Битва за небеса

Сам Пауэрс уже на суде рассказывал:

– В районе Свердловска, примерно на высоте шестидесяти восьми тысяч футов, я произвел поворот самолета и летел приблизительно около одной минуты по прямому курсу. Потом я услышал или, может быть. почувствовал какой-то глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет клюнул носом, и, как кажется, у него отломились крылья и хвостовое оперение. Мне казалось, что этот взрыв произошел где-то сзади. Точно я не знаю, в каком положении падал самолет, я видел во время падения только небо…

Я не мог воспользоваться катапультирующим устройством из-за сил, возникших в падающем самолете. Тогда я открыл фонарь и освободил пристяжные ремни. Парашют открылся автоматически, сразу после того, как я покинул самолет. Тогда я был приблизительно на высоте четырнадцати тысяч футов. Я не успел включить кнопки и рычаги для уничтожения самолета. Для этого не было времени…

Пауэрсу повезло, что осколки не прошили кабину – при разрыве ракеты С-75 они разлетаются на триста метров. Изломанный самолет сорвался в штопорящее падение, задрав нос, и пилота бросало по кабине. Если бы он задел при этом кнопку ликвидатора, то в тот же момент взорвались бы три шашки мощного циклонита под его сиденьем – так задумали начальники из ЦРУ, обманув пилота. Ему удалось выбраться из кабины еще до того, как в исковерканную машину ударила ракета из третьего залпа.

На земле не сразу поняли, что противник уничтожен. Облако от разлетающихся обломков на экране радара они приняли за выброшенные Пауэрсом искусственные помехи – отражатели из фольги. Поэтому стрельба ракетами продолжилась, и никто не отозвал прочь наши два МиГ-19. Ракета поразила истребитель Сафронова, и пилот погиб. Айвазяну удалось уйти, бросив машину в спасительное пикирование.

Пауэрс не застрелился, не воспользовался ядовитой иглой. Его обезоружили обычные русаки – шофер Чужакин с приятелями. Они же на машине свезли пилота куда следует.

Несмотря на трагическую гибель Сафронова, то была наша победа. Огромная победа, предотвратившая большую войну. Она открывает героическое тридцатилетие, в которое враг не раз познает всю могучую силу русской противовоздушной обороны. И одержали мы эту победу, по большому счету, благодаря воле Сталина. Впрочем, давайте-ка обо всем по порядку.

В веке двадцатом русским пришлось драться долго и насмерть. В небе – тоже. В Китае в 1938. В Испании 1936-1938 годов. На Халхин-Голе в тридцать девятом. С немцами в страшных 1941-1945 годах.

Было еще много смертельных схваток, и все-таки наш главный враг тогда только набирал воздушную силу. И этот враг – Североатлантический мир во главе со США. Спасенный нами от немцев, он имел то, чего не было у Гитлера, авианосцы и высотные «летающие крепости». И мы еще в ту войну увидели его сатанинское могущество. Его ковровые бомбардировки, стиравшие с лица земли огромные города.

Как ни было страшно гитлеровское нашествие, оно было в основном сухопутным. Главным оружием немцев были танк и ближний пикирующий бомбардировщик. Но у них не было флота дальних, стратегических бомбовозов. Зато англо-американский, Североатлантический мир создал новое орудие войны, войны «дистанционной», бесконтактной – эскадры огромных воздушных кораблей, идущих на цель за тысячи километров, сражающихся в плотных «комбат бокс» – боевых «коробках», где один бомбардировщик прикрывает другой. Против «летающих крепостей» оказались малоэффективными даже пушечные истребители. Немцам пришлось создавать ракеты «воздух-воздух» и зенитные ракеты. Только они не успели – русские войска слишком быстро двигались к Берлину. Налеты стратегических авиаэскадр Запада на немцев в общей сложности убили мирных жителей больше раза в три, нежели погибло в Хиросиме и Нагасаки. Да и в Японии тяжелая авиация янки оставила жуткую память.

В ночь с 9 на 10 марта 1945 года американские бомбардировщики 20-го воздушного флота генерала Ле Мэя начали операцию «Молитвенный дом». Целью массированных налетов «суперкрепостей» стал Токио. Они обрушили на город тысячи зажигательных бомб, сработанных концерном Дюпона и «Стандард Ойл», и японская столица обратилась в пылающий ад. «Тесно прижатые друг к другу деревянные домики вспыхивали, как солома. Переулки разом превратились в пылающие реки. Обезумевшие толпы людей бежали к берегам Сумиды и ее притоков. Но даже речная вода, даже чугунные пролеты мостов стали обжигающе горячими от чудовищного жара. Над городом бушевали огненные смерчи ураганной силы. Вызванные ими турбулентные воздушные потоки швыряли американские „сверхкрепости“ так, что летчики едва сохраняли управление». – писал в книге «Горячий пепел» наш журналист Всеволод Овчинников.

То была еще НЕЯДЕРНАЯ бомбардировка, но в одну ночь погибло более 83 тысяч токийцев. Вспыхнули огненные штормы, гигантские очаги пожаров пожирали колоссальное количество кислорода, становясь центром, куда дули бешеные горячие ветры. Потом пожар Токио будет использоваться для моделирования последствии атомных бомбардировок. Люди массами кидались в пруды, но вода в них закипала, и огонь выжигал воздух, удушая несчастных.

То была ПОДЛАЯ бомбардировка, ибо шло массовое уничтожение не солдат и не боевой техники, а стариков, женщин и детей. Ибо солдаты были на фронте. А американцы заходили на город, почти лишенный ПВО. Всего в той войне американцы потеряли столько же, сколько сами заживо спалили японцев в одну только страшную ночь. За одно это преступление, унесшее жертв больше, чем Хиросима, америкосы должны были сидеть на скамье подсудимых в Нюрнберге. Ибо гитлеровцы сжигали в крематориях уже трупы, а «гуманный» Запад предавал пламени живых людей.

Уже в 1946 году Запад объявил нам «холодную войну», готовясь к таким же массированным налетам на русские города.

Запад не простил нам победы над Гитлером. По замыслу США, мы должны были сломить Германию ценой таких жертв, что ненадолго пережили бы немцев. Мы должны были рухнуть от потери крови, как рухнула подорванная Первой мировой царская Россия в феврале 1917. Западу почти удалось это сделать: свою экономику, свою живую силу они в борьбе с Гитлером сохранили. У них на Западном фронте не было ничего подобного сражению под Москвой 1941 года, битвам под Сталинградом (1942-1943 гг.), Курском (1943) или операции «Багратион» (1944). Подсчитано, что в одной битве на Курской дуге немцы бросили против нас больше танков, чем против англо-американских армий во Франции в 1944. В крупнейшем наступлении на западные войска в Арденнах немцы бросили четверть миллиона солдат, тогда как под Курском на нас обрушилась 900-тысячная группировка Гитлера, а под Будапештом зимой 1944-1945 годов нам пришлось отбиваться от натиска почти полумиллионной группировки Зеппа Дитриха!

Именно против русских немцы бросали свои главные силы, оставляя против Запада лишь слабые завесы из второсортных войск. Англо-американцам, которые высадились во Франции только летом 1944, после гибели лучших частей немцев в России, оставалось лишь двигаться вперед. На двадцать западных боевых самолетов приходился один немецкий, и потому по масштабам их наземные операции по сравнению с нашими сражениями – все равно что костры по сравнению со всепожирающим лесным пожаром. Битвы США против Японии на Тихом океане, где несколько тысяч человек подчас дрались на пространстве в несколько тысяч квадратных миль, вообще напоминают кометы, где плотность вещества равна пшеничному зернышку, распыленному в масштабах Большого Театра.

Гитлер вообще избегал серьезных столкновений с западниками, сражаясь с нами до последнего, бросая на нас сотни тысяч солдат до самого последнего момента. Он совершенно не без оснований полагал, что Запад ненавидит русских, и потому неизбежно столкновение между Западом и Империей.

Он ведь почти не ошибся. Всего лишь через несколько дней после падения Берлина, когда деды наши, хмельные от Победы над немцами, палили в воздух на развалинах Рейхстага, пили и любили женщин, мечтая о том, чтобы поскорее оказаться дома, англичане замыслили удар в спину русским. В середине мая 1945 Черчилль отдает секретный приказ о подготовке плана «Невероятное» по нападению на Россию и ее уничтожению. Уже 22 мая план был готов. Удар должна была нанести полумиллионная группировка англо-американских войск через Северную Германию. Вместе с ними должна была действовать 100– тысячная немецкая армия, сформированная из остатков гитлеровского вермахта по приказу Черчилля. В гитлеровской военной форме, с гитлеровским оружием, под командованием все тех же офицеров.