Попкорн

Для пущей правдоподобности Брюс решил подбросить Карлу кое-какие подробности.

— Мне показалось, что у них… Ну, что у них очень подходящий вид.

Карл с сомнением посмотрел на Уэйна и Скаут.

— Вообще-то я тут, чтоб деньги считать, но, на мой взгляд, эти ребята похожи на психопатов не больше, чем моя покойная бабушка.

Брюс был доволен его реакцией. Чем меньше любопытства вызовут у Карла Уэйн и Скаут, тем лучше.

— Не хотите чего-нибудь выпить, мистер Брезнер? — поинтересовался Уэйн.

Брюс почувствовал облегчение. Похоже, Уэйн был готов ему подыгрывать.

— Шутишь, что ли? — сказал Карл. — Выпить? В четверть восьмого утра? Ты себе представляешь, сколько стоила мне моя новая печень? Запчасти для тела совсем не дешевы, особенно если они у донора в единственном числе и он вовсе не жаждет с ними расставаться… Шучу. Раз уж есть что отметить, налей-ка мне виски, сынок.

Карл уселся рядом с Брук, предварительно нырнув взглядом в вырез ее платья. Замечание о времени напомнило Брюсу, что появление Карла в столь ранний час было совершенно неуместно.

— Действительно, Карл, еще только четверть восьмого. Так что ты хотел?

— Позволь мне немного выпить, а потом мы с тобой побеседуем где-нибудь наедине.

— Здесь поговорим. Я занят. — Брюс был на грани срыва.

Он не хотел, чтобы у Карла возникли какие-то подозрения, но сдерживался с трудом. Уэйн бросил на него предостерегающий взгляд со своей позиции у мини-бара. В фильме Брюса этот момент сопровождался бы тревожным саундтреком, обозначающим, что следует вести себя осторожнее.

— Простит-т-те, пожалуйста, — сказал Карл. Даже матерых нью-йоркских агентов с кожей толстой, как у слона, можно обидеть. — Я просто забыл на секунду, что тебе только что вручили «Оскар», и новое положение просто обязывает тебя относиться с презрением к тем, кого ты раньше любил и уважал.

Брюс знал, что нужно сохранять спокойствие. Если Карл что-нибудь заподозрит, Уэйн, не задумываясь, шлепнет его.

— Карл, я еще не ложился спать. — Брюс постарался придать голосу усталый будничный тон. — Не могли бы мы поговорить в другой раз?

— В другой раз? Ты видел сегодняшние газеты?

— Конечно нет. Еще только четверть восьмого.

Карл взял виски из руки Уэйна, не то что не поблагодарив, но даже не взглянув в его сторону.

— Не хотел бы служить разносчиком дерьма, Брюс, но общественность недовольна, что «Оскар» присудили тебе. Сказать по правде, комментарии газетчиков, наверное, были бы доброжелательней, если б его дали «Атаке большегрудых блондинок».

Брюс пожал плечами, ему и правда было все равно.

— Не один черт, что думают эти паразиты?

Еще несколько часов назад его бы только мнение общественности и волновало. Но это несколько часов назад. Теперь все изменилось. Навсегда. Карл же продолжал существовать в старом мире.

Во всяком случае, так полагал он сам.

— Нет, Брюс, что думают эти паразиты, очень важно, — упорствовал Карл. — Весь этот треп про насилие… Сейчас только об этом и говорят, и, боюсь, последствий не избежать. Об «Обыкновенных американцах» говорят так, как будто это какой-то учебник для психов. Ньют Джингрич выступал сегодня в программе «Тудей шоу», и…

— Политики — просто подонки, — прервал его Уэйн. — А «Обыкновенные американцы» — шедевр.

Карл проигнорировал его.

— Он заявил, что ты снимаешь порнуху, и нельзя награждать «Оскаром» такое откровенное прославление насилия.

Скаут заскучала. Ей не нравился Карл, и она плевать хотела на то, что сказал Ньют Джингрич. До прихода Карла все было гораздо интересней. Скаут повернулась к Брук.

— Брук, ты мне сделаешь прическу, как обещала?

Брук нервно кивнула и, взяв свою сумочку, занялась волосами Скаут. Карл был весьма удивлен таким развязным поведением двух безработных актеришек, но решил об этом не беспокоиться. Вот если жалкая коротышка проявит неуважение по отношению к нему, тогда другое дело. Пока же она для него просто не существовала.

— Я думаю, республиканцы пытаются заработать себе на этом голоса для будущих выборов. Нам нужен план.

Скаут снова вклинилась в беседу со своими насущными проблемами.

— Знаешь, что я обожаю? То, как пенка для волос выходит из флакона. Только не понимаю, как они ее туда засовывают?

— Она увеличивается в объеме, когда выходит.

— Я знаю, что увеличивается. Ведь ее снаружи становится больше. И все равно не понимаю, как такое получается. То же самое со взбитыми сливками. Как это делают? Сливки — они и есть сливки, их же не утрамбуешь!

Карл в изумлении посмотрел на Скаут. С таким неуважении он не сталкивался уже лет двадцать пять.

— Простите, — обратился он к ней, — я что, стал невидимкой? Я, кажется, разговариваю.

Скаут сочла замечание уместным.

— Извините, — сказала она.

— Да уж, конечно, — неблагосклонно буркнул Карл и повернулся к Брюсу. — Они хотят ввести ограничения по возрасту — запретить просмотр фильма детям до восемнадцати. Мы потеряем половину аудитории! Более того, его могут вообще изъять из проката, особенно на Юге. Мне начинает казаться, что сцена с распятием была ошибкой.

— Это отличная сцена! — снова подал голос Уэйн.

Карл, как и в первый раз, проигнорировал его замечание.

— А эти хреновы Магазинные Убийцы, Брюс! Эти двое уродов похоронят картину, с «Оскаром» или без. Тебе известно, какую бойню они только что устроили в супермаркете «Севн-илевн»? Что за бессмысленные придурки!

Брук и Брюс застыли от ужаса. Речь Карла приняла невероятно опасный поворот.

— Ну, знаете, — сказала Брук обычным тоном, перебирая волосы Скаут, — я думаю, вам стоит проявить немного сочувствия и посмотреть на вещи с их точки зрения.

Карл не был склонен к сочувствию.

— С чьей точки зрения? Социально неадекватных придурков? Я вас умоляю!

— По-моему, нельзя совсем не принимать в расчет их чувства, — Брук очень старалась, но ее миссия была невыполнимой.

— Простите, мисс, если я покажусь вам грубым, но мне на ваше мнение плевать с высокой колокольни. Уэйн Хадсон и эта маленькая костлявая сучка, которую он за собой везде таскает, — просто пара чокнутых придурков, отбросы общества, взбесившиеся звери с желе вместо мозгов. Чем раньше их замочат, поджарят, обезглавят, кастрируют, ликвидируют и пришьют, тем лучше. Я бы и сам прикончил чертовых ублюдков с огромным удовольствием.

Брюс и Брук напряглись: сейчас последует расправа. Уэйн встал за диваном, на котором сидела Скаут. Стоит ему только протянуть руку, и из-за подушек появится автомат, а секундой спустя ужасный провокатор будет мертв. Скаут же достаточно смахнуть подушку с колен. Какие у Карла шансы?

— Ну, Карл, это все разговоры, ты на такое не способен. — Смеху Брюса был деревянным, как в дешевой мыльной опере. — Ты ведь всегда в итоге оказываешься на стороне слабого.

— Слабого? Это ты про кого? Про свихнувшихся убийц? — возмутился Карл.

Брюс понимал, что Карл копает себе могилу, но ничего не мог поделать.

— Ты думаешь, я стану проливать слезы над судьбой каких-то жуков навозных? Да я бы проблевался на их могилах и на могилах их мамаш, которые наверняка были последними шлюхами.

«Заткнись!» Всем своим существом Брюс молил крикливого осла замолчать. Брук также отчаянно пыталась проникнуть в его мозг, дабы предотвратить их гибель.

В последнее время Брук весьма занимал вопрос существования ауры и третьего глаза, и даже не будучи экспертом в эзотерике, она считала, что имеет ощутимую связь с мистической стороной жизни. Брук твердо верила в возможность передачи мыслей на расстоянии, но сегодня ей пришлось столкнуться с той стороной жизни, в которой не было места мистике.

Голос Уэйна прозвучал жестко и холодно, однако по сравнению с выражением глаз мог бы показаться почти нежным.

— Так вы считаете, мистер Брезнер, что Магазинные Убийцы — психопаты и отбросы общества?

«Он вовсе так не считает!» — хотелось крикнуть Брюсу.