Страница 245 из 260
— Конечно, — и Николай улыбнулся. Широко и открыто. И глаза так добро заблестели. — Я понял что вы, Роберт, наделенное разумом животное. А вот я — ЧЕЛОВЕК.
И Васнецов рванулся вперед и, схватив Лазара рукой за волосы на затылке, резко притянул к себе, шипя прямо в лицо:
— И поэтому вашему ХАРПу очень скоро придет полный шандец!
Лазар дернулся и, вырвавшись, вскочил со стула и сделал шаг назад.
— Вы что же, обманули меня?!
— Отчего же, нет, — Вансецов продолжал улыбаться, и пошел к своему жилищу. — Я действительно сомневался. Но теперь понял, что мои сомнения сделают меня похожим на амебу. А я человек. Но вам просто советую разобраться со своей совестью.
— Послушайте, Николай… Вы же…
— Не очкуй, Лазарчук, — усмехнулся, не оборачиваясь, Васнецов. — Я тебя не сдам. У меня есть поважнее дела.
— Блин, хреново то как, — ворчал недовольно Сквернослов. — Я всю дорогу был в деле, и теперь мне тупо сидеть в этом кресле, пока вы будете ходить к стражам?
— А ты как хотел? — Николай взглянул на него. Он так и не спал ночью и просто лежал на койке до утра, пока не проснулись товарищи, и не вышел куда-то Варяг.
— Я хотел быть в деле до конца. — Вздохнул Вячеслав.
— А разве ты сошел с дистанции? Вовсе нет. Просто ты ранен и идти тебе нельзя. Забыл, как вы меня хотели оставить в Москве, когда я пулю снайпера словил? — Васнецов запустил ладонь за пазуху и нащупал висящую на шее пулю, которую извлекли из него врачи конфедератов.
— Но ведь не оставили же.
— Так и тебя никто не оставляет. Мы же вернемся. Да и чего сокрушаться тебе? Ты жив. Ты дошел. Ты под боком у ХАРПа.
— Ну да… конечно… — Вячеслав кивнул, но слова Николая его совсем не грели.
В комнату вошел Варяг. Он был отчего-то мрачен.
— Что случилось? — Спросил у него Сквернослов.
— Нам оружие не дадут, — проворчал Яхонтов.
— В каком смысле? — нахмурился Николай.
— Да в прямом. Идет Тиббетс. Идет Даладье. Идет Лазар. Идут эти двое… Си Джэй и Томас. Они люди Рэймена. Все будут при оружии. А мы с тобой нет. Так совет решил.
— А в чем дело?
— Да неужели не понятно? Не доверяют они нам. Боятся нас. — Варяг вздохнул. — Неплохо значит, мы повоевали в свое время, если до сих пор боятся. Ладно. Одевайся, Коля. Пора.
Васнецов принялся натягивать на себя теплую одежду.
— Как там погода?
— Скверная, как всегда. Идем на снегоходах. Много шума было из-за топлива. Путь не близкий. Жадничают. Группа Линча хотела даже составить протокол какой-то. Что, дескать, Россия нефть должна будет за то, что из-за нас они горючее для снегоходов будут тратить. Рэймен свои запасы безвозмездно предоставил. Значит уже для самолета топлива меньше. А нам еще к луноходу надо будет… Может быть… за бомбой… — Яхонтов достал из-за пазухи внушительный армейский нож в чехле и протянул его Николаю.
— На вот. Под одеждой спрячь. Хоть что-то.
— Откуда это? — удивился Васнецов, принимая оружие.
— Хорнет дал. Причем сделал это негласно. Тайно от других и вопреки решению совета.
— ЦРУшник? А почему? Он же вроде не горит желанием покончить с ХАРПом.
— Он хитрый. Мне кажется, он что-то там себе замышляет и хочет нас использовать. Не могу понять как именно, но это та еще лиса. Ну что. Ты готов?
Николай осмотрел себя. Теплый комбинезон поверх свитера с горлом и бушлата, да ватных штанов. Валенки. Ушанка. Марлевая повязка и очки с утепленным поролоном бугром для носа. Находиться в такой одежде в помещении было невыносимо жарко.
— Вроде готов, — кивнул он.
— Ну, тогда пошли.
— Ни пуха вам, — грустно вздохнул Сквернослов.
— К черту, — махнул ему рукой Варяг.
Они вышли во внешнее помещение. В стороне стояло много любопытных людей, которые с интересом смотрели на русских гостей. Толпу огораживала вооруженная охрана. Тут же был тепло одетый Лазар. Он с каким-то напряжением посмотрел на Николая, но то предпочел сделать вид, что ночного разговора не было.
— Hi, — снова пропела улыбающаяся девочка в инвалидном кресле. Она обращалась именно к Николаю.
Он взглянул на нее, и сердце защемило. Девочка сжимала ту самую тряпичную игрушку в респираторе.
— Привет, — вздохнул он. — Как зовут-то тебя?
— Tiebya… zovut… privet… — повторила она улыбаясь.
— Это Табита. — Пробормотал Лазар. — Она… Ее тут святой считают. Она… Мы ее чаще не по имени называем. Ее чаще Воунди зовут.
— А что это означает? — Николай посмотрел на переводчика.
— Ну, это… от слова этого… Wound… Рана значит по-русски.
— Рана, — Николая даже качнуло. — Рана… — повторил он.
— Woundy — кивнула девочка, и протянула к Васнецову руку. — Nikolay. — Затем схватила своей худой бледной ладошкой его за рукавицу и притянула к себе. — Savior! — громко шепнула она.
— Она что, ясновидящая? — Спросил Варяг у Лазара.
— Многие считают что да, хотя кто ее знает, — пожал плечами Роберт.
— А что за слово последнее она сказала? — Николай взглянул на Яхонтова.
— Спаситель.
Кортеж из четырех снегоходов мчался по заснеженной пустыне замерзшего озера. Это уже было что-то. Это снова было привычное уже и успокаивающее душу движение. Это не застой и трата времени впустую. Это действие. Это сокращение пути и времени до того момента, когда все на этой земле получат второй шанс. Вьюга заслонила маячившую впереди гряду невысоких пологих гор, за которой находилась конечная точка их невероятного маршрута. Через бушующую снежную взвесь кое-где проглядывались всполохи красноватого сияния над горной грядой, которой из-за вьюги сейчас не было видно. Однако Николай не смотрел. Он опустил голову, поскольку снег нещадно бил в стекло очков, и он просто устал оттого, что веки рефлекторно вздрагивали. Он сидел на ревущем снегоходе, позади Томаса. Варяг был пассажиром снегохода Си Джэя. Лазар сидел позади Тиббетса. Даладье ехал на своей машине один. Кортеж миновал четырехмильное пространство озера, разделяющее берег Хоуп Сити от противоположного побережья и мчался по заснеженной тундре. Когда-то это был равнинный край больших и малых озер, где кое-где выдавались на небольшую высоту покрытые лишайниками и мхами, невысокими кустарниками и излюбленным лакомством северных оленей — мухоморами. Теперь это была всегда снежная пустыня, как и всюду на земле. Неизменность окружающего пейзажа заставляла думать, что они не продвинулись ни на дюйм в своем движении к цитадели стражей, и только рев двигателей и подпрыгивание на неровностях ландшафта снегоходов успокаивали, напоминая, что они движутся и довольно быстро. Вьюга ревела и била путников наполненными снежной взвесью порывами ледяного ветра, но они, тем не менее, неумолимо приближались к гряде невысоких гор…
Сорок миль были бесконечно долгими, и когда снегоходы остановились на возвышенности, стало легче от возможности размяться. Тиббетс смотрел в бинокль на возвышавшиеся впереди горы. Вьюга здесь поутихла, и был лишь порывистый сильный ветер, который гонял снежную пыль в паре футов над окрепшим настом. Джон медленно водил головой из стороны в сторону, пока, наконец, не остановил на чем-то свой взгляд.
— Go! — Воскликнул вдруг он и путники снова оседлали свои транспортные средства.
На этот раз скорость была не такой высокой. Они карабкались вверх по склону. Впереди ехал Тиббетс, который и остановился первым у большой выступающей из снега скалы. На поверхности скалы были четко видны выдолбленные изображения большого черепа и скрещенных за ним костей.
— Skull and bones. Sign on Guards. — Мрачно проворчал Томас.
Тиббетс развернул белый флаг и поднял над головой. Все замерли и, Васнецов с запозданием понял, почему. Выше по склону, метрах в сорока от них медленной поступью двигались на сближение пять фигур. Они были облачены в панцирные костюмы, выкрашенные белой эмалью, которая местами стерлась, выпуская наружу блеск вороненой стали. У четверых к поясному кронштейну крепились четырехствольные пулеметы с барабанным расположением стволов. Лица скрывали дыхательные маски с панорамным темным стеклом и идущими к массивному ранцу за спиной гофрированными трубками. Снизу того же ранца тянулась к пулемету лента патронов и кабель, питающий мотор пулемета. У пятого не было ранца, и маска была простая, с круглыми фильтрами под скулами. В правой руке он держал пистолет-пулемет МР-5, а левую руку держал поднятой. У всех на левом бедре лямками крепились огромные ножи.