Страница 79 из 86
Михаила и Елизавету познакомили потом с Мэри Пикфорд и Дугласом Фербенксом. Поразили их и чудеса Уолта Диснея. Он относился к советским людям с подчеркнутым дружелюбием. Запомнил высокого русского и его симпатичную жену из консульства. Однажды даже показал, как рисует своего уже тогда знаменитого Микки-Мауса.
Но Мукасей усвоили для себя одно чёткое обстоятельство: все эти почести и знакомства происходили благодаря тому, что они представляли великую страну — Советский Союз. Это было абсолютно правильно. И ещё следует тут добавить, что Майкл и Бетси были симпатичной и в прямом и в переносном смысле парой. И американцы, да и люди из других стран, где им пришлось побывать уже потом на положении нелегалов, это особенно чувствовали. Контакты и отношения устанавливались естественно, а не по долгу службы. Вернее, не только по долгу службы.
Конечно, смысл пребывания в Лос-Анджелесе заключался не в светских приёмах. Появились ценные источники информации. Тот же Ч. Чаплин не раз предупреждал: «Гитлер нападёт на вашу страну». И М. Мукасей немедленно передавал такие сообщения в Центр. Да если бы тревогу бил только один Ч. Чаплин… Все ждали большой войны. Кто-то из американцев лишь только намекал на это, а были и такие, что били в набат: наци наплюют на все эти бесполезные пакты о ненападении, кому вы поверили… И лишь в Москве, к их удивлению, именно на эти сигналы реагировали слабо. Если вообще реагировали.
Но грянуло. Не могло же не грянуть. И многие американцы, русские эмигранты, которые раньше воротили нос от Советов, потянулись в консульство. Да, Мукасей работал в разведке. Но он оставался и настоящим дипломатом. Быть может, прикрытие даже развязывало руки. Он чувствовал себя обязанным и перед своей попавшей в беду страной, и перед доверившимися ему американцами.
Руководство Центра завалило заданиями. И Мукасей добывали информацию, давая шанс аналитикам из Центра делать выводы для принятия соответствующих решений.
В Лос-Анджелесе произошёл один такой забавный случай. Американцы, по согласованию с нами, установили в консульстве электроаппарат (наподобие телетайпа) для передачи телеграмм. Михаил передавал жене бумажки с соответствующими текстами, и она в любое время дня и ночи отправляла донесения в Москву. Для нас аппарат оказался просто дорогим подарком.
Когда же началась война с фашистской Германией, в Москве ломали голову, что предпримут японцы. Неужели нападут на СССР с Востока? Требовалась информация по данной проблеме.
В Лос-Анджелесе к тому времени вольготно расположилась целая японская колония. Да и американцы до Пёрл-Харбора торговали с Японией довольно активно. Ездили туда толпами.
Сейчас же срочно требовались знакомства не только с голливудской богемой. И Михаил Исаакович вступает в контакт с торговцами. Тут ему помог один антиквар, у которого был бизнес с японцами. Вот уж кто щедро делился своими впечатлениями. Из всего услышанного и разведанного складывалось следующее впечатление: японцы на войну с СССР пока не решатся. М. Мукасей писал по этому поводу длинные депеши, супруга передавала сведения в Москву. Сомнения, конечно, были у каждой стороны: и у нелегалов, и в Центре.
Но когда дивизии сибиряков перебросили с Дальнего Востока под Москву, разведчики поняли: в Москве их информация без внимания не осталась. Источники М. Мукасея подтверждали информацию, переданную из Токио разведчиком Рихардом Зорге.
Однажды Елизавета Ивановна рассказала историю, которая ей дорога и видится пророческой, а вот Михаил Исаакович, не слишком верящий в мистику, считает происшедшее совпадением.
Это произошло в антикварном магазине. Его владелец поддерживал контакты с Японией и был для них небезынтересен. Может, и помогал. Как-то в его магазине появился большой пакет из Японии с загадочной надписью: «Кто узнает, от кого подарок, тому его и отдайте». И Майкл интуитивно, как считает Елизавета Ивановна, почувствовал, что это от Рихарда Зорге. Возможно, Мукасей знал или где-то слышал это. Пакет вскрыли — действительно, от Зорге, без указания адресата и хотя бы какого-то имени. Просто: «Это моим друзьям». Подарком оказался чудесный серебряный кофейный сервиз, который и по сей день хранится в семье нелегалов, как реликвия. Не склонный в иные моменты к подробностям, Михаил Исаакович и сегодня никаких комментариев по этому поводу никому не даёт.
Вернувшись из Лос-Анджелеса в Москву, М. Мукасей работал в специальной разведывательной школе заместителем начальника учебной части. Вместе с двумя генералами и другим старшим офицером «готовили разведчиков для зарубежной работы». И однажды стать нелегалом предложили ему самому.
В нелегальной разведке он проработал более 20 лет. Вместе с женой побывали во многих странах. Каких?..
«Я лично, — говорит Михаил Исаакович, — имел возможность ездить по разным странам. Документы у меня были хорошие. А легенда была тяжелейшая. Не из бахвальства скажу, не каждый разведчик мог её выдержать и выполнить… В моей семье во время гитлеровской оккупации погибло 30 человек. В места, где погибли мои родные, мы ездили. Людей, которые выжили, осталось мало, по пальцам можно пересчитать.
Я нашёл человека, он действительно был в этом концлагере и прошёл через ад. Всю его биографию я взял, один к одному, на себя. А данного человека, с биографией, ставшей моей, с помощью наших властей постарался отправить в Израиль. Туда же выехал и его отец. Дальше развивать эту тему нельзя.
Теперь, что касается иностранных языков, то рабочими были английский и немецкий. Основной — английский. Немного говорил по-испански, немного на французском. Бенгальский тоже не помешал. С женой общались когда на немецком, иногда на польском, на английском…
Если надо было решить какой-то сложный вопрос, приходилось говорить на родном — русском. Но только не дома и не в машине. В этом случае мы выезжали за город, оставляли машину — и ходили, обсуждая проблемы на русском языке.
Чем мы занимались за рубежом. В основном предпринимательской деятельностью. Мы имели возможность и право заключать всяческие торговые сделки с любой страной и фирмой. Главным образом я занимался тем, что являлся посредником между покупателем и продавцом. За это получал проценты. И, конечно, использовал знакомства по разведывательной линии. Публика, с которой мы были связаны, давала нам объективные сведения о ходе и состоянии дел на рынках различных стран.
У нас было на связи по нескольку агентов, и мы получали от них информацию, документы и передавали эти сведения в Центр. Делали всё, как должно было быть. Это наша практическая жизнь и работа. У нас была двусторонняя связь: от Центра к нам, и от нас — в Центр.
Однажды у нас чуть не случилась неприятность. В первые годы радиопередатчик был громоздкий — весил 16 кг. Это потом, за два десятилетия, технику усовершенствовали, и мы в последние годы получили уже аппараты модерн. А тот, пудовый, таскать было нельзя и спрятать было также очень сложно.
И однажды утром читаем в газете, что вчера на соседней улице в таком-то доме произведён обыск на предмет наличия и пресечения работы нелегального радиопередатчика. Когда мы вышли из дома, где сняли временное жилище, по улице курсировали машины с антеннами-пеленгаторами.
А произошло следующее. Во время радиосеанса с Центром, когда Елизавета Ивановна передавала сообщение, в нашем передатчике отказала одна лампа и сеанс длился дольше обычного. Но повезло нам и на этот раз. Наше жилище находилось, по счастливому стечению обстоятельств, на уровне их государственной радиостанции, которая тоже наверняка работала во время нашего сеанса с Центром. И мы оказались как бы в стороне. Заподозрили кого-то другого. Но дальше рисковать нам было нельзя, и мы временно прекратили выходить на связь. Держали, как и положено в таких случаях, паузу около трёх месяцев.
Однажды к нам приехал наш сотрудник из Центра. Этот человек, в принципе, мог подковать блоху. Для нас он обустроил прекрасный тайник для радиопередатчика. Но в один из дней, когда он у нас работал, к нам в гости вдруг нагрянули наши знакомые, которым объяснить присутствие в доме этого человека было бы крайне трудно. Наш умелец не растерялся, залез на чердак и терпеливо сидел там три часа, пока гости наши не уехали от нас.