Солнечные часы

– Ты считаешь Наоми Дженкинс крепким орешком. А это, возможно, совсем не так, – ровным тоном возразил Саймон. В последнее время, отметила Чарли, его просто невозможно разозлить, он перестал реагировать на подначки. – Она в любую минуту может сломаться, и ты будешь винить себя. Не знаю, что между вами такое…

– Не смеши меня.

– Да, она женщина умная, совсем не из шушеры, с которой нам в основном приходится иметь дело. Но ты с ней обращаешься, будто она одна из нас, а это не так. Ты слишком многого от нее ждешь, слишком много ей рассказываешь…

– Прекрати!

– Ты сообщаешь ей всю информацию, чтобы вооружить ее против Джульетты, – поскольку убеждена, что убить Хейворта пыталась Джульетта. А если нет? Она ведь так и не призналась. Наоми Дженкинс с самого начала нам лгала и продолжает лгать.

– Она чего-то недоговаривает, – признала Чарли. Ей бы поговорить с Наоми с глазу на глаз. Чарли была уверена, что сможет вытянуть из Дженкинс правду, если они останутся наедине.

– Она знает что-то из того, о чем умалчивает Джульетта. И Джульетта видит, что Наоми это знает, и очень недовольна. Она хочет одна владеть всей информацией и выдавать ее малыми дозами. Боюсь, она вообще замолчит. Не согласится больше ни на какие беседы. Только так она сможет демонстрировать нам, кто тут главный.

Чарли решила сменить тему.

– Как Элис? – небрежно спросила она, хотя клялась себе не произносить это имя. Черт. Теперь уже поздно.

– Элис Фэнкорт? – удивился Саймон, словно и думать о ней забыл.

– А ты еще с какой-то Элис знаком?

– Откуда мне знать, как Элис?

– Ты собирался с ней встретиться.

– Ах да. Не встречался.

– Отменил встречу?

Саймон глянул на нее озадаченно:

– Нет. Вообще не договаривался.

– Но…

– Я сказал тебе, что подумываю ей позвонить, предложить встретиться. Но не звонил, руки не дошли – только и всего.

«Ну и что делать – расхохотаться или плеснуть холодным чаем ему в морду?» Злость и облегчение боролись в ней, но у облегчения, как у гораздо более слабого чувства, не было шанса на победу.

– Задница ты, – выдохнула Чарли.

– Что?…

Саймон смотрел на нее с недоумением человека, натолкнувшегося на непредвиденную проблему. И что самое гнусное, он не притворялся. Саймон бывает самонадеянным и властным только в работе, а во всем остальном – тюфяк тюфяком. Правда, весьма опасный тюфяк, считала Чарли. Из скромности Саймон предполагал, что ни его слова, ни поступки не способны ни на кого повлиять.

– Ты сказал, что встретишься с ней. Я и решила, что вы обо всем договорились. Наверняка ты понимал, что я так и решу.

Саймон покачал головой:

– Извини, если я тебя невольно обманул. Ничего такого я не хотел.

Чарли была сыта этой темой по горло. Она показала, что неравнодушна к нему. Снова.

Четыре года назад, на сорокалетии Селлерса, Саймон отверг Чарли, да так, что ей до конца дней не забыть того унижения. Причем сначала он обнадежил, выдал, так сказать, авансы. Они нашли пустую комнату, закрыли дверь. Чарли оседлала его, они вовсю целовались, секс казался неизбежным. Одежда Чарли грудой валялась на полу, хотя Саймон оставался полностью одетым. Она ничего не заподозрила, а стоило бы.

Не извинившись, ничего не объяснив, Саймон внезапно передумал и молча вышел из комнаты. Попросту сбежал, да еще в такой спешке, что даже дверь не закрыл. Чарли тут же оделась, но человек десять успели ее увидеть.

Она до сих пор ждала события, которое смягчило бы боль того момента. Быть может, Грэм станет таким событием? Грэм куда благотворнее для ее эго. И доступнее. Вероятно, в том и проблема. Почему все недоступное столь притягательно?

– Пойди глянь, как там у Гиббса дела продвигаются, – велела Чарли.

Надо же, как странно: если бы она не ошиблась насчет Элис, то не придумала бы фиктивного любовника по имени Грэм. А не придумала бы – наверное, не затащила бы в постель Грэма Энгилли едва ли не сразу после знакомства. Хотя кто знает, может, и затащила бы. Она ведь пожирательница мужчин, конченая нимфоманка.

Саймон выглядел встревоженным, будто сомневался, стоит ли ему сейчас уходить, хотя именно этого ему определенно хотелось. Чарли не ответила на его осторожную улыбку.

«Сволочь ты, Уотерхаус. Почему ты не задал ни одного вопроса про Грэма? Ни единого – с тех пор, как я впервые упомянула его имя».

Как только Саймон ушел, она достала из сумки мобильник и набрала номер пансионата «Серебряный холм». Жаль, что не взяла номер сотового Грэма – общение с Псинкой ей не улыбалось.

– Добрый день. Пансионат «Серебряный холм». Шале класса люкс. Стеф у телефона. Чем могу помочь?

Чарли улыбнулась. Когда она звонила из Испании, трубку снял Грэм и обошелся без всего этого трепа. Очень на него похоже: переложить на Псинку нудную работу.

– Будьте любезны Грэма Энгилли, – с фальшивым шотландским акцентом произнесла в трубку Чарли.

Специалист возразил бы, что она совершенно не похожа на уроженку Шотландии, но она и на себя была совершенно не похожа, а большего и не требовалось. Маскировка была исключительно стратегической. Чарли не боялась стычки со Стеф, скорее наоборот, предвкушала, что скажет при следующей встрече этой дуре. Тирада Стеф в офисе пансионата застала ее врасплох, и Чарли не смогла ответить достойно. Но сейчас не время для словесной потасовки. Цепной пес Грэма наверняка не позовет к телефону хозяина, если узнает Чарли, так что одна надежда на уловку с акцентом.

– Прошу прощения, Грэм в данный момент отсутствует.

В прошлый раз она так изящно не выражалась. Коза.

– А номер его сотового у вас есть?

– Могу я узнать, кто его спрашивает? – В голос Стеф вкралась нотка подозрительности.

Неужто шотландский акцент так плох, что Псинка ее вычислила? Чарли пошла на попятную:

– Я просто хотела заказать шале. Это не к спеху, я перезвоню.

– В этом нет необходимости, – снова без тени враждебности отозвалась Стеф. – Даже если вы изначально общались с Грэмом, я могу все устроить. Меня зовут Стеф, я менеджер пансионата.

«Врешь. Цепной пес ты, а не менеджер».

– Вот как? Что ж… – Не хотелось бы заморачиваться с фиктивным заказом, который потом придется отменять, но Чарли не видела другого выхода. Стеф твердо решила демонстрировать профессионализм. – Э-э… Так… – протянула Чарли, очень надеясь, что справляется с ролью крайне занятой шотландской бизнес-леди, выискивающей свободный денек в своем плотном графике.

– Знаете, – тоном конспиратора сообщила Стеф, заполняя паузу, – вы только Грэму не говорите, но со мной иметь дело удобнее, чем с ним. Администратор из моего мужа не самый аккуратный. Вечно витает в облаках. Я уже счет потеряла случаям, когда клиенты приезжают, а я знать не знала, что они зарезервировали шале.

Чарли задохнулась, будто ей заехали кулаком в солнечное сплетение.

– Вы не подумайте, проблем у нас не бывает, – дружески болтала Стеф. – Я справляюсь, и все наши клиенты довольны и счастливы.

– Ваш муж, – тихо повторила Чарли, забыв про акцент.

Стеф не обратила внимания на перемену – ни в произношении, ни в настроении.

– Да-да, сама знаю, – рассмеялась она. – Только ненормальная будет жить с мужчиной иработать вместе с ним. Но я всегда говорю друзьям, что мне, по крайней мере, не грозит шок, как многим другим женщинам, когда мужья выходят на пенсию и целыми днями торчат дома. Я-то уже привыкла, что Грэм болтается у меня под ногами…

Чарли медленно выдохнула. Затем оборвала треп Стеф, дав отбой. И вышла из буфета.

В отделе Чарли буквально на пороге столкнулась с Гиббсом, приплясывающим от нетерпения. Вот только разговоров с этим дебилом ей не хватало. Беседы с Крисом Гиббсом требовали выдержки и определенной жесткости. Ей нужен час, чтобы прийти в себя. Хотя бы полчаса.

Размечталась.

Не надо было возвращаться прямиком в отдел. По пути из буфета Чарли прошла мимо женского туалета и даже затормозила, прикидывая, не спрятаться ли там на время, пока не будет готова вынырнуть в мир. Но черт возьми, кто скажет, когда это случится? К тому же в кабинке она расплакалась бы – пришлось бы ждать минут пятнадцать, если не дольше, пока лицо придет в норму. А в отделе о слезах не могло быть речи. Вот и хорошо, подумала Чарли. К чему вообще слезы? Она и недели не знакома с Грэмом Энгилли, видела его три раза. Забыть его – проще простого.