Страница 8 из 32
* * * С утра теснятся мелкие заботы, с утра хандра и лень одолевают, а к вечеру готов я для работы, но рядом уже рюмки наливают. * * * Свободой дни мои продля, Господь не снял забот, и я теперь свободен для, но не свободен от. * * * Когда мы глухо спим и домочадцы теряют с нами будничную связь, из генов наших образы сочатся, духовной нашей плотью становясь. * * * В людской активности кипящей мне часто видится печально упрямство курицы, сидящей на яйцах, тухлых изначально. * * * Что я преступно много сплю, с годами стало очевидно, и мне за то, что спать люблю, порой во сне бывает стыдно. * * * Блажен, кого тешит затея и манит огнями дорога; талант — сочиняет, потея, а гений — ворует у Бога. * * * Мой разум, тусклый и дремучий, с утра трепещет, как струна: вокруг витают мыслей тучи, но не садится ни одна. * * * За все благодарю тебя, судьба, особенно — за счастье глаз и слуха, которое мне дарит голытьба ремесленного творческого духа. * * * Вся жизнь моя прошла в плену у переменчивого нрава: коня я влево поверну, а сам легко скачу направо. * * * Внезапное точное слово случайно прочтешь у поэта — и мир озаряется снова потоками теплого света. * * * Я раздражал собой не всякого, но многих — я не соответствовал им тем, что жил не одинаково с людьми, с которыми соседствовал. * * * Вокруг меня все так умны, так образованны научно, и так сидят на них штаны, что мне то тягостно, то скучно. * * * Я жил почти достойно, видит Бог: я в меру был пуглив и в меру смел; а то, что я сказал не все, что мог, то, видит Блок, я больше не сумел. * * * На крыльях летал, колесил на колесах, изведал и книжный, и каторжный труд, но старой мечте — опереться на посох — по-прежнему верен и знаю маршрут. * * * За много лет познав себя до точки, сегодня я уверен лишь в одном: когда я капля дегтя в некой бочке — не с медом эта бочка, а с гавном. * * * Я думаю, нежась в постели, что глупо спешить за верстак: заботиться надо о теле, а души бессмертны и так. * * * Люблю людей и по наивности открыто с ними говорю и жду распахнутой взаимности, а после горестно курю. * * * Благое и правое дело я делал в часы, когда пил, смеялся над тем, что болело, и даже над тем, что любил. * * * Я смущен не шумихой и давкой, а лишь тем, что повсюду окрест пахнет рынком, базаром и лавкой атмосфера общественных мест. * * * В сей жизни краткой не однажды бывал я счастлив оттого, что мне важнее чувство жажды, чем утоление его. * * * Души моей ваянию и зодчеству полезны и тоска, и неуют: большой специалист по одиночеству, я знаю, с чем едят его и пьют. * * * Гуляка, прощелыга и балбес, к возвышенному был я слеп и глух, друзья мои — глумливый русский бес и ереси еврейской шалый дух. * * * Среди уже несчетных дней при людях и наедине запомнил я всего сильней слова, не сказанные мне. * * * Никого научить не хочу я сухой правоте безразличной, ибо собственный разум точу на хронической глупости личной. * * * Судьба моя стоит на перекрестке и смотрит, как нахохленная птица; отпетой и заядлой вертихвостке в покое не сидится и не спится. * * * Что угодно с неподдельным огнем я отстаиваю в споре крутом, ибо только настояв на своем, понимаю, что стоял не на том.