Призрак

Сердце выбросит фонтан крови, три удара — и поток крови уменьшится. Мозг полицейского к тому времени уже умрет.

Сложить нож, опустить его в карман, уходить быстро, но не слишком, никому не глядя в глаза, в случае если там будут люди. Уйти и стать свободным.

Он шагнул назад. Снова выпрямился и сделал вдох. Визуализация. Выдох. Шаг вперед. Лезвие ножа блеснуло тускло и прекрасно, как дорогое украшение.

Глава 6

Беата и Харри вышли на улицу Хаусманна, повернули налево, обогнули дом и прошли через пожарище, где все еще валялись закопченные осколки стекла и обгоревшие кирпичи. За пожарищем находился заросший склон, ведущий к берегу реки. Харри отметил, что с задней стороны дома не было никаких дверей и, поскольку запасного выхода не имелось, с верхнего этажа вниз вела узкая пожарная лестница.

— Кто живет в соседней квартире на том же этаже? — спросил Харри.

— Никто, — ответила Беата. — Там пустые офисы. Помещения «Анархиста», маленького журнала…

— Знаю. Неплохой был журнальчик. Эти ребята теперь работают в отделах культуры крупных газет. А помещения были заперты?

— Взломаны. Наверняка долго простояли незапертыми.

Харри посмотрел на Беату, и она кивнула, подтверждая его невысказанное предположение: кто-то мог находиться в квартире Олега и незаметно выйти этим путем. Соломинка.

Они спустились к тропинке, идущей по берегу Акерсельвы. Харри убедился, что река не настолько широкая, чтобы мальчишка с хорошим замахом не сумел перебросить пистолет на другой берег.

— До тех пор, пока вы не найдете орудие убийства… — начал он.

— Обвинению не требуется пистолет, Харри.

Он кивнул. Следы пороха на руке. Свидетели, которым он показывал пистолет. ДНК на убитом.

Стоявшие у зеленой железной скамейки два белых парня в куртках на молниях посмотрели на них, разом кивнули и побрели прочь по тропинке, подволакивая ноги.

— Дилеры по-прежнему чуют в тебе полицейского, Харри.

— Ммм. Я думал, здесь только марокканцы толкают хэш.

— У них появились конкуренты. Косовские албанцы, сомалийцы, восточные европейцы. Беженцы, торгующие полным ассортиментом: спид, метамфетамин, экстези, морфин.

— Героин.

— Сомневаюсь. В Осло практически невозможно найти обычный героин. Здесь царит «скрипка», а ее можно достать только в районе Платы. Если, конечно, ты не захочешь съездить в Гётеборг или Копенгаген, где она тоже появилась в последнее время.

— Я то и дело слышу о «скрипке». А что это?

— Новый синтетический наркотик. От него не так захватывает дух, как от обычного героина, и поэтому от него реже случаются передозировки, хотя он и ломает жизни. Вызывает мгновенное привыкание: каждый, кто попробовал, хочет еще. Но он такой дорогой, что самые бедные не могут его себе позволить.

— И поэтому покупают другие наркотики?

— Это золотое дно.

— Куда ни ступи, что вперед, что назад. [15]

Беата покачала головой:

— Все дело в борьбе против героина. И ее он выиграл.

— Бельман?

— Ты уже слышал?

— Хаген сказал, что он разгромил большинство героиновых банд.

— Пакистанских, да. И вьетнамских. Газета «Дагбладет» назвала его генералом Роммелем, после того как он разоблачил огромную североафриканскую сеть. И банду байкеров из Алнабру. Они все за решеткой.

— Байкеры? В мое время байкеры боялись героина, как чумы.

— «Лос Лобос». Подражатели «Ангелов ада». Мы думаем, они были одной из двух групп, торгующих «скрипкой». Но их взяли во время рейда в Алнабру. Видел бы ты ухмылку Бельмана в газетах. Он лично участвовал в этой операции.

— Пора делать добро?

Беата рассмеялась. Что ему еще в ней нравилось, так это то, что она достаточно хорошо разбиралась в кино и правильно реагировала, когда он цитировал не самые плохие реплики из не самых лучших фильмов. Харри предложил ей сигарету, но она отказалась. Он прикурил.

— Ммм. А как Бельману удалось то, чего и в малой доле не удавалось совершить наркоотделу за все те годы, что я провел в управлении?

— Я знаю, что ты его не любишь, но на самом деле он неплохой руководитель. В Крипосе его просто обожали, они до сих пор злятся на начальника полиции за то, что он перевел его к нам.

— Ммм… — Харри затянулся. Почувствовал, как кровь изголодалась по никотину. Никотин. Трехсложное слово, заканчивающееся на «-ин». — И кто же остался?

— В этом и заключается изъян. Истребляя вредителей, ты вмешиваешься в пищевую цепочку, и всегда существует вероятность того, что ты просто-напросто расчистил место для кого-нибудь другого. Более страшного, чем тот, кого ты истребил.

— На это что-нибудь указывает?

Беата пожала плечами.

— Внезапно мы перестали получать информацию с улиц. Информаторы ничего не знают. Или помалкивают. Разговоры ходят только о некоем человеке из Дубая, которого никто не видел и имени которого никто не знает, об этаком невидимом кукловоде. Мы замечаем, что идет торговля «скрипкой», но не можем отследить поставки. Дилеры, которых мы арестовываем, говорят, что купили ее у других дилеров своего уровня. Не вполне обычно, когда кто-то так хорошо заметает следы. Очевидно, что действует простая и очень профессиональная сеть, осуществляющая ввоз и распространение.

— Человек из Дубая. Таинственный и гениальный. Разве мы уже не слышали эту историю? Обычно он оказывается простой сволочью.

— На этот раз все иначе, Харри. В этом году в наркосреде произошел ряд убийств. Появилась жестокость, какой мы раньше не наблюдали. И все молчат. Двух вьетнамских пушеров обнаружили подвешенными за ноги к балке в квартире, где они торговали. Утопленными. На голове у каждого был плотно завязанный пластиковый пакет, наполненный водой.

— Это не арабский метод, а русский.

— Прости?

— Жертва подвешивается за ноги вниз головой, на голову ей надевают мешок, в котором проделаны дырки для дыхания. Потом на ступни жертвы начинают лить воду. Вода стекает по телу в мешок, и тот постепенно наполняется. Метод называется «Человек на Луне».

— Откуда ты это знаешь?

Харри пожал плечами:

— Был такой богатый киргизский мафиози по фамилии Бираев. В восьмидесятые годы он добыл оригинальные скафандры астронавтов «Аполлона-одиннадцать». Заплатил два миллиона долларов на черном рынке. Тех, кто пытался обмануть Бираева или не хотел возвращать ему долги, помещали в скафандр. И снимали на видео лицо несчастного, заливая в скафандр воду. А после этого отправляли фильм остальным должникам.

Харри выпустил вверх струйку дыма.

Беата смотрела на него, медленно покачивая головой.

— Чем же ты занимался в Гонконге, Харри?

— Ты уже спрашивала меня об этом по телефону.

— Но ты не ответил.

— Ага. Хаген сказал, что может дать мне другое дело вместо этого. Он говорил что-то об убитом агенте.

— Да, — откликнулась Беата, явно обрадовавшись тому, что они больше не разговаривают о деле Густо и об Олеге.

— Что там случилось?

— Молодой агент, внедренный в наркосреду. Его прибило к берегу в том месте, где крыша Оперного театра опускается к воде. Туристы, дети, все такое. Был большой шум.

— Застрелен?

— Утонул.

— А откуда вы знаете, что это было убийство?

— Никаких внешних повреждений. Сначала вообще казалось, что он случайно свалился в море, он ведь ошивался вокруг Оперы. Но потом Бьёрн Хольм проверил воду из его легких. Это совершенно точно была пресная вода. А в Осло-фьорде, как известно, вода соленая. Так что, скорее всего, кто-то скинул его в море, чтобы казалось, что там он и утонул.

— Так, — сказал Харри. — Раз он агент, он должен был бывать здесь, у реки. А в реке вода пресная, и она впадает в море около Оперы.

Беата улыбнулась.

— Здорово, что ты вернулся Харри. Бьёрн подумал об этом и сравнил бактерии и флору, содержание микроорганизмов и все прочее. Вода из легких слишком чистая для воды из Акерсельвы. Она прошла через фильтры для питьевой воды. Могу предположить, что он утонул в ванной. Или в пруду у очистных сооружений. Или…

15

Цитата из пьесы «Пер Гюнт» Г. Ибсена.