Страница 37 из 79
— Спокойно, спокойно, Сан Саныч, — Остап успокаивающе поцокал языком и вернулся к Витишу. — Кличка у нее такая. Прошу прощения, что отвлекся, но, думаю, вы меня поймете. Эти рыбки настолько прелестные создания, на меня они производят исключительно умиротворяющее воздействие. Хотите выпить? Есть Marquis de Laguiche, Pessac-Leognan, Chablis — имею я слабость дегустировать хорошие белые вина… Так какое дело до меня у нашей милиции? Что у вас сломалось?
— Наш визит к вам не связан с ремонтом, уважаемый мастер. Будьте добры и посмотрите на этот осколок, что вы можете нам о нем рассказать? — Витиш забрал у Мишки фрагмент неизвестного сосуда и передал его Остапу.
Флинт надвинул на глаза очки, несколько секунд рассматривал осколок, потом сдвинул окуляры на лоб и посмотрел на Витиша.
— Да, я узнаю этот осколок. Это часть декоративного сосуда, стилизованного под сосуды старинного ведического культа. Непосредственно этот сосуд, часть которого вы мне показали, изготавливал мой ученик — Колльбьерн Фродиссон, но видать опять что-то напутал в технологической цепочке, потому сосуд и не выдержал положенной ему нагрузки. Досаднейший казус. Колльбьерн Фродиссон получит строгий выговор с занесением в грудную клетку. Я понимаю всю глубину вашего возмущения. Но мы проведем профилактическую беседу с виновником сего инцидента… — Флинт посмотрел в сторону гнома, укоризненно покачивая головой. Колльбьерн, спеша укрыться от огорченного взгляда Остапа, забился под верстак.
— А вы не могли бы вспомнить, сколько таких сосудов вы сделали за последнее время? И главное — кто был заказчиком? — оживился Витиш.
— Без малейшего труда. Заказчик пожелал иметь точную копию ритуальных сосудов, выполненных в виде древнегреческих амфор и оксибафов, выполненных из чистейшего синестрита. Всего было изготовлено двенадцать судов модели «Геката-13», объем десять литров, и один сосуд «ГиперГеката-13» на десять гектолитров. Заказчик был один и тот же, многим в нашем городе известный эльф — Халендир. Весьма и весьма экстравагантная личность. Пожелал соблюдения полной аутентичности моделей вплоть до использования оригинальных материалов. До сих пор не могу понять, для чего ему понадобились эти сосуды… Правда теперь я уже не могу понять другого, что же могло сломать один из них…
— А вы еще вот что поясните, — нахмурился Витиш, — а почему именно к Вам с этим заказом обратились? У нас в городе, что, других мастеров нет?
— Таких, как я, точно нет. Я, уважаемый, чувствую душу предмета. — Терпеливо ответил Флинт. — Вопреки распространенному мнению, подобие души есть у любой вещи, почитающейся неживой. И в познании этой сущности — суть моих профессиональных успехов. И познания мои, к слову сказать, не имеют абсолютно ничего общего с ведовством. Ну так ведь соловья баснями не кормят… Смотрите! — Флинт щелкнул пальцами, что-то прошептал — и стоящие перед ним бокалы и бутылки вдруг зашевелились, закачались, зазвенели, пошли хороводом, и в их звоне Мишка безошибочно угадал мелодию песни «Степь, да степь кругом…»
— А для чего эти сосуды вообще нужны? — вступил в разговор Мишка. — Что могли хранить в таких сосудах?
— Во время оно, когда магия еще присутствовала на нашей грешной земле, такие сосуды использовали для сбора и хранения магической энергии. — С видом записного профессора оккультологии начал лекцию Флинт. — Но сейчас, когда от магии не осталось и следа, и повсюду властвует технический прогресс, такие сосуды представляют интерес только с декоративной точки зрения. Личное отступление. Последний сосуд модели «ГиперГеката-13» приспособлен для удержания такого количества черной энергии, что по мощности она будет сопоставима с взрывом сверхновой. Только где же взять столько энергии?
— Но что-то же должно было его деформировать?! — Витиш вновь направил разговор в нужное ему русло.
— Что-то было должно… — флегматично пожал плечами Остап. — Но что, я не знаю. Может только побывал в эпицентре небольшого взрыва. Килограмм на двадцать в тротиловом эквиваленте.
— А чем Халендир с вами расплачивался за сосуды? — Мишка никоим образом не желал быть простым статистом при допросе.
— И на этот вопрос я могу ответить без труда. В основном Халендир расплачивался со мной различными золотыми изделиями. Всегда приносил золото лично и оставлял накладные для транспортной фирмы, через которую я переправлял сосуды заказчику. Вещи все-таки достаточно тяжелые, хотя и невеликие по размерам. Правда за последний сосуд платеж поступил всего лишь позавчера утром и почему-то золотыми слитками…
— И вновь приходил сам Халендир? — настороженно поинтересовался Витиш.
— Нет. В этот раз он почему-то не смог прийти лично. Приезжал один из работников транспортной фирмы. Сказал, что он от Халендира. Он привез слитки, и он же забрал последний, самый массивный сосуд.
— И вы не потребовали от посыльного никаких документов? — Возмутился Мишка.
— А зачем? Работник привез золото и забрал сосуд для клиента. Да кому еще нужна такая тяжесть, юноша? — искренне удивился Остап. — Неужели вы думаете, что подобную вещь у Халендира кто-то мог бы украсть? Даже если взять эту абсурдную мысль за отправную точкурассуждений, всегда нужно обращать внимание на личность владельца вещи, сиречь Халендира. Я не думаю, что в нашем городе есть кто-то настолько смелый и безумный, кто рискнет перейти ему дорожку…
— Кто, для чего и зачем, мы разберемся позднее, но разберемся обязательно, — вновь вступил в разговор Витиш, — а пока что, уважаемый мастер, поясните, где находится золото, полученное Вами в оплату от Халендира. И еще — где вы брали материал для изготовления сосудов. Насколько я понимаю в данном вопросе, такие материалы в скобяной лавке не продаются?
— И вновь у меня есть ответы, — улыбнулся Остап. — Материалы мне привез все тот же Халендир. А золото находится здесь. Прошу Вас, пройдемте следом за мной.
Мастер развернулся и направился к неприметной двери, надежно прикрытой тенью от шкафа с инструментами. Игорь и Мишка направились следом. Игорь, со спокойной деловитой уверенностью много чего повидавшего в этой жизни человека, Мишка — сгорая от любопытства. Посредине комнаты находилось массивное металлическое кресло, седалище, изголовье и поручни которого были закатаны в плотную резину. За креслом возвышались приборы неясного назначения, какие-то турбины, колбы, реторты. От всех предметов к креслу тянулись провода разномастного цвета и сечения.
— Вот! Полюбуйтесь! — Остап протянул руку в направлении кресла, с видом родителя крайне довольного и гордого своим детищем.
— Что это? — изумился Витиш.
— А где же золото?! — возмутился Мишка.
— Это прототип машины времени типа «ВВВ-1», — нимало не смутясь реакции посетителей, все так же гордо ответил Остап. — Сам придумал, сам собрал. Вот этими самыми руками.
— И зачем оно вам надо? — тусклым и бесцветным голосом спросил Игорь.
— У меня есть мечта! — воздел руку к небу Остап. — Хочу я в 1941 год попасть, чтоб, значит, показать гадам фашистским, где у раков зимовье находится, да где с мамой Кузьмы повстречаться возможно!
— А золото, золото где? — Мишкин голос по тусклости точь-в-точь напоминал интонации Витиша. — Вы сказали, что золото здесь, но мы его не видим.
— Понимаете, машина пока несовершенна, часть золота, полученного от Халендира, ушла на производство отдельных узлов и деталей, а остальное было израсходовано в ходе проведения экспериментов. Для переноса объекта в прошлое машина потребляет массу энергии, а чтобы сэкономить энергию, мне пришлось ввести в процесс золотой катализатор.
— И что, абсолютно все золото растворилось в вихре времен? — продолжал гнуть свою линию Мишка.
— Ну отчего же. Немножко осталось, — Остап откинул покрывало со стола, стоявшего рядом с креслом. Под тусклым светом электрической лампы со стола блеснули два золотых слитка, поверх которых были небрежно свалены несколько золотых же колец и цепочек.
«А кольца-то такие, какие у Изыруука забрали», — подумал Мишка. — «И слитки точно с последнего ограбления в банке. Да и об остальном, наверное, Игорь знает…»