Страница 11 из 32
* * * Я давно для себя разрешил ту проблему, что ставит нам Бог: не жалею, что мог и грешил, а жалею того, кто не мог. * * * Азартная мальчишеская резвость кипит во мне, соблазнами дразня; похоже, что рассудочная трезвость осталась в крайней плоти у меня. * * * Предпочитая быть романтиком во время тягостных решений, всегда завязывал я бантиком концы любовных отношений. * * * Спалив дотла последний порох, я шлю свой пламенный привет всем дамам, в комнатах которых гасил я свет. * * * Я мыслю и порочно, и греховно, однако повторяю вновь и вновь: еда ничуть не менее духовна, чем пьянство, вдохновенье и любовь. * * * Люблю вино и нежных женщин, и только смерть меня остудит; одним евреем станет меньше, одной легендой больше будет. * * * Если я перед Богом не струшу, то скажу ему: глупое дело — осуждать мою светлую душу за блудливость истлевшего тела.
Кто понял жизни смысл и толк,
давно замкнулся и умолк
Мы вчера лишь были радостные дети, но узнали мы в награду за дерзание, что повсюду нету рая на планете и весьма нас покалечило познание. * * * Нас душило, кромсало и мяло, нас кидало в успех и в кювет, и теперь нас осталось так мало, что, возможно, совсем уже нет. * * * Не в силах никакая конституция устроить отношенья и дела, чтоб разума и духа проституция постыдной и невыгодной была. * * * По эпохе киша, как мухи, и сплетаясь в один орнамент, утоляют вожди и шлюхи свой общественный темперамент. * * * На исторических, неровных путях, заведомо целинных, хотя и льется кровь виновных, но гуще хлещет кровь невинных. * * * Неистово стараясь прикоснуться, но страсть не утоляя никогда, у истины в окрестностях пасутся философов несметные стада. * * * Я не даю друзьям советы, мир дик, нелеп и бестолков, и на вопросы есть ответы лишь у счастливых мудаков. * * * Блажен, кто знает все на свете и понимает остальное, свободно веет по планете его дыхание стальное. * * * В эпохах, умах, коридорах, где разум, канон, габарит — есть области, скрывшись в которых, разнузданный хаос царит. * * * Множество душевных здесь калек, тех, чей дух от воли изнемог, ибо на свободе человек более и глуше одинок. * * * Зря, когда мы близких судим, суд безжалостен и лих: надо жить, прощая людям наше мнение о них. * * * Всюду, где понятно и знакомо, всюду, где спокойно и привычно, в суетной толпе, в гостях и дома наше одиночество различно. * * * Я изучил по сотням судеб и по бесчисленным калекам, насколько трудно выйти в люди и сохраниться человеком. * * * Прозорливы, недоверчивы, матеры, мы лишь искренность распахнутую ценим — потому и улучшаются актеры на трибунах, на амвонах и на сцене. * * * И понял я, что поздно или рано, и как бы ни остра и неподдельна, рубцуется в душе любая рана — особенно которая смертельна. * * * Наш век устроил фестиваль большого нового искусства: расчислив алгеброй мораль, нашел гармонию паскудства. * * * Жаль беднягу: от бурных драм расползаются на куски все сто пять его килограмм одиночества и тоски. * * * Вижу в этом Творца мастерство, и напрасно все так огорчаются, что хороших людей — большинство, но плохие нам чаще встречаются. * * * По прихоти Божественного творчества, когда нам одиноко в сучьей своре, бывает чувство хуже одиночества — когда еще душа с рассудком в ссоре.