Испытание магией

— Я так и знала, — отозвалась она довольно.

— А ты не сшила бы мне еще? Отправила бы в Крепость с Баволом, а?

— Конечно, сошью.

Скинув вещевой мешок, я порылась в нем, отыскивая деньги.

— Сколько с меня?

Орешка потрясла головой:

— Нисколько. Когда будешь на Иллиэйском рынке, купи разных тканей у Лиственницы. И пусть она отошлет их мне. Понадобится по два метра на каждую пару — на блузку с юбкой... штанами. Я сошью, сколько захочешь.

— Но как насчет платы за труд?

Она снова мотнула головой, отказываясь; рыжие хвостики мелькнули в воздухе.

— Залтана не берут денег с родни. Хотя... — Ее карие глаза блеснули. — Если спросят, кто придумал такой фасон, прямо отвечай, что я.

— Договорились. Спасибо тебе. — Я сложила свою новую одежду и затолкала в мешок.

Орешка обняла меня на прощание, и я скользнула по лестнице вниз, унося с собой ощущение тепла Орешкиного тела. Но это приятное чувство исчезло под холодным взглядом Листа.

Он ожидал меня на земле. Брат облачился по-походному в желтовато-коричневую рубаху, темно-коричневые штаны и ботинки. За спиной у него висел объемистый вещевой мешок, а к широкому поясу был привешен большой тесак.

— Либо поспеваешь за мной, либо остаешься одна, — предупредил Лист, глядя куда-то поверх моей головы. Затем развернулся и быстро двинулся сквозь лес по тропе.

Я не сомневалась, что вскоре мне наскучит смотреть в его широкую спину; впрочем, пока что я с удовольствием шагала, радуясь возможности размять ноги.

Так мы и шли по узкой тропке через заросли, не говоря ни слова. Было, жарко, и душно. Моя рубашка промокла от пота, и я поймала себя на том, что опасливо поглядываю, не притаилась ли где ожерельная змея. А еще Исав помянул древесного леопарда. На досуге обязательно полистаю книгу, которую дал отец, поищу этих страшных хищников.

Кругом пели и посвистывали птицы, порой доносились крики зверей. Мне хотелось знать, как называются эти лесные обитатели, но спрашивать у Листа язык не поворачивался: брат, скорей всего, не ответит.

Один раз он остановился, снял с пояса тесак. Не раздумывая, я схватилась за посох. Фыркнув с явной издевкой, Лист всего-навсего срубил молодой побег.

— Это фига-душитель, — бросил он через плечо.

Я промолчала. Оказывает ли он мне честь, соизволив наконец заговорить? Лист и не ждал ответа.

— Это растение-паразит. Фига-душитель ползет по стволу дерева, стремясь к солнцу. А когда взбирается наверх, разрастается там и в конце концов губит хозяина. — Лист оторвал от дерева цепкие веточки. — Уверен, что тебе отлично известно, как это делается. — Бросив веточки наземь, он пошагал дальше.

Вовсе и не урок лесной жизни, а шпилька в мой адрес. Не подсечь ли мне братца посохом? Мелкая, недостойная месть. Руки так и чесались ему отплатить, однако я сдержалась и убрала посох в чехол за спиной.

На Иллиэйский рынок мы прибыли, когда солнце уже висело низко над горизонтом. Мы с Листом спустились по склону холма, и тропинка вывела на обширную поляну на краю джунглей. На этой-то поляне и разместился рынок.

Огромные деревья тропиков остались за спиной. Дальше, насколько я видела, стоял лес, похожий на Змеиный лес в Иксии.

На рынке теснились крытые тростником хижины, стенами им служили шторки из стволиков, молодого бамбука. Тут и там эти «стены» были закатаны наверх, чтобы покупатели видели товар и внутрь хижины влетал легкий ветерок.

— Мы проведем здесь ночь и с рассветом двинемся дальше, — сообщил Лист и направился к одной из торговых хижин.

Я полагала, что едва, солнце сядет рынок закроется. Ничуть не бывало: повсюду зажглись факелы, и оживленная торговля продолжалась. Было шумно; около сотни покупателей переговаривались с торговцами, и друг с другом, звали потерявшихся детей, сновали с покупками от лотка к лотку.

Некоторые были одеты в знакомые яркие одежды Залтана, другие — в зеленые штаны и блузы, которые носили лесные обитатели из рода Востроглазых. По дороге на юг Айрис учила меня различать роды по одежде.

Я также заметила нескольких женщин в блестящих шелковых шароварах и коротких, расшитых бисером блузках; они носили прозрачную вуаль и несомненно принадлежали к роду Драгоценной Розы. Мужчины из этого рода носили длинные блузы до колен, тоже расшитые бисером и драгоценными камнями. Когда Айрис рассказывала, как одеваются ее сородичи, я не могла вообразить свою наставницу ни в чем подобном — только в простой льняной рубашке и штанах с широким поясом, в которых я ее всегда видела.

Сначала я немного побродила по рынку, дивясь разнообразию товаров. Вещи первой необходимости, еда и одежда соседствовали с драгоценными украшениями и безделушками. В воздухе стоял густой смолистый дух горящих факелов, но вскоре я уловила призывный аромат жареного мяса. У меня слюнки потекли, и я поспешила отыскать источник волшебного запаха. В неглубокой яме был разведен огонь, и высокий человек, чья кожа блестела от пота, поворачивал на тонких вертелах шипящие куски мяса. Его белый фартук был измазан сажей. Я купила небольшую порцию, чтобы съесть сразу же, горячей, и предусмотрительно запаслась вяленым мясом на завтра.

Затем, стараясь не обращать внимания на сопровождавшие меня повсюду пристальные взгляды, я принялась искать Лиственницу, торговку тканями. Необходимо было срочно переодеться в сшитую Орешкой одежду, но для этого нужен укромный уголок. Наконец я увидела стол, заваленный рулонами разноцветных тканей. Едва я подошла из-за груды тканей на столе выглянула худенькая большеглазая женщина.

— Вам помочь? — предложила она.

— Вы — Лиственница?

Она кивнула, но в глазах промелькнула тревога.

— Меня прислала Орешка из рода Залтана. У вас есть однотонный материал?

Лиственница наклонилась и извлекла из-под стола новые рулоны, выложила их поверх пестро окрашенных. Вдвоем мы подобрали ткани для трех комплектов одежды.

— Вы точно не хотите купить вот этот иллиэйский рисунок? — Лиственница приподняла край отреза: ослепительно желтые цветы на розовом фоне. — Среди Залтана однотонную одежду носят только мужчины. А эту расцветку очень любят молодые девушки.

Я отрицательно качнула головой. Уже протянув Лиственнице деньги, я вдруг заметила рулончик зеленых тонов — цвета леса.

— И этот тоже, — я ткнула в рулончик пальцем.

Рассчитавшись окончательно, я попросила Лиственницу отослать мою покупку к Орешке, однако зеленую ткань я уложила в мешок.

— Что сказать: кто прислал? — Лиственница достала перо и приготовилась записать мой заказ на клочке бумаги.

— Ее двоюродная сестра, Элена.

Перо замерло в воздухе.

— Ох! Потерянный ребенок Залтана?

Я слабо улыбнулась.

— И не потерянный, и уже не ребенок.

Я прошла мимо еще нескольких лотков с товаром и остановилась возле статуэток, изображающих обитателей джунглей. Они были склеены из мелких разноцветных камешков. Выбрав черно-белую статуэтку вальмура, я купила ее для Валекса. Еще не зная, каким образом переслать ему свой подарок, я аккуратно завернула покупку в только что приобретенную зеленую ткань.

На краю рынка загорались костры. Торговцы опускали бамбуковые шторки, покупатели расходились. Одни направлялись к лесу, другие — к кострам. Потом я заметила Листа. Он сидел у костра вместе с тремя молодыми Залтана, держа на коленях миску с едой. Сквозь, струящийся над огнем горячий воздух с летящими искрами я видела, как он улыбнулся, засмеялся. Лицо моего старшего брата мгновенно преобразилось: сердитые складки разгладились, щеки приподнялись, выражение серьезности ушло, и даже квадратный подбородок как будто стал мягче. Лист показался лет на десять моложе.

Вдруг вспомнилось: Исав сказал, что Листу было восемь лет, когда меня похитили. Значит, он старше меня всего на два года. Я-то думала, что ему лет тридцать, — а выходит, что ему всего-навсего двадцать два.

Не раздумывая, я двинулась к брату. И тут же веселое выражение ушло с его лица, и он глянул с такой яростью, что у меня ноги сами собой остановились. Ну, и где же, спрашивается, мне ночевать?