Страница 66 из 126
— Бесс! Ты только посмотри! Ты погляди на это! Ну, узнаешь? — И с этими словами она сунула журнал в руки старой своей подруги, на лице которой застыло недоуменное выражение. Бесс посмотрела и нахмурилась. Похоже, она была удивлена, но не слишком.
— A-а, она… Что ж…
Элси пребывала в полной растерянности. Бесс не сказала больше ни слова. Вместо этого провела ее в дом, на кухню, где достала из ящика буфета декабрьский номер журнала «Звезды и полосы» за 1944 год со статьей о девушках, работающих на оборону. И там тоже была Норма Джин — опять! Элси на миг показалось, будто кто-то пнул ее в живот — опять! И она опустилась в кресло, и все смотрела и смотрела на Норму Джин — свою дочурку, свою девочку! — в тесно облегающем комбинезончике с иголочки, улыбающуюся в камеру. Насколько помнила Элси, в обычной жизни Норма Джин никогда никому так не улыбалась. Словно тот, кто держал эту самую камеру, был ближайшим ее другом. А может, сама камера была ближайшим ее другом.
И тут Элси захлестнула целая буря чувств: боль, смятение, стыд, гордость. Почему, почему Норма Джин не поделилась с ней этими замечательными новостями? Бесс же тем временем с присущим ей кисло-занудным видом говорила:
— Это прислал Баки. Я так понимаю, он страшно гордится.
На что Элси ответила:
— А ты нет, что ли?
Бесс возмущенно фыркнула:
— Чем тут гордиться? Конечно, нет! И вообще все Глейзеры считают, это просто стыд и позор!
Элси сердито затрясла головой:
— А лично я считаю, это просто замечательно! И я горжусьНормой Джин! Она станет моделью, кинозвездой! Вот погоди, скоро сама увидишь.
Бесс поморщилась и сказала:
— Она прежде всего женамоего сына. И прежде всего должна помнить и думать об этом!
И Элси, услышав эти слова, не вылетела возмущенная из дома Глейзеров. Нет, она осталась, и Бесс приготовила кофе, и женщины долго говорили и всласть поплакали по заблудшей и утерянной для них навеки Норме Джин.
По найму
Для истинного актера каждая роль — это шанс. Незначительных ролей не бывает.
На первой же неделе работы в агентстве Прина она стала «Мисс Алюминум Продактс [46]1945». И красовалась в тесно облегающем белом плиссированном платье с глубоким вырезом, с гирляндами бус из фальшивого жемчуга и клипсами-пуговицами из такого же жемчуга, в белых туфлях на высоких каблуках, белых перчатках до локтя и с кремово-белой гарденией в «начесанных» волосах до плеч.
Целых четыре дня демонстрировала она себя на выставке в Лос-Анджелесе, где надо было часами стоять на возвышении, среди выставленной в зале сверкающей алюминиевой утвари для кухни. И раздавать желающим (по большей части то были мужчины) проспекты и буклеты. Платили ей 12 долларов в день, плюс еще питание (самое минимальное) и транспортные расходы.
На второй неделе она была «Мисс Пейпер Продактс [47]1945». И демонстрировала себя в ярко-розовом одеянии из бумажного крепа, нещадно шуршавшем при каждом движении, и в позолоченной бумажной короне на встрепанных волосах. Здесь, на выставке, она тоже раздавала буклеты, а также простейшие изделия из бумаги — салфетки, рулончики туалетной бумаги, гигиенические прокладки (в простых коричневых пакетиках без всяких надписей). Платили здесь поменьше — 10 долларов в день, плюс расходы на питание (минимальное) и оплата за проезд троллейбусом.
Она была «Мисс Милосердие» на выставке хирургических инструментов в Санта-Монике. «Мисс Южная Калифорния» на выставке молочных продуктов, где была наряжена в белый купальник с большими черными пятнами (как у коров гернзейской породы) и туфли на высоких каблуках. Она была одной из шоу-герлз на открытии нового отеля «Люкс-Армс» в Лос-Анджелесе. Изображала приветливую хозяйку и встречала гостей на презентации стейк-хауса [48]Руди в Бель-Эр. Изображала в матроске — блузе навыпуск, коротенькой юбочке, шелковых чулках и туфлях на высоких каблуках — хозяйку бала в Роллинг-Хиллз, на яхт-шоу. Изображала в ковбойском наряде из «сыромятной кожи» — жилетка и юбка с бахромой, сапожки на высоких каблуках, широкополая шляпа, а также кожаная кобура с серебряным шестизарядным револьвером (незаряженным) на стройном бедре — «Мисс Родео 1945». Происходило это в Хантингтон-Бич, где под ярким светом прожекторов ее заарканивал с помощью лассо улыбающийся хозяин церемонии.
Никаких свиданий с клиентами. Ни при каких обстоятельствах не брать у клиентов чаевые. Клиенты платят непосредственно агентству. Нарушение любого из этих правил приведет к немедленному увольнению из агентства.
Опасаясь колик, она брала с собой аспирин «Байер». Когда даже его оказывалось недостаточно, принимала другие, более сильнодействующие средства (кодеин? а что это вообще такое, кодеин?), прописанные ей дежурным врачом при агентстве Прина. Голова во время менструации просто раскалывалась от боли. В ней словно стучали молоточки. Даже перед глазами все плыло, так ужасно болела у нее голова. В самые тяжелые дни она вообще не могла работать. И каждая потеря в деньгах, пусть даже речь шла всего о десяти долларах, приводила ее в отчаяние, одна мысль об этом терзала, как ноющий зуб. А что, если она ослепнет от этой боли и ярких прожекторов? Что, если, входя в троллейбус на ощупь, вдруг споткнется и упадет, как какая-нибудь старуха?
Больше всего на свете она боялась превратиться в беспомощную и неопрятную женщину, какой была ее мать. Она постоянно боялась сделать что-то не так, ошибиться, не исполнить то, что от нее требуется. Она панически боялась собак, принюхивающихся к ее влажной промежности. Гигиенические прокладки укреплялись теперь еще и слоем «клинекса», но все равно все это промокало насквозь в течение часа. И потом: где переменить прокладку? Как часто может она отлучаться? А все они сразу заметят, наверняка уже заметили, как скованно она держится. Едва ходит с этим толстым слоем между ног. Она была в отчаянии, она не могла остаться дома, отлежаться, постанывая, в постели, как отлеживалась в Вердуго-Гарденс или у Пиригов, где тетя Элси приносила ей бутылочку с горячей водой и теплое молоко. Ну, как дела, милая? Ничего, потерпи.
Теперь рядом не было никого, кто любил бы ее. Теперь она была совершенно одна, сама по себе. Она копила деньги на покупку подержанного автомобиля у друга самого Отто Эсе. Она снимала меблированную комнату в Западном Голливуде, в нескольких минутах ходьбы от студии Отто Эсе. Она посылала пятидолларовые купюры Глэдис, в государственную психиатрическую больницу — «Просто хотела сказать тебе: здравствуй, мамочка!» О ней говорили как об одной из самых «многообещающих» моделей агентства Прина. Она была «восходящей» звездой модельного бизнеса. Хозяину агентства не нравились волосы Нормы Джин — как он выражался, «цвета воды для мытья посуды». Еще хорошо, что не «сточной воды». Ей пришлось поизрасходоваться на парикмахерскую, где ей «обесцветили» пряди. Ей пришлось платить за уроки пластики на курсах при модельном агентстве. Иногда ей выдавали наряды для выступлений, иногда приходилось пользоваться своей одеждой. Приходилось самой покупать чулки. А также дезодоранты, косметику, нижнее белье. Она зарабатывала деньги и в то же время бесконечно их занимала — у агентства, у Отто, у других людей. Она все время боялась, не появилась ли на чулке «стрелка». Где-нибудь в троллейбусе, на глазах у совершенно посторонних людей, она могла расплакаться, заметив на чулке предательскую зацепку, для нее это было равносильно самому непоправимому из несчастий. О нет! Господи, нет, только не это! Нет!Ведь она — модель, работает у Прина, и для нее все несчастья были равны: а вдруг в жаркий и душный день через дезодорант пробьется запах пота, а вдруг сзади на платье появится пятно или «поедет» чулок?.. И все увидят.
46
Продукты, изделия из алюминия (англ.).
47
Продукты, изделия из бумаги (англ.).
48
«Стейк-хаус» — ресторан, специализирующийся на стейках, или бифштексах. К мясу традиционно подают кочанный салат и печеный картофель.