Страница 30 из 37
Но замысел не удался. Навстречу «стратоджетам» вылетели новейшие тогда сверхзвуковые МиГи-17. Они открыли такой плотный огонь из своих 37-миллиметровых пушек (ракет «воздух-воздух» тогда еще не было), что два американских самолета на форсаже ушли в Норвегию. А экипажу Остина пришлось принять бой над Северной Финляндией. Один из атакующих русских ястребков всадил ему несколько снарядов в корень левого крыла. Спастись ему удалось буквально чудом: у наших быстро иссякло горючее, и поврежденный RB-47 сумел дотянуть до базы – благодаря подоспевшему на помощь самолету-заправщику.
Нам было очень трудно. На 1955 год США планировали ядерный удар по Империи, и мы знали о плане этой операции «Жаркий день». Бывший главный конструктор СКБ Минсредмаша Петр Меснянкин вспоминает: в то время у нас было всего два десятка атомных бомб, громоздких изделий типа «тройка» и «татьяна», а у янки – более сотни боеприпасов марок «малыш» и «толстяк», опробованных на японцах («Завтра», ј 30, 1999 г.). В нашей армии еще просто не было специалистов по эксплуатации и применению ядерных зарядов.
В ответ на «Жаркий день» Москва приняла решение готовить удар возмездия. В войска отправились военно-сборочные бригады – ВСБ – из Минсредмаша СССР, нашей ядерной корпорации. Они обеспечивали сборку бомб и их подвеску на бомбардировщики Ил-28. И американцы не решились начать войну в 1955…
Таковы они, эти западные гуманисты и демократы. Они хотели уничтожить коммунизм? Да, только вместе с нами, с миллионами русских. Превратив нашу Русскую землю в радиоактивные пожарища. И я уверен, что они пытались бы делать то же самое, даже если бы у нас в Москве сидел царь, и православные священники кропили бы святой водой каждый новый атомный реактор Его Императорского Величества.
Впрочем, «стратоджеты» довольно скоро теряют значение для операций против русских. 17 апреля мы сбиваем один из них у Камчатки, в 1956 капитан Поляков уничтожает такую машину у Новой Земли. Но на смену «стратоджетам», которые не могли забираться выше 13 тысяч метров, уже шли иные машины.
Знаете, читатель, 1950-е годы стали эпохой гигантского рывка в авиации. Ни 60-е, ни последующие декады не знали ничего подобного. Самолеты достигают сверхзвуковых скоростей, растет их грузоподъемность. Мысль замахивается на бомбардировщик с ядерным двигателем. В это время конструкторам кажется, что невозможного нет. Богатые янки еще с 1930-х производят огромное количество самолетов разнообразных марок: они могут себе это позволить.
В их головах вырисовывается очень логичный план войны: массированного воздушного нападения на нашу Империю. Первая волна – скоростные и сверхвысотные бомбардировщики. Они бьют водородными бомбами по столицам и крупным городам, по крупным группировкам сухопутных сил и военным базам русских. Молниеносно и согласованно. Ведь у русских нет оружия, способного достать бомбардировщики на высоте 19-20 километров.
Ну, а следом пойдут тяжелые бомберы с высотой полета пониже, обрушивая на русских сотни тысяч тонн обычных бомб. Разрушаются источники снабжения и нефтепромыслы, и русские танковые дивизии превращаются в скопища мертвого металла. После такого «люфткрига» западные войска, бесперебойно снабжаемые, наносят сокрушительный удар по русским армиям.
Не отставали от военных даже тамошние интеллектуалы. В 1957 впервые прославится Генри Киссингер-Киссинджер, немецкий еврей, эмигрировавший в Штаты. Один из волны стратегов, которые будут направлять политику Запада в холодную войну. В вышедшем тогда опусе он писал: «Ограниченная ядерная война может принести нам определенную выгоду… Наш лучший промышленный потенциал, наша развитая технология и гибкость наших социальных институтов, их способность влиять на общественное мнение (информационные технологии – см. Делягина) дают нам преимущество над противником».
Да и сами американцы, читатель, были тогда совсем иными, чем теперь. Их не волновали права «голубых» и лесбиянок, в складках их городов еще не водились сонмы длинноволосых существ в неизменных кожаных куртках, одурманенные наркотой. Американцы ценили сильных, волевых людей в деловых костюмах, коротко стриженых и с гранитно-волевыми челюстями. Те американцы ворочали суперпроектами вроде Манхэттенского атомного, уважали пилотов «летающих крепостей», были вполне жестоки и тоталитарны.
Все основания для расчета на успех у них тогда имелись. Вторая половина 1950-х стала переломной эпохой, в которой реактивные бомбардировщики приобрели огромное значение, когда казалось, что им уже не так страшны юркие истребители. Да вы и сами, поди, заметите, сколько в это время происходит неприятных для нас эпизодов: когда группа МиГов атакует одиночный тяжелый самолет, а он все-таки ухитряется уцелеть и даже уйти на базу. Взять хотя бы уже приведенную нами историю с провокационным прорывом «стратоджетов» к базам Северного флота, когда группа истребителей не могла сбить одиночный бомбардировщик. Для пилотов-бомберов Второй мировой, которым всего десятком лет ранее приходилось нести тяжелейшие потери от атак «мессеров», подобный эпизод представился бы сладко-несбыточной мечтой.
Все дело в том, что тогда вооружение истребителей здорово отстало от удвоившихся-утроившихся скоростей воздушного боя. Практически наши МиГи 1950-х (равно как и их американские «коллеги») несли на борту практически тот же набор, что и истребители Второй мировой – по три малокалиберные пушки. Но если пилоту 1942-1945 годов приходилось палить из них на скорости максимум в 700 км/час с дистанции в сотню метров, то истребители 50-х дрались на скоростях в 1100-1200 км/час – при той же дальнобойности авиапушек. Время атаки и прицеливания сжималось до считанных мгновений. А ракеты с самонаведением для воздушных боев тогда еще не появились.
Потому опыты приводили к тревожным результатам. Когда на вооружение наших ВВС поступил реактивный бомбер Ил-28, с ним стали вести учебные схватки МиГ-15 и МиГ-17, которые еще недавно так славно зажигали в небесах Кореи американские винтовые «крепости». А тут итоги прямо-таки удручали. При атаке спереди истребители настолько быстро сближались с Ил-28, что их летчики безбожно «мазали» при стрельбе. А при атаке сзади бомбардировщик нырял книзу, гася скорость, и снова ястребки проскакивали мимо него, паля в божий свет, как в копеечку. А ведь Ил-28 по своим скоростным характеристикам очень близок к «стратоджету». И такой сценарий повторился в уже описанном нами бою с американцами – лишь через несколько атак нашим удалось влепить в машину Остина несколько снарядов. Но при этом бомбардировщики стали куда тяжелее, живучее и скоростное машин Второй мировой, они куда быстрее выходили на цель и могли легче уклониться от замеченных истребителей. У истребителей тех годов не было пушек, водящих стволами по взгляду пилота в массивном кибершлеме с прицелом. Да и бортовых компьютеров тоже.
Выходило так: для гарантированного уничтожения одного реактивного бомбардировщика нужно минимум пятьш-есть истребителей. А если бы Америка кинула в атаку сразу тысячу «стратоджетов»? А за ними – вдвое больше машин других типов?
Справедливости ради заметим – американские истребители справлялись с отражением бомбардировочных атак нисколько не лучше. Например, в 1956 США получили на вооружение палубный истребитель «скайрей», который должен был выходить наперерез атакующим бомбардировщикам и с дистанции 800 метров открывать шквальный огонь пачками неуправляемых ракет «майти маус». Летя чуть ли не сплошной стеной, они уничтожали бомбардировщики в 30 процентах случаев. То бишь, янки повторили технологию перехвата, разработанную еще гитлеровцами на их ракетных перехватчиках «наттер» в 1945. Однако русские Ил-28 никак не достигали пределов США через океаны, а вот к услугам американцев были базы НАТО в Западной Европе, и с них авиация Североатлантической цивилизации вполне добивала до жизненных центров нашей Империи. И если для нас налет многочисленных стай их авиации оставался реальной угрозой, то сама Америка тогда могла спать спокойно.