Последняя милость

— Приходила мисс Ландерс, — объяснил Лайон. — Она принесла нам обед.

Кри неподвижно сидела за столом перед нетронутой тарелкой.

— У нее в последнее время нет аппетита.

— Кри, это снова я, старший инспектор Гамаш. — Гамаш сел на стул рядом с девочкой и накрыл своей большой ладонью ее пухлую, покрытую ямочками белую руку. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Я могу что-то для тебя сделать?

Наступила долгая пауза, но ответа так и не последовало.

— Я хочу попросить тебя об одной вещи, — снова заговорил Гамаш. Его голос был спокойным и доброжелательным. — Пожалуйста, постарайся что-нибудь съесть. Я понимаю, что у тебя нет аппетита, но тебе обязательно нужно есть, чтобы быть здоровой и красивой.

В кухне снова повисла тишина. Кри сидела с непроницаемым лицом, уставившись прямо перед собой неподвижным взглядом. Гамаш встал из-за стола.

— Спокойной ночи, Кри. До скорой встречи. Если тебе что-нибудь понадобится, я живу совсем рядом, в гостинице у подножия холма.

Гамаш развернулся и, сделав знак остальным, чтобы они следовали за ним, направился к двери. Лайон шел вместе со всеми, стараясь держаться поближе к Гамашу. Присутствие этого сильного, облеченного властью человека действовало на него успокаивающе.

— Судя по всему, нам удалось найти мать Сиси, — сказал Гамаш, когда они вышли в холл.

— И кто она?

— Мы не знаем ее имени, но предполагаем, что она родом из Трех Сосен. Зато нам совершенно точно известно, что ее убили незадолго до Рождества.

Говоря это, Гамаш внимательно наблюдал за выражением лица Лайона, и ему показалось, что он что-то заметил. Но это было так мимолетно, что Гамаш не мог быть в этом уверенным.

— Убита? То есть их обеих убили? И Сиси, и ее мать? Но что это все значит?

— Это значит, что кто-то может попытаться убить вашу дочь, — сказал Гамаш. Его пристальный взгляд, устремленный на Лайона, был суровым и предостерегающим. — Местная полиция пришлет сюда патрульную машину…

— Они уже приехали, сэр, — сообщил Лемье, который первым заметил свет фар.

— …так что ваш дом будет охраняться двадцать четыре часа в сутки. С девочкой ничего не должно случиться. Вы меня поняли?

Лайон кивнул. События разворачивались настолько стремительно, что он за ними не успевал. Ему необходимо было время, чтобы сообразить, что к чему.

Гамаш коротко кивнул и вышел из дома.

Оливье подбросил в открытый очаг бистро еще одно полено и поворошил огонь кочергой. За столиком рядом с очагом тихо беседовали Жан Ги Бювуар и старший инспектор Гамаш. Бистро было наполовину заполнено посетителями, и звуки голосов сливались в равномерный гул. Оливье взял бутылку красного вина и наполнил их опустевшие бокалы.

— Кажется, несут ваш обед. Bon appêtit. — Оливье улыбнулся и ушел.

Официантка поставила перед Бювуаром тарелку с еще шипящей, только что поджаренной на угольях отбивной и слегка приправленной специями картошкой фри. Бювуар окунал тоненькие ломтики в майонез, потягивал густое красное вино и смотрел на огонь, пылающий в очаге. Он блаженствовал. Длинный холодный день наконец-то закончился. Теперь они с Гамашем могли расслабиться и спокойно обсудить все аспекты дела. Именно подобные моменты в совместной работе Бювуар любил больше всего. А поджаренная на угольях отбивная, картошка фри, вино и живое пламя очага делали их еще более восхитительными.

Перед Гамашем исходила паром тарелка с источающим смешанный аромат чеснока и розмарина седлом барашка, крохотными круглыми картофелинами и зелеными бобами. В центре стола стояли плетеная корзинка с горячими булочками и блюдце с шариками сливочного масла.

Когда официантка ставила перед Гамашем тарелку, старший инспектор слегка сдвинул салфетку, чтобы освободить место, и Бювуар наконец-то смог рассмотреть, что его шеф писал на ней в ожидании заказа. Даже вверх ногами он видел написанное совершенно четко.

В KLM.Буква Lбыла несколько раз обведена кружком.

— Шкатулка Эл, — догадался Бювуар. — Наверное, она собирала эти буквы в течение многих лет. Похоже, она тоже страдала навязчивыми идеями, как и ее дочь. Интересно, это у них наследственное?

— Мне это тоже интересно.

Тепло очага, вино и вкусная еда оказали свое умиротворяющее воздействие. Гамаш расслабился. Он был доволен плодотворно проведенным днем, хотя и продолжал беспокоиться о Кри. Но теперь он, по крайней мере, знал, что девочка в безопасности. Он предупредил Лайона. Теперь за каждым шагом этого человека будут следить его люди. Старший инспектор по-прежнему был уверен в том, что убийца Лайон. А кто же еще? Гамаш задумчиво жевал нежное, ароматное мясо барашка.

— Как ты думаешь, Жан Ги, почему убийца задержался, чтобы забрать из руки Эл кулон?

— Должно быть, для убийцы это было очень важно. Возможно, он боялся, что этот кулон может каким-то образом указать на него?

— Возможно. — Гамаш разломил теплую булочку, и на деревянный стол дождем посыпались чешуйки хрустящей корочки. — Но почему он убил Эл? Почему он убил Сиси? Почему он убил их обеих? И почему именно сейчас? Что-то должно было случиться. Что-то такое, что вынудило убийцу избавиться от обеих женщин в течение буквально нескольких дней.

— Сиси собиралась подписать контракт с американской компанией. Возможно, убийца хотел этому помешать.

— Зачем? Если убийца хотел выгадать от смерти Сиси, то после подписания этого контракта он бы выгадал значительно больше. Кроме того, у меня такое ощущение, что вся эта история с американской компанией не более чем очередная иллюзия Сиси. Скоро мы это выясним. Но даже если допустить, что Сиси убили из-за контракта, все равно непонятно, зачем было убивать ее мать?

— Вы уверены, что Эл была родом из Трех Сосен?

— Да, и завтра нам нужно будет сосредоточить все усилия на том, чтобы найти людей, которые ее знали. Кроме того, я хочу, чтобы ты подумал еще над одним вопросом. — К этому времени они уже покончили с едой, и Бювуар тщательно обрабатывал свою тарелку кусочком булочки. — Зачем было выбрасывать совершенно нормальную видеокассету с фильмом? Как мы сами могли убедиться, с ней все было в порядке.

Официантка забрала грязные тарелки, и на столе появилось блюдо с сыром.

— Мы получаем его из монастыря Сен-Бенуа-дю-Лак, — сообщил Оливье. — Они специализируются на изготовлении сыра и григорианских хоралах. Всем своим сырам они дают имена святых. Вот этот, например, называется Святой Андрей, а этот — Святой Альбрэ.

— А этот? — поинтересовался Бювуар, показывая на большой кусок сыра, лежащий на деревянном блюде.

— Этот можно назвать Святым Рокфором. А вон тот Святым Чеддером! — Оливье вздохнул. — А какая была красивая теория. — Он отрезал от каждого куска по два ломтика и ушел, оставив на столе корзинку с багетом и галетами.

— Похоже, ты огорчил нашего гостеприимного хозяина, — улыбнулся Гамаш, намазывая Святого Андрея на тоненькую галету. Бювуар промолчал, и Гамаш внимательно посмотрел на своего заместителя. — Тебя что-то беспокоит, Жан Ги?

Бювуар допил остатки вина и отставил бокал. Официантка принесла капуччино.

— Почему вы приказали Николь остаться в штабе?

— Ты расстроен тем, что я отменил твое распоряжение?

— Дело не в этом, — покривил душой Бювуар, потому что, в основном, дело было как раз в этом. — Просто неприятно, когда твои приказы отменяют вот так, в присутствии всех членов команды.

— Ты прав, Жан Ги. И в нормальной ситуации я бы никогда так не поступил.

Бювуар знал, что шеф говорит правду. За все годы их совместной работы Гамаш лишь несколько раз поступал подобным образом, и это всегда было вызвано чрезвычайными обстоятельствами.

Значит, сейчас у них тоже чрезвычайная ситуация? Бювуар смотрел на внезапно осунувшееся, усталое лицо шефа и ругал себя последними словами. Как он мог не заметить этого раньше?

— Вы не доверяете ей, да? Вы не доверяете Николь.