Попкорн

Фарра смерила ее враждебным взглядом.

— Послушай, милочка, если это какие-то садомазохистские штучки и он тебя побил, то в качестве компенсации требуй часть егоимущества, а на мое губы не раскатывай, договорились?

Брук не ответила. Сказать ей было нечего.

Вдруг, совершенно не думая о том, что делает, Брюс схватил в охапку Велвет и попытался вытолкать ее за дверь.

— Уходи, Велвет! Сейчас же уходи!

Ему было плевать на то, что это выглядело подозрительно. Он просто хотел, чтобы она ушла.

— Пожалуйста, папа, не нужно мне приказывать. Это неприлично. Я взрослая женщина. Я даже записала собственный видеокурс аэробики.

Это была правда. «Аэробика для подростков с Велвет Деламитри» пользовалась популярностью отчасти потому, что в равной степени вызывала интерес у девочек-подростков и у стареющих холостяков.

Получив отпор от Велвет, Брюс принялся за Фарру.

— Ты зачем ее привела? Пускай сейчас же уходит. Сейчас же! Ей тут нечего делать.

— Нечего? — презрительно ухмыльнулась Фарра. — Что ж, спасибо, Брюс, ты только что доказал, что я все правильно сделала. Я привела сюда нашу дочьдля того, чтобы напомнить тебе, что нас двое,а ты один.И это должно быть отражено в бумагах о разделе имущества.

Брюс едва сдержался. Она говорит о деньгах! Им всем угрожает смерть, а она говорит о деньгах! Конечно, она не знает, что происходит, и все-таки, черт подери, с этой женщиной просто невозможно иметь дело!

В который раз после того, как начался весь этот кошмар, Брюс тщетно уговаривал себя успокоиться.

— Послушай, Фарра, мы все разделим по справедливости, я обещаю. Забирай, что хочешь, только, пожалуйста, возьми ребенка и уходи…

Хррр, хлюп. Уэйн сплюнул. Смачно сплюнул. Громко прочистил горло и демонстративно сплюнул в вазу, тем самым напоминая о своем присутствии и о том, что он здесь главный.

Брюс понял намек. Уэйну не нравилось поведение Брюса. Он должен был вести себя нормально, а предложение «забирай, что хочешь» в рамки нормального не вписывалось. Вести себя нормально — вот единственный способ сохранить жизнь Велвет. Но как это сделать? Брюс уже забыл, что считалось нормальным.

А вот Велвет помнила, и то, что происходило у нее перед глазами, не выглядело нормальным. К тому же ей все это не нравилось.

— Пап, кто эти люди? Твои друзья? Они могут уйти?

Уэйн прошелся по комнате, оценивающе разглядывая Велвет. Как и большинство ее ровесников, она носила более откровенный вариант консервативной взрослой одежды. Сегодня на ней был розовый шерстяной костюм (крохотная мини-юбка и обтягивающая кофточка), белые колготки, туфли на каблуках и много косметики. Этакая юная модель в одежде пастельных тонов. Хорошенькая, чистенькая и сияющая, как спелая вишенка. Уэйн с удовольствием присвистнул.

— Мм… ммм…Уверен, ты гордишься этой штучкой, Брюс.

Велвет предостерегающе выдвинула челюсть в ответ на хищный взгляд Уэйна. Чувствовала она себя отнюдь не так уверенно, как старалась показать.

Скаут тоже посмотрела на Велвет, но никакого удовольствия от зрелища не получила.

«Странно, — подумала она, — эти богатенькие девочки всегда имеют такой чистенький и свеженький вид и кажутся такими нетронутыми…» Скаут знала, что Уэйн с удовольствием тронулбы девочку, испоганил бы ее чистенькую жизнь. Но он этого, конечно, не сделает: понимает, что Скаут его тогда убьет. И все же ей не нравилось, как Уэйн глазеет на Велвет, и ей не нравилась Велвет.

— Ты попала в самую точку, крошка, — Уэйн все еще изучал взглядом Велвет. — Мы друзья твоего папаши. Я Уэйн, это Скаут, а сучка с распухшей губой — Брук Дэниелс.

— Брук Дэниелс? — Теперь Велвет уже не сомневалась, что застукала отца в разгаре отвратительной оргии. От этой мысли ей одновременно стало и легче, и страшнее: легче, потому что ситуация больше не казалась угрожающей, а страшнее, потому что все это было ужасно гадко. Некоторым детям достаточно подслушать как родители занимаются сексом, чтобы получить моральную травму. Присутствие же на одной из родительских оргий было непросто даже для такой закаленной голливудской девчонки, как Велвет.

Она скорчила противную рожицу.

— Плейбойские зайчики, папа? Бо-о-оже мой! Это же дешево и несовременно…

— Я зайчиком не была. Я была на центральном развороте. Кроме того, я актриса, — тихо сказала Брук.

Брюс решил еще раз попробовать выдворить Фарру, как бы ни реагировал на это Уэйн. Иначе Велвет скоро перемоет косточки всем присутствующим.

Карл был убит за свои неуважительные речи, а по части неуважительных речей даже бойкий нью-йоркский агент не может тягаться с маленькой голливудской принцессой.

— Фарра, — рявкнул Брюс, указывая на нее пальцем, — я занят! Убирайтесь! Немедленно!

Фарра не двинулась с места. Она прекрасно видела, как Брюс взволнован, и ей это было на руку. На такую удачу она и рассчитывать не могла: обычно он был спокоен и уверен в себе. Ситуация обещала финансовую выгоду, и Велвет тут оказалась весьма кстати.

— Брюс, ты говоришь о своейдочери и предлагаешь ей убраться из дома, который был еедомом. Это просто отвратительно. Ты что же — теперь предпочитаешь компанию шлюх и грязного отребья твоим…

— Простите, — перебила ее Скаут.

Брюс замер, ожидая града мстительных пуль, нацеленных в его несчастное семейство. Но Скаут пропустила оскорбление мимо ушей. Ее разбирало любопытство.

— Миссис Деламитри? Можно кое-что у вас спросить?

— Нет, нельзя, — ответила Фарра так презрительно, что это охладило бы раскаленную сковородку, но на Скаут никакого впечатления не произвело.

— Правда, что вы однажды так напились, что потеряли ребенка? Что вас так сильно тошнило, что случился выкидыш?

На секунду даже Фарра лишилась дара речи. Ее борьба с алкоголизмом была продолжительной и публичной. Она знала, что о ней ходили всевозможные слухи, но так ее еще никто не оскорблял.

—  Чтоты сказала?

— Об этом писали в «Нэшнл инквайрер», [8]— ответила Скаут.

— Ха, я получше историю слышал, — встрял в разговор Уэйн. — Как-то раз пьяную миссис Деламитри притормозили на дороге копы и обвинили в том, что она не в форме. «Как не в форме?» — возмутилась она и так их ублажила, что они отпустили ее, даже не оштрафовав. Было такое, миссис Деламитри? — Уэйн рассказывал эту историю и раньше, но она его по-прежнему забавляла.

— Насчет ублажения копов не знаю, — важно сказала Скаут. — Но о том, что она напилась и ребенка потеряла, я точно читала.

— Да, а Велвет эту операцию впервые проделала, когда ей было семь лет, — добавил Уэйн.

— Какую операцию? Они писали про пластическую операцию! И все это вранье! — Велвет также доводилось о себе читать.

Фарра в ярости повернулась к Брюсу.

— Что здесь происходит, Брюс? Это что — какой-то дешевый прием? Пытаешься меня напугать? И не надейся — не сработает!

— Не сработает, пап, — сказала Велвет, присоединяясь к матери в борьбе за финансовое обеспечение. — Нам с мамой нужен этот дом и квартира в Нью-Йорке.

— Иначе в ход пойдут ток-шоу. Возьму, например, и расскажу у Опры, как ты использовал кремы для достижения эрекции…

— Мама, какая гадость!

Уэйн хохотнул и налил себе еще бурбона. Все было куда смешнее, чем он мог надеяться.

Брюс в отчаянии совсем потерял осторожность.

— Бери, что хочешь, Фарра, все, до последнего цента. Я сегодня же подпишу бумаги. Только уведи отсюда Велвет.

Наконец-то Фарра поняла: что-то здесь не так. Особой чувствительностью она не отличалась. Фарра была частью Голливуда, и проблемы других людей ее не касались. Она родилась толстокожей, а голливудские мастера пластической хирургии натянули ее кожу так плотно, что дурные предчувствия и сомнения отскакивали от нее, как горошины от барабана. Но в тот момент, когда Брюс предложил отдать ей все, что у него было, она почувствовала неладное. И это как-то было связано с людьми, заполонившими дом Брюса и не производившими такого уж хорошего впечатления. Фарра решила отложить беседу о деньгах.

8

«Нэшнл инквайрер» (National Enquirer) — еженедельная иллюстрированная газета с цветными фотографиями, публикующая подчас невероятные истории о знаменитых людях, сенсационных событиях и загадочных явлениях. Издается в г. Лейк-Уорт (штат Флорида), распространяется по всей стране.