Страница 34 из 48
Но вот начинается крутой спуск над Паданской равниной [117]. В Милане будет пересадка.
ЭТО ПРЕВРАТИЛОСЬ в какую-то игру, в некую роль в спектакле. Понимаешь, Магнус? Думаю, мы с Мартеном испытываем почти неземную любовь друг к другу…
— Не трудно было заметить, что это — нечто особое, нет, не трудно.
— Если бы было наоборот, если бы он первым посмотрел в сторону, хотя бы только на одну секунду, я бы прореагировала так же, как и он. Я попыталась бы заставить его вернуться.
— Да! Ты не думаешь, что можно испытывать муки любви?
— Нам необходим воздух…
— Стало быть, он был — огонь, а я — воздух?
— Пожалуй, можно сказать и так. Надеюсь, ты понимаешь…
— Я понимаю…
— Чистая случайность, что именно я первой посмотрела в другую сторону. И я понимаю его отчаяние. Нам было так фантастически хорошо вместе.
— Ты, во всяком случае, не должна упрекать саму себя.
— Но я этого и не делаю. Это должно былокончиться так, как закончилось.
Однако Мортен Досванн — не мёртв. Третий раз за день он улетает из аэропорта.
Прямо внизу направо он видит Геную, сказочный белый город в глубине Генуэзской бухты. Затем он летит высоко над Тосканой, и, прежде чем спинки кресел возвращаются в вертикальное положение, ремни безопасности крепко пристёгиваются, а объявление VIETATO FUMARE [118]загорается вновь, начинается спуск к Фьюмичино [119].
Здесь никакого паспортного контроля нет. В Риме достаточно помахать красной книжечкой.
Мортен прибывает в аэропорт Фьюмичино как инкогнито, как никто.
ДОМА В НОРВЕГИИ Ине и Магнус ищут Мортена. Ине была знакома с Мортеном всего лишь полгода. Но она знает его лучше всякого другого. Магнус знал его с тех пор, как они ходили в гимназию. Ине с Магнусом едут на метро к Холменколлену [120], идут к Фрогнер-сетеру [121], потом к Трюванну [122], расспрашивают о Мортене на Копперхаугхютте [123]. Они следуют по излюбленным тропинкам Мортена. У каждого водоёма они останавливаются, долго и внимательно вглядываются в него.
— На самом деле это просто глупо. Я никогда не понимал столь пылких чувств…
— Ты веришь в судьбу, Магнус?
— Нет…
— Именно потому, что Эдип пытается избежать своей судьбы, она настигает его…
— Это — литература, Ине. Или древнее суеверие.
— Это происходит по недоразумению. Он думает, что убегает от своих родителей. А попадает прямо в их объятия.
— А когда правда всплывёт перед ним…
— …он выколет свои глаза. Это логично. Он, по существу, всё это время был слеп.
— Ты сдаёшься? Ты в самом деле думаешь, что он…
— Я чувствую, что он исчез. Я никогда не увижу его вновь. Слышишь? Его здесьбольше нет…
МОРТЕН ИДЁТ к выходу в аэропорту Фьюмичино. Он покупает билет на автобус за 1000 лир. А потом снова становится в шеренгу с изнурёнными коммерсантами.
Он проезжает мимо группы сюрреалистических конгресс-отелей по левую руку и нескольких мусорных куч по правую на спуске к Тибру. Затем он видит перед собой Колизей. Автобус останавливается у вокзала Термини. Он берёт такси до площади Навона за 4 500 лир.
Время семь часов. Начинает смеркаться. Он идёт к фонтану четырёх рек Бернини перед церковью Святой Агнессы. Агнец и четыре реки!
Здесь это и началось. В цирке Домициана [124]. Первый вечер Мортена и Ине. Они слились тогда в единое двуполое существо.
Вымокшие и замёрзшие, поднимаются Ине и Магнус из метро у Национального театра [125]. Они берут такси к полицейскому управлению.
— К сожалению… Но ещё не все патрули оповещены. Сообщение послано во все полицейские участки.
— Что-нибудь узнали…
— Сведений о том, что он уехал, нет.
Она качает головой. Качает утвердительно. Мортен — не тот, кто уедет от чего бы то ни было. Он всегда идёт до конца.
Ине и Магнус расходятся по домам. Ине выпивает бутылку итальянского вина. И плачет, плачет.
ОН ДОЛГО БРОДИТ по площади Навона. Он не понимает, как это может быть: он — в Риме, а она — нет. Ему кажется, он видит Ине повсюду. Он идёт к Пантеону. Перед храмом всех богов туристы так и кишат.
Он знает, куда ему идти: из аэропорта Каструп в Копенгагене он позвонил в отель «Адриано» в Риме и заказал на неделю отдельный номер. Четыре тысячи лир за ночь.
«Адриано». Их первая ночь вместе в Риме. Турист из Хьереборга наносит визит туристке из «Звёздных путей» в её номере. После 23-х часов. На всю ночь. На целую неделю.
Сладкие поцелуи. Бурные объятия. Однажды отель стал кардинальским дворцом. Сладкий грех!
И это в вульгарном номере гостиницы! Кровать и комод. Полтора полотенца на каждого. Три квадратных метра пола, между кроватью, комодом и маленькой ванной.
Ну не загадка ли это? Неужели нечто столь банальное может превратиться в сказку с таким множеством нюансов. Тысяча мелких главок…
Ведь это был номер Ине!..
Они больше времени проводили в маленьком номере, нежели за его стенами в Городе мира. Там можно было познать гораздо больше. Потом они идут в оперу. Для Мортена это нечто совсем новое.
«Тóска». Как уверяет Марио [126], его всё равно не казнят. Это будет одна лишь видимость. Это — казнь, но для вида. Холостой выстрел. Марио должен будет притвориться, будто умирает…
Они ставят его к стене тюремного замка.
Com’e bello il mio Mario! [127]
И вот они стреляют, и Марио падает…
La! Muori! Ессо ип artista! [128]
Они накрывают его плащом, и Тóска следует за ними на расстоянии. Она радуется…
О, Mario, non ti mouvere… [129]
Солдаты удаляются…
Ancora non ti mouvere… [130]
Но вот солдаты уходят, и Тóска подбегает к своему возлюбленному:
Presto!Su, Mario! Andiamo! Andiamo! Su! [131]
Но Марио не поднимается. Скарпиа [132]обманул её. Она опускается рядом с Марио на колени, тормошит его. С удивлением видит, что руки её в крови…
Mario! Mario!
Она срывает плащ, которым он прикрыт;
Morto! Morto! [133]
Она падает на тело Марио.
О Mario! Morto? Tu… Cost? Finite cost? Cost! [134]
Мелодраматично! Но правдиво, Мортен, правдиво. Жизнь и есть мелодрама. Мы вовлечены в сказку. Мы — живём, Мортен! Ты думал об этом? Разве? Мы идём некоторое время рука об руку вместе. Мы влюбляемся друг в друга, мы обнимаем друг друга. Возможно, у нас будет ребёнок… Но жизнь слишком коротка. Внезапно, всегда внезапно, Мортен, внезапно нас снова оторвут друг от друга…
Мортен твёрдыми шагами движется к скромному отелю на Марсовом поле. Он входит в вестибюль. Словно совершает самый естественный поступок в мире. Будто был здесь на прошлой неделе. Он надеется, что портье не узнает его.
— Your passport, please! [135]
Паспорт. Естественно. Он разорвал его на клочки и бросил в мусорный ящик в аэропорту Фьюмичино. Он оставил его, объясняет Мортен, у друга в Неаполе. Но он мог бы сейчас же заплатить за целую неделю. 280 тысяч лир. Валюту он обменял в аэропорту в Милане.
Мариус Инестад уже жил однажды в этом отеле.
Нельзя ли получить тот же самый номер? Тrecentoventinove… [136]
Он идёт к лифту. Кажется, будто она вместе с ним. Кровь бурлит. Сердце стучит в груди. Он запирает дверь в комнату. Всё как прежде. Кровать, комод, маленький столик…
Только невесты нет.
АКТ ТРЕТИЙ
МОРТЕН ЖИВЁТ в отеле «Адриано». У него снова много денег. Он никогда не был жадным. Но было бы величайшей расточительностью умереть, прежде чем все деньги будут истрачены.