посторонних лиц на его образование и он купил себе второй дневник. В одном, где классный руководитель аккуратно переписывал оценки из журнала, я расписывался ему за родителей, а в другом дневнике (для родителей) я, так же аккуратно, расписывался за классного руководителя и выставлял тройки. Иногда четвёрки и двойки, чтобы не было подозрительно.

Время шло. Учёба запускалась всё дальше и дальше. И, однажды, Вовка по недосмотру оставил на парте не тот дневник. И нашей учительнице вздумалось в него заглянуть. То, что она увидела, повергло её в ступор: это был НЕ ТОТ дневник.

Я захожу в класс и вижу, как пытают наших партизан. Друг стоит, опустив голову и разглядывая чего-то на своих ботинках. Классная, уже накричавшись, держит дневник перед Вовкиным красным лицом и говорит-говорит без умолку. Поняв, что надо друга выручать, я подхожу к ним. Учительница, думая, что я хочу просто пройти, приподнимает дневник и делает шаг назад. Вовка, увидев меня, делает страшную гримасу: "Вали отсюда!"

Но я делаю вид, что не понимаю и беру Вовкин дневник из рук учительницы. И, не давая ей опомниться, раскрываю, ставлю оценку и расписываюсь за классного руководителя. Роспись отличить практически невозможно. Остолбенев, классная глядит на меня широко открытыми глазами. Закрепляя свою победу, я раскрываю другую страницу, где есть роспись Вовкиного родителя, и ставлю рядом точно такой же автограф.

Наша класнуха медленно садится на стул, который, к счастью, оказывается прямо позади неё. Весь её вид говорит о том, что разнос для Вовки уже закончен. И записку родителям учительница писать тоже не будет. Но, что делать дальше, она тоже не знает.

- Аферисты! - наконец произносит наша Вера Михайловна.

Звенит звонок на урок и она, собрав свои бумаги, уходит. К концу урока в класс заходит зауч школы и забирает моего друга. Возвращается он только к концу занятий. Довольный и спокойный.

- Будут переводить меня в вечернюю школу.

После занятий меня в школьном коридоре окликает наша классная.

- Я, вот, хотела тебя спросить...

- Нет, Вера Михайловна, - честно отвечаю я, не дав ей договорить, - Я никому больше такого не делал. И не буду.

- Ну, тогда спасибо хоть за это!

...

5. Струсили.

Наш весёлый 9-й "А", посмотрев очередной фильм о подрастающем поколении, вышедший на экраны кинотеатров, решил сорвать урок. Причём не один, а все последующие. Погалдев и покричав на тех, кто не хотел уходить, класс дружно вывалил на улицу и удалился в неизвестном направлении.

Мы с Вовкой шли сзади и обдумывали ситуацию. Ну, ладно, принцип стадности. Ну, понятно, что девчонкам не нравится вид нашей беременной классной руководительницы. Но каково ей сейчас будет? Да и нервничать на таком сроке беременности, наверное, не очень хорошо для здоровья. Я поглядел на товарища.

- Да, я тоже думаю, что мы - порядочные свиньи, - произнёс Вовка.

- Может вернёмся? - неуверенно проговорил я, - По крайней мере попробуем сгладить ситуацию. Сработаем громоотводом. Жалко классную-то.

- Пошли! - крутанулся на одной ноге Вовка.

- Эй, вы! - донеслось с той стороны, куда ушёл наш класс, - Чё? Струсили?

- Не оглядывайся, - процедил сквозь зубы мой кореш, - Мы этого не слышали.

На подходе к школе мы видим нашу классную с самой лучшей отличницей класса. Они молча наблюдают, как мы приближаемся. Я начал готовить что-то вроде речи адвоката на суде, но она не понадобилась.

- Что? Струсили? - вдруг спросила классная.

- Чёрт! - запнулся на ровном месте мой друг и пробормотал, - Вот и делай после этого добрые дела!

Я подхватил его вовремя под руку.Подогрелись на секунду мозги и выход найден. Не было ещё у меня случая, чтобы я не вывернулся из ситуации.

- Нет, Вера Михайловна, мы не струсили, мы тетрадки забыли.

И мы проходим мимо, заворачиваем за угол, стоим несколько минут, чтобы было похоже, что мы зашли в класс и вышли из него. Потом вынимаем тетрадки из-за пояса и снова проходим мимо.

- До свидания, Вера Михайловна!

- А вам тоже в эту неделю будут двойки по поведению, - говорит она нам вслед.

- Ну, - я развожу руки в стороны, - Если заработали, то, конечно, будут.

...

6. Конкурс.

Вовка и я были на особом счету у нашей новой классной. Она была уверена, что нас всегда надо было нагружать каким-нибудь делом, чтобы мы не сбились на неровную дорожку. И постоянно мы слышали: "Сделайте то, поправьте это..." Мы же всегда демонстрировали, что нас запугать заданием не удастся, потому что:

а) мы могли его сделать играючись

б) всем своим видом мы могли показать и то, что нам это ничего не стоило, и

то, что это было практически невыполнимое занятие.

в) когда нас начинали ругать, то более радостных физиономий во всей школе

было не сыскать.

г) на похвалу мы тоже не покупались, демонстрируя полнейшее пренебрежение к говорившему.

В этот раз классная решила взять нас на наши же привычки.

- Все учебники поразрисовали! Художники доморощенные! Чтобы нарисовали картину к конкурсу на тему осени. Попробуйте не сделать! Снижу оценки по дисциплине в полугодии!

- Хочешь сниженную оценку в полугодии? - спросил я Вовку.

- Ага! - заулыбался он, - А за что?

- Ну, не знаю, - начал рассуждать я, - Может за то, что мы ещё натворим. А может за то, что это мы в прошлой четверти стрельнули пугачом на уроке...

- Не наводите тень на плетень! - перебила нас классная, - Я лучше вас знаю, кто стрельнул пугачом.

- Хорошо, Тамара Петровна, нарисуем мы лыжника. Честное слово! - заверил Вовка.

- А лыжника зачем? - опешила классная.

- Ну, как зачем? - подхватил я, - Помните у поэта, "...снег выпал только в январе".

- Вы что? Поиздеваться надо мной вздумали?

- Ни за что! - Вовка аж отсалютовал одной рукой, крестясь другой одновременно.

Классная махнула рукой и пошла по коридору. Мы остались слегка озадаченные. Чёрт её знает, эту новую классную. Возьмёт и испортит оценки в последний год учёбы. Подумали-подумали и решили нарисовать. Склеили два ватмана, развели краски и приуныли. Ничего на ум не приходило. И тут меня осенило (осенью!). Достал я из своих архивов старый альбом "Учись рисовать". Нашли в нём летний пейзажик и перерисовали его в увеличенном состоянии, поменяв зелёные цвета на золотисто-красные.

Когда в процессе поняли, что у нас получается шедевр, который только издали надо глядеть, мы начали рисовать его по очереди. Один отходил метров на 10 и командовал другому, куда красочки покласть погуще. К назначенному сроку принесли ватман в школу. Классная развернула лист, поглядела в упор на перемежающиеся цветные пятна и вздохнула:

- Да, это конечно не Шишкин.

Конкурс проходил в спортзале. Комиссия шла вдоль стен, где висели всякие белочки и зайчики, держащие в лапах кленовый жёлтый лист, ставила оценку в протокол, переходила к другой работе. Возле нашей даже не задержались, покрутив головами на размеры бумаги. Уже заканчивая обход, один из членов комиссии вдруг обернулся и поглядел на наше произведение. Открыв рот, он начал дёргать за рукава других оценщиков. Словно сговорившись, комиссия медленно подходила к нашей картине, потом, когда пропадала целостность изображения и всё распадалось на цветные пятна, комиссия останавливалась и начинала пятиться назад.