Зловещий шепот

Доктор наклонил тяжелую голову.

— Вы попали в точку, мисс.

— Фэй нырнула, вытащила портфель из воды и спрятала в лесу. Она, понятно, не знала, чем дело кончится, и обо всем узнала позже. — Барбара помедлила. — Майлз Хеммонд мне рассказал по дороге ее историю. Она, кажется, не ведала о том, что случилось, пока…

— Пока, — мрачно подхватил Майлз, — Гарри Брук не бросился ей навстречу и, изображая страшное волнение, не закричал: «Боже мой, Фэй! Убили папу!» Неудивительно, что Фэй передавала этот эпизод не то с горькой, не то с саркастической усмешкой.

— Минуточку! — воскликнул профессор Риго. Всем показалось, что он подпрыгнул, но толстяк не двинулся с места и лишь назидательно поднял указательный палец. — В этой ее усмешке таится разгадка многих загадок! Черт побери! Да! Эта женщина, — и его указательный палец пронзил воздух, — эта женщина обладала такой уликой, которая могла отправить Гарри Брука на эшафот! — Профессор Риго посмотрел на доктора Фелла: — Не так ли?

— И вы тоже, — кивнул доктор Фелл, — попали в точку.

— В этом портфеле, — продолжал Риго, все более распаляясь, — находились кирпичи с башни и плащ Гарри, испачканный кровью отца в том месте, где была рана. Любой суд удовлетворился бы этими доказательствами… — Он вдруг умолк. — И тем не менее Фэй Сетон не желает использовать эту улику.

— Не желает и не использует, — сказала Барбара.

— Почему вы так думаете, мадемуазель?

— А разве вы не видите? — воскликнула Барбара. — Не видите, в каком она состоянии? Она подавлена, измучена и очень больна. Ее все это уже не трогает, не волнует, нет охоты обвинять Гарри. Она — блудница по натуре! Он — прирожденный аферист и убийца! Будем же снисходительны к их слабостям и, как говорится, пойдем своими путями в этом не лучшем из миров. Я… я не хочу выглядеть дурой в ваших глазах, но так, мне кажется, поступают нормальные люди в подобных ситуациях. Впрочем, думаю, что она сказала об этом Гарри Бруку, — добавила Барбара. — Думаю, предупредила, что не выдаст его, если только сама не попадет в полицию, но будет хранить этот портфель со всем его содержимым в надежном месте на тот случай, если вдруг будет арестована по подозрению в преступлении. И она сохранила портфель! Она прятала его шесть долгих лет! И привезла с собой в Англию! Он всегда был у нее под рукой, но не было повода вспомнить о нем, пока… пока…

Голос Барбары затухал, в глазах рос страх, словно она вдруг спохватилась, что ее собственное воображение заведет ее слишком далеко, ибо доктор Фелл не отрываясь смотрел на нее, а его сопение становилось все громче.

— Пока… — подхватил он с шумным выдохом. — Черт побери! Вы близки к истине! Продолжайте! У Фэй Сетон не было повода вспомнить о нем, пока…

Майлз Хеммонд их почти не слушал. Он задыхался от тихой ярости, спиравшей грудь.

— Значит, Гарри Брук вышел сухим из воды?

Барбара обернулась к нему:

— Что вы хотите сказать?

— Отец его выгородил, — Майлз стукнул кулаком по спинке кровати, — даже на смертном одре, когда сынок спросил: «Кто это тебя, папа?» А теперь, выходит, и Фэй Сетон его выгородила!

— Тише, сэр, успокойтесь!

— Эти гарри бруки всегда выходят сухими из воды, — сказал Майлз. — Я не знаю, что это — везение, случай или дьявольские чары. Знаю только, что этот негодяй должен был кончить жизнь у стенки или в ссылке на каком-нибудь забытом Богом острове. А за него расплачивается Фэй Сетон, которая никому не причинила вреда, которая… — Его голос звенел праведным гневом. — Господи! Если бы я мог встретиться с этим Гарри Бруком шесть лет назад! Я жизнь бы отдал, чтобы свести с ним счеты!

— Это не так уж трудно, — заметил доктор Фелл. — Не хотите ли свести с ним счеты сейчас?

Близкий раскат грома эхом прокатился по крышам домов. Струи внезапного ливня ударили по подоконнику, брызгами обдали доктора Фелла, сидевшего в кресле у окна. Его лицо уже не было таким багровым, трубка потухла. Он повысил голос:

— Хэдли! Вы там, в коридоре?

Барбара отскочила от двери и, не спуская с нее глаз, прижалась к спинке кровати. У профессора Риго вырвались французские словечки, редко употребляемые интеллигентными людьми.

Все произошло в считанные секунды.

Одновременно с порывом ветра, ворвавшегося в окно, сотряслась от мощного удара дверь в комнату, еще толчок, еще удар: будто шла борьба у самого порога. Но вот щелкнул замок, и дверь распахнулась настежь. Трое мужчин ввалились в комнату. Инспектор Хэдли выкручивал кому-то правую руку, за левую уцепился другой инспектор в полицейской форме, а между ними…

— Профессор Риго, — голос доктора Фелла был звучен и чист, — будьте добры, произведите опознание этого человека! Вот этого, посредине!

Майлз Хеммонд смотрел на сверкавшие бешенством глаза, на сжатые до побеления губы, на сильные, полусогнутые в коленях ноги, все еще норовившие ударить стражей порядка, и не смог удержаться от возгласа:

— Опознать? Его?

— Да, — сказал доктор Фелл.

— Но послушайте! Что все это значит? Ведь это Стив Куртис, жених моей сестры! Что вы от него хотите?!

— Мы хотим, — бас доктора Фелла заполнил комнату, — произвести официальное опознание личности. И мне кажется, вы это уже сделали, ибо перед вами действительно тот, кто называет себя Стивом Куртисом, но его настоящее имя — Гарри Брук.

Глава XX

Фред, метрдотель ресторана «Белтринг», всегда был рад обслужить доктора Фелла, даже если доктор заказывал отдельный кабинет в такое позднее время в этом одном из немногих мест Вест-Энда, где можно поужинать в воскресенье.

Увидев спутников доктора Фелла, Фред остолбенел: профессор Риго, мистер Хеммонд и маленькая блондинка мисс Морелл — те же трое, что были в «Белтринге» два дня назад.

Гости с хмурым видом, чувствуя на себе недоуменный взгляд метрдотеля, расселись вокруг стола в том же самом кабинете, где обычно заседали члены «Клуба убийств». Было очевидно, что гостей сюда привлекло не только изысканное меню: они были слишком озабочены и серьезны.

— Мне надо принять лекарство, — проворчал профессор Риго. — Продолжайте.

— Да, — сказал Майлз, не глядя на доктора Фелла. — Продолжайте.

Барбара молчала.

— Видите ли, — в нерешительности взмахнул руками доктор Фелл, просыпав пепел с трубки на жилет, — может быть, лучше подождать до…

— Нет, — сказал Майлз, разглядывая солонку.

— Тогда я вас попрошу, — продолжал доктор Фелл, — мысленно перенестись в Грейвуд, в тот вечер, когда я приехал к вам вместе с Риго, который был исполнен благородных побуждений уберечь вас от вампира.

— Да, но мне хотелось также, — заметил немного задетый профессор, — взглянуть на библиотеку сэра Чарлза Хеммонда. И кажется, единственной комнатой, в которой я не побывал в Грейвуде, оказалась библиотека. Такова жизнь.

Доктор Фелл взглянул на Майлза.

— Итак, вы, Риго и я сидели в нижнем холле, и вы передавали мне рассказ Фэй Сетон об убийстве Брука. Я подумал, что убийцей мог быть Гарри Брук. Но какова побудительная причина? Вы сказали, что Фэй истерически рассмеялась, когда вы ее спросили, не вышла ли она замуж за Гарри; затем вы рассказали об анонимных письмах, о клеветнических сплетнях. Тут-то меня и осенило: все это мог делать в своих целях сам несчастный Гарри! Я и не предполагал, что его наветы по сути своей правдивы, до тех пор, пока сегодня в больнице Фэй Сетон сама не призналась мне в этом. Она помогла мне понять то, что оставалось неясным, дополнила общую картину, но о ней я не мог такого подумать. Она представлялась мне ни в чем не повинной женщиной, оболганной человеком, который прикинулся влюбленным. Можно было предположить, что Говард Брук тоже так подумал, прочитав письмо, оставленное сыном на столе. Следовательно, нам было необходимо разыскать получателя писем — некоего Джима Морелла. Эта гипотеза объясняла причину убийства отца Гарри. Она снимала с Фэй все обвинения, за исключением одного — сокрытия портфеля, выброшенного в реку, и укрывательства Гарри (по каким-то ее личным соображениям!). В любом случае абсурдные подозрения в вампиризме отпадают. Я говорил вам как раз об этом, когда… мы услышали револьверный выстрел на втором этаже и увидели, что случилось с вашей сестрой, мистер Хеммонд. Признаюсь, я был сбит с толку. И все-таки… Позвольте, я изложу вам свои соображения, учитывая некоторые ваши данные и то, что рассказала, придя в себя, ваша сестра Марион перед самым нашим отъездом из Грейвуда. Позвольте мне представить вам, как прямо у вас на глазах разыгрывался весь этот спектакль… В субботу днем, в четыре часа, вы встретились со своей сестрой и с так называемым Стивом Куртисом на вокзале Ватерлоо. За чаем вы, хотя и невольно, взорвали бомбу, объявив, что пригласили Фэй Сетон на работу в Грейвуд. Верно я говорю?