Страница 6 из 133
И в то же время он был совершенно одинок. Ему хотелось «нормальной жизни». Он смотрел по телевизору бейсбольные и футбольные матчи, не пропускал бокс. Когда появлялся на матчах на стадионах, его всегда узнавали и награждали аплодисментами. Толпа просто обожала наблюдать за тем, как он поднимается при этом на ноги — застенчивая улыбка на лице, взмах руки. А затем он быстро садился, и лицо его заливалось краской. Он встречался с друзьями в ресторанах и ночных клубах. И часто они вели себя там шумно, придирались к блюдам и обслуге и часто покидали эти злачные заведения последними. Зато они никогда не скупились на чаевые! Находясь в общественных местах, Бывший Спортсмен любил раздавать автографы, однако ему не нравилось, когда вокруг начинались столпотворение и давка. Ему нравилось, когда рядом с ним красивые женщины. Улыбался, весь так и расцветал. Часто этими женщинами были фотографы. Ему нравилось, когда они опираются на его руку, но он терпеть не мог, когда они прижимались к нему.Ему не нравились женщины, готовые «повиснуть у мужчины на шее». При мысли или взгляде на «неестественную» женщину его переполняли праведный гнев и отвращение — к этому разряду он относил женщин, не желавших иметь детей. Он не одобрял аборты. Тем более что их запрещала католическая церковь, признающая из всех предохранительных средств только календарь. Он не одобрял коммунистов, а также симпатизирующих им, то есть «красных» и «розовых». Он никогда ничего не читал, возможно, не открыл ни единой книги со времени окончания средней школы в Сан-Франциско.
Учился он неважно. К девятнадцати годам стал профессиональным бейсболистом. Ему нравилось кино, особенно комедии и фильмы про войну. Он был крупным, подвижным мужчиной, не любил и не умел подолгу сидеть на одном месте. А если к тому вынуждали обстоятельства — становился беспокоен. Церковные службы посещал не слишком регулярно, но никогда не пропускал пасхальной мессы. И, опускаясь на колени перед причастием, всегда закрывал глаза, как его учили еще ребенком. Он никогда не жевал облатку, позволял ей медленно таять на языке, как его учили еще маленьким мальчиком. Однако при этом никогда не ходил исповедоваться в своих грехах, ожидать от него этого было бы столь же странно, как ждать, что он вдруг во время мессы вскочит и начнет выкрикивать непристойности прямо в лицо священнику. Он верил в Бога и вместе с тем верил в свободу воли.
Фотографию «Мэрилин Монро» он увидел случайно, на рекламном снимке в «JI.A. тайме». Белокурая голливудская актриса позировала в обнимку с двумя бейсбольными игроками. Начало нового сезона. Нанеси свой удар!
Бывший Спортсмен уставился на фото и смотрел на него очень долго. Удар, что называется, под дых!.. Ослепительно красивая, сияющая улыбкой девушка с прелестным личиком, совершенно скульптурными формами, прямо как у Венеры Милосской, и белыми, точно хлопковая вата, волосами. Ну чистый ангел, только с шикарными грудями и бедрами. Спортсмен немедленно позвонил своему голливудскому приятелю, владельцу модного в Беверли-Хиллз ресторана.
— Эта блондинка, Мэрилин Монро…
В ответ на что приятель заметил:
— Ну и что дальше?
— Я хочу с ней встречаться.
— С ней?! — расхохотался приятель. — Но она же известная шлюшка, бродяжка. Всегда была шлюхой, с самого рождения. Крашеная блондинка. Корова. Не носит нижнего белья. Водит дружбу с евреями, живет с двумя гомиками и наркоманами. Уик-энды проводит исключительно в Вегасе, обслуживает тамошних парней. Как поселится в номере, так и не выходит из него сутками. Ненасытная тварь!
В трубке царило молчание. Голливудский приятель уже было подумал, что Бывший Спортсмен повесил трубку, не попрощавшись, такая его манера была известна. Но тут вдруг Бывший Спортсмен заговорил снова: — Я хочу с ней встречаться. Организуй мне это.
«Кипарисы»
Шла уже шестая неделя беременности. На этой же неделе у Нормы Джин был день рождения.
Двадцать семь! Слишком стара для первородящей, так говорили врачи.
И тут вдруг последовала череда самых неожиданных открытий.
— Эй, знаешь что? Мне пришла в голову идея.
Близнецы, прелестная и неразлучная троица, занимались поисками виллы. И нашли ее. Вилла под названием «Кипарисы», в Голливуд-Хиллз. На вершине холма, над Лаурел-Каньон-драйв. То была шестая или седьмая вилла, которую посмотрели Близнецы с начала их, по выражению Касса, «эпических» поисков. (Касс был вообще большой мастак по части таких словечек.) Они искали идеальную среду для нормального течения беременности у Нормы Джин. Ну, а потом, когда родится ребенок, достойное место для первых месяцев его развития. Ибо, как говорил Касс, «все мы продукты своего времени и места. Не можем жить и довольствоваться чистым духом. На земле мы были рождены и на ценных металлах с далеких звезд. Мы должны подняться, возвыситься над смрадным городом Лос-Анджелесом и над историей тоже. Эй, вы, двое, вы меня слушаете или нет?» (Да, да! Глаза Нормы Джин сверкали как звезды и светились обожанием; она — то всегда слушала своего Касса. Эдди Дж. пожал плечами и ограничился кивком: ясное дело.)
— При появлении на свет любого существа весь мир вместе с ним словно рождается заново. Это как бы подтверждается самим фактом рождения! Будущее цивилизации может зависеть от одного-единственного новорожденного. От Мессии. Вы можете сказать, шансы, что Мессия явится, ничтожно малы? Ну и что с того? Можем заключить пари.
Когда Касс Чаплин говорил так красноречиво, с такой страстью, кто такие были Норма Джин и Эдди Дж., чтобы усомнитьсяхотя бы на секунду?..
Норма Джин была Нищенкой служанкой, которую любили два пылких принца. Один давал ей читать книги, книги, которые «много для него значили», второй дарил цветы. То один цветок, то целую охапку, но все они выглядели так, словно их рвали бог знает где и в страшной спешке, — стебли грубо и коротко обломаны, нежные прекрасные лепестки частично облетели, на листьях какие-то темные пятнышки.
— Норма, красавица ты наша! Мы тебя обожаем!
О, я была так счастлива. И никогда еще не чувствовала себя такой здоровой. Ибо не только поняла, что есть благословение Господне. Поняла, в чем сокрыт дух Священного Здоровья (или Исцеления).
Никакого Дьявола не существует. Дьявол — это порождение больного мозга.
В тот день Эдди Дж. повез их в Голливуд-Хиллз, раскинувшийся над смрадным и греховным городом. Небо над головой было прозрачным и нежно-голубым. Легкое дуновение сухого теплого ветра. Гравий похрустывал под шинами лимонно-зеленого «кэдди», и вел его Эдди Дж. с обычным своим мастерством и осторожной сдержанностью человека, привыкшего попадать в неприятные ситуации. (В фильмах ему всегда доставались роли миловидного молодого и задиристого парня, который, как правило, умирал в конце насильственной смертью.) Норма Джин сидела посередине, между Эдди Дж. и Кассом Чаплином. (Бедный Касс! «Сам не свой сегодня утром, но, черт меня побери, если б я знал, кто ятакой!)
Норма Джин в расцвете молодости и красоты сидела, улыбаясь, между своими любовниками Близнецами, ладонь лежала на животе. Ее теплая влажная ладонь, ее начавший разбухать животик.
Ребенку уже шесть недель. Просто не верится!
Близнецы, прелестная и неразлучная троица, ехали этим ясным солнечным утром по южной Калифорнии, по Лаурел-Каньон-драйв, встретиться с агентом по недвижимости, которая близко к сердцу приняла их «эпические» поиски и считала, что скоро заключит с ними сделку. Между собой они называли эту женщину «Теда Бара», поскольку она одевалась и красилась в стиле роковой красотки давно ушедших лет. Отчего ее было жалко (во всяком случае, Норме Джин) и в то же время так и подмывало расхохотаться ей прямо в лицо (Кассу и Эдди Дж.). Итак, они мчались по дороге, и вдруг совершенно неожиданно Эдди Дж. стукнул по рулю обеими кулаками и завопил:
— Эй! А знаете что? Мне пришла в голову идея!