Ты — моя судьба

— Я вам принесу обед — чуть позже. Тогда, может быть, и поговорим.

— Хорошо, — кивнул он.

Улыбнувшись ему одними глазами, она двинулась. Мальчик обернулся и еле заметно махнул ему рукой.

— Пока, Дэниел! — крикнул Итан.

Он стоял на крыльце, глядя им вслед, не обращая внимания на морозный ветер, секущий щеки, так что слезы выступили из глаз. Через минуту он вошел внутрь и смотрел, как они удалялись, из окна. Дэниел обернулся еще два или три раза. Трудно было сказать, о чем он думал, но Итан сердцем чувствовал, что он и его сын уже были одно.

Может быть, и Кэт это тоже чувствовала. Может быть, это-то ее и тяготило.

Силия, укладывала в корзинку обед для Итана, Кэт ходила из угла в угол.

— Может быть, мне тоже с тобой пойти? — спросила Силия.

— Нет. — Кэт остановилась. — Спасибо за заботу, но это только кажется, что я расстроена. — И она возобновила свое движение.

— Ты ходишь из угла в угол уже пятнадцать минут, дорогая моя. Это совсем на тебя не похоже. Разве что когда переживаешь за кого-нибудь из своих маленьких пациентов, когда они попадают в больницу. Но сейчас, по-моему, совсем не тот случай, ведь так?

— Да, слава Богу. Если бы кто-то серьезно заболел, это был бы настоящий кошмар. Принимая во внимание, что телефон не работает и в город выбраться нет никакой возможности.

— И кроме тебя есть врачи.

— Есть, но ни одного педиатра поблизости. — Кэт села за стол на крайний стул. — Мне иногда кажется, что я уж отвыкла переживать по поводу своих личных проблем.

— Так все это дрожание рук связано с Итаном Миллзом?

— Э-э-э… да. По правде говоря, не знаю, что я ему буду говорить.

— О чем?

— О Дэнни. О том, разрешу ли я ему снова с ним увидеться.

— А почему бы и нет? — спросила Силия, укладывая в корзину с провизией несколько салфеток.

— Потому что он, по-моему, думает добиться права на попечительство.

— Я понимаю, Кэти, почему это тебя так расстраивает, но и Итана нет причин винить.

— Я знаю. Я бы, пожалуй, чувствовала то же самое, будь я на его месте. Вот почему мне и не по себе.

Силия подошла к плите и стала наливать суп в термос.

— А может быть, он и не добивается официального попечительства? Может быть, все, что ему нужно, — это регулярно встречаться с Дэнни?

— Но и это мне не очень нравится.

— Почему?

— Силия, всего два дня назад этот человек находился в тюрьме с режимом наивысшей строгости.

— Он говорит, его посадили ни за что.

— Судьи так не считают.

— Белые судьи так не считают, — возразила Силия.

Она наполнила термос.

— Ты думаешь, все из-за этого? — спросила Кэт. — Расовый вопрос?

— Я только констатирую факт.

— Ну и что, по-твоему, я должна делать? Позволить Дэнни видеться с Итаном только потому, что в его жилах течет индейская кровь? Признать, что все в человеке зависит от его этнической принадлежности, и ни от чего больше?

— Конечно, нет. Ты знаешь это не хуже меня. И эти обвинительные нотки в твоем голосе мне не нравятся. — Силия аккуратно поставила термос в корзинку; — Я просто говорю, что в данном случае человек вполне может быть невиновным. Они просто хотели его посадить только за то, что он, метис, наполовину белый, наполовину индеец, встал на сторону индейцев.

— «Они» — это ты имеешь в виду Майка Колдуэлла, не так ли?

— Ты знаешь не хуже меня, Кэти, что мистер Колдуэлл — настоящий расист. — Силия закрыла корзинку.

Кэт встала со стула.

— Я думаю, нам вообще не стоит обсуждать этот вопрос.

— Как хочешь, — ответила Силия, похлопав рукой по корзинке. — Я думаю, мистер Миллз проголодался. Он завтракал очень рано, на рассвете.

Кэт оценивающим взглядом посмотрела на Силию.

— Я смотрю, он тебе нравится, а-а?

— Мне вообще-то показалось, что ты не очень расположена говорить о нем, не так ли?

— Меня мучает любопытство, что ты думаешь о нем на самом деле. Не умом, а сердцем.

— Я не очень хорошо знаю этого человека, — парировала Силия, — но у меня предчувствие, что если ты отнесешься к нему с открытой душой, то еще удивишься, какой он человек.

— Ммм…

— Эта перспектива тебе не по душе? Кэт молча вздохнула, затем, подумав немного, сказала:

— Наверное, было бы намного легче, если бы он действительно был мерзавцем, настоящим преступником. Но он не такой. И мне, и тебе он показался порядочным человеком, хотя все во мне так и противится признать это.

— Ты только не сердись, Кэти, но я примерно знаю, что тебя беспокоит: ты поняла, что твои личные интересы не обязательно совпадают с интересами Дэнни.

Кэт задумалась.

— Ты знаешь, в этой индейской идее — думать сердцем — что-то есть.

Они улыбнулись друг другу.

— Я пойду посмотрю Дэнни и возьму пальто, — сказала Кэт.

Поднявшись на второй этаж, она обнаружила, что мальчик лежит на кровати. Он листал книжку с индейскими легендами. Заметив ее, он коротко улыбнулся, но видно было, что мысли его далеко отсюда.

— Я смотрю, ты очень увлекся этой книжкой, — сказала она, стоя в дверях. — Картинки нравятся?

— А-ха.

— Я пришла сказать, что мне надо сходить кое-куда. Если ты устанешь, котик, можешь поспать немного. о'кей?

Он кивнул.

Судя по его грустному тону, ему хотелось поговорить. Как будто он в чем-то сомневался. Может быть, ему нужна была поддержка? Она подошла к нему и присела на край кровати. Дэнни поднял на нее глаза.

— Мама?

— Что, котик?

— Тот дядя — он действительно мой папа?

— Ты имеешь в виду Итана? Да, действительно.

— А он меня любит?

— Я уверена, что любит. Он пришел очень издалека только для того, чтобы посмотреть на тебя.

— О-о!

— Ну, а он тебе понравился?

— Он хороший.

— Да, — отозвалась Кэт, — я тоже думаю, что он хороший.

— Он тебе нравится, мама?

Кэт не переставала удивляться, как дети могут моментально понять самую суть вещей.

— Он кажется мне хорошим человеком, но дело в том, что я встретила его только вчера, поэтому я еще не очень хорошо его знаю.

— А Бегущий Олень — это действительно мое имя?

— Это имя дал тебе твой отец, но он называет тебя также и Дэниелом.

— Он всегда будет жить в садовом домике? Кэт улыбнулась, потрепала его за волосы и ущипнула за щеку.

— Нет. Садовый домик — это просто место встречи. По-моему, Итан и сам еще не знает, что он будет делать дальше.

Дэнни задумался.

— Если он мой папа, почему же он не живет с нами?

— Ну… — Она стала подыскивать такой ответ, чтобы Дэнни мог понять. — Я думаю, лучше всего объяснить так: у Итана своя собственная жизнь; не все семьи должны быть обязательно вместе.

— Почему?

— Это не так просто объяснить, Дэнни. Важно, чтобы люди любили друг друга и хорошо относились друг к другу.

— Мой папа любит тебя, мама?

— Ты столько вопросов задаешь сегодня… — сказала она, заключая его в объятия. — Самый простой ответ, наверное, «нет», потому что мы еще совсем не знаем друг друга. Но мы, я думаю, постараемся подружиться.. Ну, котик, мне нужно идти. А ты почитай свою любимую книжку. И помни, что Силия внизу — на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится. О'кей?

Дэнни кивнул. Поцеловав его в лоб, она направилась к двери.

— Мама!

Кэт обернулась.

— Хорошо, что он мой папа. Такого она не ожидала, но попыталась улыбнуться.

— Я думаю, он обрадуется, когда узнает, как ты к нему относишься.

— А ты ему скажешь? Она не знала, что ответить.

— А ты хочешь, чтоб я сказала? Мальчик подумал, потом кивнул.

— А-ха.

— Ну хорошо. Тогда я скажу. Но не забудь, что мы договорились не говорить о нем дедушке, потому что дедушка неважно себя чувствует. Ладно?

Мальчик кивнул.

Кэт ушла с тяжелым чувством. Она понимала, что Дэнни может проговориться в присутствии ее отца, и тогда не миновать такого скандала, что подумать страшно. Но, с другой стороны, и выбор у нее был невелик: не запретить же ребенку встречаться с отцом.