Страница 42 из 86
— Какая разница? Ведь все они были мне чужие, чужие по духу. Только с тобой я ощущаю полное единение. И души, и тела. Я это почувствовал сразу, когда мы встретились теперь, для этой работы. И ты вся такая, о которой я мечтал. Мне с тобой легко. Если бы ты знала девиц и дам моего круга: жеманство, дурацкие умные разговоры. А с тобой все просто. Я могу говорить о деле — хорошо, о пустяках — приятно, просто молчать — тоже. Меня ничто не тяготит. Я впервые испытываю это.
Его слова завораживали Китти. Она закрывала глаза. Многие годы она была в напряжении, а сейчас впервые расслабилась. Все эти конспирации, наружные наблюдения, вынужденные обманы, страхи, политика, метания по чужим странам, паспортные контроли, пароли и отзывы — все осталось где-то там, за этими стенами. Ей ничего не угрожало, ей было просто хорошо, и с ней был человек, которого она любила. Она просто хотела его.
Но долг еще удерживал ее. Долг был еще сильнее страсти, ей казалось, что шаг навстречу ему все испортит в их отношениях и лишит ее возможности видеть его. Она слегка отстранилась:
— Не надо, милый. Пойдем лучше поужинаем.
— Китти, ты понимаешь…
— Я все понимаю, — она прикрыла ему рот ладоней, — все понимаю. Но не сейчас. Дай мне все осмыслить.
25 мая 1938 года Дональд и Китти отпраздновали вместе день рождения в ресторане «Ллойд». Расставаясь в этот вечер, они впервые поцеловались. Поцелуй Дональда был нежным и ласковым. Проводив его, Китти долго стояла у порога, прижавшись лбом к холодной двери. Ко дню рождения Дональд преподнес Китти шикарный букет цветов и подарок. Китти не могла долго ждать и тут же раскрыла пакетик и коробочку с кулоном.
— Ах, какая прелесть! — воскликнула она. — Надень мне его.
Дональд, довольный тем, что подарок понравился, застегнул цепочку на ее шее. До последнего дня своей жизни Китти никогда не расставалась с этим кулоном. На кулоне была надпись: «К. от Д. 24.05.37».
Настал момент, когда все было переговорено, все тосты произнесены. Лондон уже засыпал, одно за другим гасли окна, и каждое из них скрывало какую-то свою маленькую тайну или большой секрет. И за этим, которое уже не светилось, скрывалась маленькая тайна двух тянущихся друг к другу сердец и большой секрет их удивительной совместной работы.
Дональд подошел к Китти, поднял ее со стула и обнял. Она пыталась что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем и повел к двери спальни…
Он ушел только в два часа ночи, обессилевший и умиротворенный. Китти, насытившаяся любовью и счастливая, лежала, вновь и вновь переживая восхитительные минуты близости. Спать не хотелось, и постепенно проза жизни стала проникать в ее сознание. Она понимала, что, несмотря ни на какие заверения, будущего у них нет. Кто он и кто она? Блестящий выпускник одного из самых престижных университетов мира, сын министра, и она, малограмотная, даже не знающая четырех правил арифметики, дочь сапожника?
Красавец, которому с радостью отдаст руку и сердце любая, самая высокопоставленная невеста Лондона, и она, уже начинающая увядать, на четырнадцать лет старше его, женщина? Что их объединяло, кроме той дикой страсти, которую она испытала сегодня, и общего дела, которому они вместе служили?
Тут ее мысли приняли другое направление. Китти была честным человеком и помнила слова своего учителя по правилам конспирации товарища Геннадия о том, что разведчик обязан докладывать обо всем, даже о интимных сторонах своей жизни.
«В силах ли я это сделать? — размышляла она. Ведь никто об этом не узнает. А если я доложу, нас могут разлучить. Ведь любовь и долг страсть и разведку смешивать нельзя. Но это в том случае, если они противоречат друг другу…»
Вот примерно в таких размышлениях и прошла эта ночь.
Утром Китти приняла твёрдое решение и на встрече с резидентом доложила ему обо всем этом. Тот схватился за голову и первой же почтой информировал Москву. Там, к его удивлению и удивлению Китти, новость восприняли спокойно и вопрос об отзыве из страны не поднимался. Начальник внешней разведки заметил: «А почему бы и нет? И слава Богу! Нашему делу это никак не повредит».
В марте 1944 года Маклейн получил новое назначение в США — должность 1-го секретаря английского посольства в Вашингтоне. Руководство внешней разведки восприняло это известие о переводе Дональда в Соединенные Штаты положительно. Военный и политический центр западных союзников переместился в США. Американцы теперь задавали тон на всех направлениях: военном, политическом, экономическом, а также в области создания новых видов оружия (и в первую очередь — атомного!). В этих условиях иметь своего человека в таком важном учреждении, как посольство Великобритании, через которое осуществлялись контакты между руководством США и Англии, было исключительно важно в тот период.
Пост 1-го секретаря посольства выводил Дональда на уровень, который позволял иметь доступ ко многим секретам посольства.
По приезде Маклейна в США по указанию Центра с ним была установлена связь сотрудником «легальной резидентуры». После нескольких встреч руководство резидентуры сразу поняло, что к ним прибыл неординарный помощник. Он не только имел блестящие возможности и мог добывать очень важную информацию, но и был хорошо подготовлен в оперативном плане. В своём отчете о встречах с Маклейном оперработник писал: «„Гомер“ (псевдоним Маклейна) производит впечатление очень инициативного человека, не нуждающегося в том, чтобы его подталкивали в работе. Он прекрасно ориентируется в международной обстановке и понимает, какие вопросы представляют для нас наибольший интерес. С его стороны не чувствуется желания уклониться от работы с нами. Наоборот, он считает, что слишком редкие встречи не дают ему возможности своевременно передавать разведывательную информацию».
В ответ на полученный из резидентуры отчет о работе с источником из Центра была направлена телеграмма, где указывалось, что в США выезжает для работы с Маклейном специально выделенный для этого работник. Им оказался Анатолий Горский, который длительное время работал с источником в Англии и смог установить с ним очень хорошие отношения. Учитывая это, а также новое положение Маклейна, Центр решил не менять куратора. Так в октябре 1944 года Горский продолжил работу с Маклейном, чему тот был безмерно рад.
После приезда Анатолия Борисовича в США работа с источником значительно оживилась, информационная отдача во много раз увеличилась. За полугодие 1945 года только по телеграфу в Центр было передано содержание 190 секретных документов и 26 агентурных сообщений. Из этих материалов 146 были направлены тов. Сталину и другим высшим руководителям страны.
В США Горский работал с Маклейном всего один год. В ноябре 1945 года по указанию Центра он выехал в Москву. Связано это было с предательством агента резидентуры, который знал Горского как советского разведчика. С Маклейном стал работать другой сотрудник, принадлежность которого к разведке не была известна американским спецслужбам.
За время работы в посольстве в Вашингтоне Маклейн был назначен секретарем англо-американского комитета по атомной энергии, что давало возможность следить за ходом работ по атомной бомбе и новым аспектам в развитии атомной промышленности и научным исследованиям.
Послом Англии в Соединенных Штатах был в то время лорд Галифакс. Поскольку Дональд был прекрасным специалистом и заметно выделялся среди других дипломатов, его постоянно привлекали к подготовке материалов особой важности и срочности.
Самым интересным направлением его деятельности было участие в работе по координации американского Манхэттенского проекта (разработка атомной бомбы. — Н. Ш.).Он добывал некоторые материалы по научно-техническим вопросам. Но главным образом его возможности касались оценки тех или иных разработок, политических аспектов той или иной проблемы, противоречий, возникавших между англичанами и американцами. Его информация по этим вопросам оценивалась в Центре исключительно высоко.