Вольная птица

— Не давите на нее особо, будьте тактичны, — посоветовал Уэйн. — Даже ребенком она хотела делать все сама. Предпочитала падать целый день, наступая на шнурки своих ботинок, лишь бы никто не завязывал их для нее.

— В это легко верится, — ухмыльнулся Мигель.

— Вы должны знать, что, уговорив ее пойти под венец, вы не получите жену, создающую семейный уют.

— Я не ищу себе служанку, — улыбка исчезла с лица Мигеля. — Нам обоим придется пойти на определенные уступки, но мы как-нибудь договоримся.

Уэйн внимательно присмотрелся к нему, потом кивнул:

— Верю, что вам это удастся. — Мигель ответил ему прямым взглядом, молча благодаря его за одобрение. — У вас случайно нет сестер с подобным поведением, а? — поинтересовался Уэйн, разряжая обстановку.

— Двух уже взяли замуж, а третьей всего лишь двадцать один.

— Слишком молода. — Уэйн покачал головой. — Хотел бы я увидеть женщину, которая понимает значение слова «компромисс».

Несмотря на шутливый тон Уэйна, Мигель почувствовал в его словах горечь.

— Если через пару лет вы все еще будете холосты, я посоветую Моне позвонить вам.

— Ага, договорились.

Мигель кивнул и отправился на кухню. Дасти стояла у раковины. Он тихо позвал ее, и она резко повернулась.

— Чего ты хочешь? Извинения? Или моей вечной благодарности? — Ее голос дрожал, и она сделала глубокий вдох. — Признаю, я сделала глупость, а ты спас положение. Спасибо.

Не обращая внимания на ее гнев и сарказм, Мигель привлек ее к себе.

— Мне ничего этого не нужно, — заверил он. Хочу только, добавил он про себя, чтобы ты призналась, что нуждаешься во мне, чтобы мы могли стать парой, мужем и женой, соединенными на всю жизнь. — Думаю, тебе следует отдохнуть, — только и сказал он вслух. — У тебя был трудный день.

Он взял ее голову в руки и положил на свое плечо, потом стал массировать ее спину. Она постепенно расслаблялась.

— Я недостойна тебя, — тихо произнесла она. — Извини за вспышку. Молодец, что велел механику заняться «виллисом».

Мигель поцеловал ее в макушку. Может, у них все же есть шанс.

Встали они до рассвета. Накануне Дасти неохотно, но призналась в своей усталости, и они сразу отправились спать. Уэйн встал вместе с ними, но было ясно, что он долго не ложился. Он выложил необходимые продукты на кухонный стол, частью свежие, частью замороженные, и наполнил водой фляги. У двери лежали его спальный мешок, поролоновая подстилка и рюкзак.

— Вы захватили с собой теплое пальто? — спросил он Мигеля, перекладывавшего одежду из своего чемодана в рюкзак. — После захода солнца становится довольно прохладно.

Мигель показал ему свою летную кожаную куртку, и Уэйн, заметив, что она слишком объемная, чтобы носить ее под рюкзаком, одолжил ему легкую, из водоотталкивающей ткани куртку и хлопчатобумажную футболку с длинными рукавами, чтобы поддевать ее под фланелевые рубашки или свитера.

— Секрет сохранения тепла тела в нескольких слоях одежды, — сказал Уэйн, потом осмотрел его ноги. — Теннисные туфли недостаточно прочны для продолжительных пеших походов, особенно по камням.

Туристические ботинки Уэйна были на номер больше, но с лишней парой носков оказались как раз впору. Напоследок Уэйн предложил ему револьвер. Мигель посмотрел на него с испуганной зачарованностью. Он никогда еще не дотрагивался до оружия, не говоря уже о том, чтобы стрелять из него.

— У меня в «виллисе» есть пистолет 22-го калибра, — сказала Дасти.

— Он хорош для охоты на зайцев, — проворчал Уэйн. — Вам может понадобиться остановить дичь покрупнее. Возьмите этот.

Дасти засунула его в свой рюкзак.

— Ты знаешь, как им пользоваться? — поинтересовался Мигель, когда Уэйн протянул ей коробку с патронами.

Дасти кивнула:

— Отец научил меня. В глуши оружие необходимо, но мне еще не приходилось пускать его в дело.

Еще, повторил про себя Мигель. Тебе не приходилось еще и отправляться на поиски преступников. Он-то считал, что преимущество обладания оружием блекнет перед возможностью его применения против тебя самой. Оставалось только молиться, чтобы им так и не пришлось воспользоваться оружием.

Они попрощались с Коди, ибо Уэйн настоял на том, чтобы они оставили его, высказав опасение, что, почуяв запах Джека, он мог выдать их присутствие. Дасти хотела взять пса с собой в надежде, что с его помощью ускорится поиск, но Мигель поддержал Уэйна, и она сдалась.

Они загрузили джип, и Дасти села за руль.

— Если что-нибудь будет не так, возвращайтесь, — посоветовал Уэйн. — И не думайте сами спасать Джека. Возвращайтесь и сообщите о потрошителях могил, а я вызову инспекторов Бюро по управлению землями и Парковой службы.

Полностью с ним согласный, Мигель пожал его руку и занял сиденье пассажира. Согласие Дасти было более сдержанным.

— Одну неделю, — крикнул им вслед Уэйн, — или я пошлю за вами войска!

Направляясь на юг от города, Дасти выдала Мигелю речь гида. Моаб лежит в долине кочующей пустыни, наполненной выходами выветренного песчаника и огражденной с востока, юга и юго-запада заросшими сосняком горными массивами и чуть дальше с севера — многоцветными скальными образованиями. Когда они проехали Арку Уилсона, расположенную около шоссе, она заметила, что эта арка всего лишь намек на красоты Национального парка, открывающиеся к северу от Моаба.

— Когда отец вновь обретет свободу, мы покажем тебе весь район, если, конечно, у тебя найдется время до…

— До моего отъезда домой? — закончил он за нее. — Почему не нашего?

Дасти бросила на него мимолетный взгляд, потом снова сосредоточилась на дороге, поскольку они уже подъезжали к нужному повороту. Она включила правую мигалку и повернула, старательно избегая глаз Мигеля, наполнившихся страданием.

— Не знаю, — отозвалась она наконец.

Как бы сильно она ни любила Мигеля, возвращение в этот скалистый каньон возродило ее сомнения о возвращении в Пайнкрик. Она была свидетелем ухудшения отношений между своими родителями, и ей была невыносима мысль о том, что такое же случится и у нее с Мигелем.

Дасти предпочла бы расстаться и сохранить добрые воспоминания об их любви.

Отгоняя от себя столь болезненные размышления, она продолжила рассказ о местных достопримечательностях. К ее удовольствию, Мигель проявил жадный интерес и засыпал ее вопросами. Ему тоже, наверное, не хотелось думать сейчас об их будущем. Когда они приблизились к южному входу в Страну Каньонов, знакомый вид окрашенных оранжевыми и белыми полосами утесов в районе Игл вызвал у нее улыбку, которая стала еще шире, когда она услышала, как Мигель почти задохнулся от изумления.

Дасти остановилась на обочине, давая ему время впитать в себя панораму древнего песчаника, превращенного эрозией в лабиринт каньонов, украшенных гребнями и обрывами, куполами и шпилями, арками и окнами, в целое представление природной архитектуры, весьма похожей на силуэты города.

— Такое заставляет оценить мощь природы, — сухо заметила она. Мигель кивнул, совершенно ошеломленный. — Страна Каньонов занимает почти полмиллиона акров, — сообщила она, довольная произведенным на него впечатлением. — Реки Колорадо и Грин разрезают парк на три части. Иголки расположены к востоку от места их слияния, а Лабиринт к западу. — Она показала направо. — Остров в Небе расположен к северу в междуречье, и с него виден весь парк.

Они остановились на Заставе Иголок, чтобы заправиться, и в Информационном центре для посетителей, чтобы оплатить посещение парка и получить разрешение на пешие походы. Оставив асфальт позади, они пересекли по проселку Полынное плато, потом Дасти свернула с дороги, и они въехали в каньон Соленый Ручей.

Их тропа пересекала зигзагом мелкий ручей. Листопадные деревья и кусты, окрашенные золотыми и алыми красками, укрывали русло ручья, а вечнозеленый можжевельник и сосны карабкались по оранжево-красным стенам каньона. Наконец тропа кончилась у глубокого омута. С другой его стороны густая растительность покрывала крутой склон.