Страница 75 из 77
— Так мы же… — начал было Шпиндель, решив, что пора и ему сказать слово, обнаружить свое присутствие.
Валет не дал ему договорить. Резко ударил ногой по ноге, поднес кулак к носу.
— Заткнись! Услышу еще хоть слово — пожалеешь! Из-за тебя в квартире облом случился, а ты тут вякаешь. Заткнись!
Шпиндель хотел было возразить — он же не знал, что в дверь звонит амбал-охранник, но Валет яростно оскалился, наклонившись к нему. Тут и Шпинделю стало ясно, что лучше помалкивать. А босс и внимания не обратил.
— Она знала о сделке и поймала меня на некоторой разнице в цене товара, — совсем уж затосковал Садовников. — И слова не дала сказать, стерва! Какие там деньги! Хорошо, если молчать будет, Нигилисту ничего не скажет.
— Может быть, заняться ею, босс? — усмехнувшись, поинтересовался Валет, наперед зная ответ.
— Ни в коем случае! — махнул рукой Садовников. — Никого из них нельзя трогать. Ну все, по домам. Керосин, проводишь меня до подъезда. Машину ты поведешь. А вы можете быть свободны. Завтра с утра — в офисе. Утро вечера мудренее, тогда и решим все вопросы, которые возникли у нас.
Валет с недоброй усмешкой смотрел в спину уходящему боссу. Гнилой чувак, комсомолец. Похоже, самого Нигилиста наколол и теперь надеется, что баба ничего не скажет! Да она в любой момент может расколоться — и тогда боссу придется несладко. И он, Валет, останется без работы. И без крыши. Так зачем ему ждать, пока это случится? Петр Яковлевич — тоже бывший крупный комсомолец, но мужик крепкий, всегда знает, что делать. И он ценит преданных людей. Вот и выход из положения. Валет всех опередит и будет при выгоде.
…Невероятная усталость навалилась на Наташу: как будто целый день стирала, огород полола, готовила и только теперь присела отдохнуть…
Да, Андрей неплохой человек, даже хороший, в трудной ситуации он вел себя достойно, пытался ее защитить, не лебезил, не испугался бандитов. Но все же она не любила его. Да, он симпатичен ей. Но не более того. Любовь — это Сережа, это ни с чем даже сравнить нельзя было!
Она сидела на диване, прислонившись затылком к пыльному ковру на стенке за спиной, и смотрела на люстру. Андрей, неловко примостившись на углу дивана, смотрел на нее.
— Ты все еще обижаешься на меня за дурацкое поведение? Что я могу сделать, чем искупить свою вину?
— Нет, я уже не обижаюсь на тебя. Напротив, я теперь понимаю тебя. Женщина, которая торгует своим телом, наверное, заслуживает такого обращения. Благодаря тебе я все поняла и… и отделалась легким испугом. А ведь все могло быть гораздо хуже.
— А я тебя понимаю, прекрасно понимаю, и мне стыдно за свое поведение. Даже то, что я не знал, кто ты на самом деле, не оправдывает меня. Мужчина, который купил женщину для этого дела, должен хотя бы казаться ласковым, внимательным… Я же вел себя по-хамски.
— Ты уже думаешь, что проститутки — тоже женщины и имеют право на уважение?
— Многое может измениться… даже за один вечер. Если бы мужчины не покупали женщин, они бы не торговали своим телом. Спрос рождает предложение… чего угодно. И если это нечто ужасное, неизвестно, кто больше виновен в появлении монстра: те, кто хотел его видеть, или те, кто создавал его. Но все-таки ты обижаешься, Наташа.
— Да нет же, с чего ты взял? Просто было какое-то возбуждение, оттого что мы так здорово наказали этого негодяя босса, бандитов в дураках оставили. А теперь… ну, знаешь, как это бывает? Прыгаешь, радуешься, а потом вдруг чувствуешь — никаких сил больше не осталось.
— Ну, и отдыхай. Я не буду шуметь.
— Да нет, спасибо. Я немного посижу и поеду.
— Но куда, Наташа? Ты ведь сама говорила, что твой бывший муж, этот негодяй, собирается выселить тебя из квартиры. Оставайся у меня. Прими ванну, расслабься, а потом я тебя спать уложу.
Наташа внимательно посмотрела на него и опустила глаза.
— Ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Понимаю.
— Это очень сложный вопрос, его за один вечер не решить. И лучше не пытаться, чтобы потом новых неприятностей не случилось.
— Понимаю…
— Что ты заладил — понимаю да понимаю. Если понимаешь, зачем все время говоришь, чтобы я осталась?
— Это действительно сложный вопрос, Наташа, но я его уже решил. Я ответил на него и не сомневаюсь в том, что сделал это правильно. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты осталась со мной. Навсегда. Речь идет не только о сегодняшней ночи. Я готов и тебе помочь в решении этого вопроса.
— Ты говоришь о любви… но я… я не могу ответить тебе тем же. Извини, но я… люблю другого, — с трудом выдавила Наташа.
— Ну и что? — Голос Андрея дрогнул.
— Да ничего. Он женился и, наверное, счастлив со своей женой. По крайней мере обо мне не вспоминает. А я никак не могу забыть его, хотя что тут думать? Все прошло.
Андрей вздохнул с облегчением.
— Это уже лучше, — попробовал улыбнуться.
— Да что ж тут хорошего? Это плохо, ужасно. Это было как весна, все кругом цвело, а потом — сплошная осень. А ты улыбаешься!
— Наташа! Давай попробуем вместе вернуть твою весну, потому что моя уже наступила, вернее, только блеснула. И мне страшно, а вдруг она исчезнет? Ну?
— А как это можно сделать? Ты думаешь, получится?
— Но попробовать-то можно? Я же тебе об этом говорю, говорю, а ты своими грустными мыслями занята, совсем не слышишь меня. Ты останешься здесь. Жить будешь в комнате. А я — на кухне. Обещаю тебе, нет — клянусь, что и прикоснуться к тебе не посмею, если ты не захочешь. Позволь мне просто ухаживать за тобой, кормить тебя всеми вкусностями, денег-то у нас теперь много.
Он говорил так страстно и в то же время так серьезно, что Наташа не выдержала и улыбнулась.
— Но… как же это будет выглядеть? Я буду жить в квартире вместе с не очень-то знакомым мужчиной… Это же… — Она запнулась, подыскивая подходящее слово. — Просто неприлично.
— В общем-то да, — не стал спорить Андрей. — С незнакомыми мужчинами такой красивой женщине жить в одной комнате не следует. Но я ведь не такой уж и незнакомый. Ты мне веришь?
— Верю, — вздохнула Наташа.
— Ну вот! Получается, ничего неприличного в этом и нет. Живут же люди в коммуналках.
Если бы не так далеко возвращаться, если бы не все эти происшествия, вымотавшие силы и нервы, Наташа бы вернулась в квартиру Нигилиста — теперь она не могла называть ее своей. Но после всего случившегося она согласно кивнула.
— Хорошо, я останусь. Но только на сегодня, завтра уйду.
— Спасибо, Наташа! — обрадовался Андрей, так обрадовался, будто она согласилась стать его женой. — Ты хочешь принять ванну? — Наташа снова кивнула.
13
Ирина подошла к окну, выглянула на улицу, потом обернулась к Наташе и снова захохотала.
— Смешинка в рот попала?
— Да нет! — махнула рукой Ирина. — Представить себе не могу тебя в такой ситуации: второе замужество за полгода!
— Я же не виновата, что так получилось. А где твой Аристарх? Ты же обещала вместе с ним прийти?
— Он будет попозже, у него сегодня вечерний спектакль. Отыграет свою роль и примчится, он у меня дисциплинированный. Только б не заблудился, здесь у вас дома одинаковые, и у каждого по три корпуса, еле нашла тебя.
— Ну, если ты нашла, дисциплинированный Аристарх не заблудится.
— А твой-то, герой торжества, счастливый будущий супруг куда подевался? Не терпится взглянуть на него. Надо же — писатель!
— Вспомнил, что еще чего-то не купил, горчицу, кажется, вот и помчался в магазин.
— А стол у вас отличный! Икра, белая рыба, колбасы всякие. А бутылки! Ох, я умираю, мартини хочу выпить. Те самые два миллиона тратите? Заработанные в схватке с бандитами?
— Те самые, я же рассказывала тебе.
— А потом что будете делать? Когда они кончатся?
— Да что-нибудь придумаем. Андрей собирается на работу устраиваться, и я дома сидеть не стану. Ты знаешь, Ирка, теперь и дышать легче стало. Ни «мерседесов», ни телохранителей — нормальная жизнь, даже думать приятно.