Поверь мне...

Рул Анастасия

Поверь мне…

— Молодой человек! Как не стыдно спать во время концерта! — чей-то укоризненный детский голосок прервал мирный храп мужчины. Откинув голову на сиденье мягкого кресла, под музыку легендарного композитора Шопена, Слава сладко дремал. Услышав голос возмутителя спокойствия, он с трудом разлепил глаза. Перед его сонным взглядом всплыло видение миниатюрного гномика в белоснежном концертном платье. Слава протер глаза, весьма недовольный, что его сон прервали.

— Знаете, что сделал Иоганн Моцарт, когда увидел, что на его концерте люди засыпают? Слава разинул рот в зевке, потер выступившую щетину и вопросительно уставился на недовольную рожицу крошки.

— Он написал концерт, в котором нежная мелодия внезапно прерывалась громкими аккордами, — глубокомысленно закончила поучать его малышка. Он нехотя подтянул ноги к стулу и с усмешкой посмотрел на крошку:

— И что, ты решила стать вторым Моцартом? Девочка обиделась:

— Думаешь не обидно, когда ты тратишь столько сил на разучивание пьесы, а тебя не слушают? Со стороны сцены донеслась зажигательная грузинская мелодия, весьма кстати прервав их милый разговор. Девочка наклонила голову к плечу, прислушалась. Узнав мелодию, она гордо произнесла:

— Это моя мама играет. «Лекури». Слава лениво перевел взгляд с девочки на сцену и… замер, забыв закрыть рот. Посреди огромной сцены на маленьком стуле сидела женщина. И что за женщина!

Шикарные золотистые волосы волнами разбегались по плечам, окутывая ее склоненную над гитарой миниатюрную фигуру ласковым покрывалом. Ее лицо, казалось, светилось неземным свечением, растворившись в музыке. Большие серые глаза были устремлены в даль, никого не видя и не слыша. Полные губы чуть шевелились, беззвучно напевая ноты.

— Правда, она классно играет? — скорее утвердила, чем спросила девочка, не замечая потемневших глаз и резко обострившиеся черты лица «Дяди».

— Да, — еле выговорил тот, пытаясь унять бешеный стук сердца. Он с трудом оторвал глаза от прекрасного ведения. — Как зовут тебя? И маму?

— Ирина, а мою маму — Лена, — тут же последовал ответ. — А что?

— Ничего, — буркнул тот. В голове запоздало пронеслась разочарованная мысль: женщина замужем, раз имеет дочь.

— Ну ладно, я пошла, — девочка улыбнулась на прощание и понуро направилась к сцене. Но вдруг остановилась, будто что-то вспомнив, и попросила, оглянувшись на него:

— Пожалуйста, постарайтесь не уснуть, когда я буду выступать, а? Я буду петь. Тот удивленно на нее воззрился. Девочка грустно пояснила:

— Мне будет приятно, если вы будете слушать меня.

— Тебя все будут слушать: зрители, мама, папа, не волнуйся, — попытался успокоить он ее.

— Зрители почти все спят, — Слава огляделся: сосед слева изо всех сил таращил глаза, пытаясь не заснуть, соседа справа то и дело подталкивала локтем его жена, чтоб не храпел. Крошка тем временем продолжала, — мама, конечно, будет слушать, но она слышала это песню тысячу раз, а папа… папы нет.

Слава внимательно всмотрелся в лицо девочки. Ее карие глаза усердно смотрели в пол.

— Обещаю, я не усну, — серьезно сказал он. Крошка просияла.

— Спасибо! А… как Вас зовут?

— Слава. Удовлетворенно кивнув головой, девочка беззаботно упорхнула за кулисы.

Лена напряженно следила за выступлением дочери. Золотистые брови сошлись на переносице, образуя легкие морщинки. Она хмурилась. Во время выступления со сцены она видела, как маленькая фигурку в белом концертном платье пристала к развалившемуся на стуле, как барон, мужчине и о чем-то весело защебетала с ним.

Мужчине это явно не нравилось, скорее всего щебетание крошки помешало ему сладко посапывать. Издалека она лишь разглядела, что фигура мужчины внушает уважение. Мощным мускулам явно было не уютно в тесном строгом костюме. Красавчик, и эгоист, пренебрегает всем, кроме денег, — вынесла она ему вердикт. Странно, что Иришка, обычно сторонившаяся людей, так легко подошла к этому снобу. Всегда замкнутая, осторожная, она относилась к другим с настороженностью. Привычное чувство вины горькой волной окотило молодую женщину. Она отдавала дочери всю себя, но… отца ей не заменить. Из зала послышались аплодисменты в благодарность за выступление. Отбросив грустные мысли, она поспешила к дочери с поздравлениями за успешное выступление.

Но, к ее удивлению, она была не первой в очереди к дочурке. Перед сияющей Ирой на корточках сидел тот самый мужчина из зала. Он протянул смущенной Иришке букетик из сорванных листьев рябины, клена, осины, и получил в награду поцелуйчик в щеку. А Лену неожиданно кольнул укол ревности: непривычно было видеть, как сердечко ее дочери впускает кого-то еще, кроме нее. С сумрачным лицом она подошла к ним и обратилась к спине незнакомца:

— Извините, но мы, кажется, незнакомы. Мужчины вздрогнул. Он медленно распрямился и повернулся к ней лицом. «Боже мой» — ахнула Лена. На нее совершенно невозмутимо смотрели черные, как уголь, глаза. Чувственные губы согнулись в вежливой улыбке. Черные волосы свободно падали на широкий лоб, густые брови почти срослись на переносице. Воздух из легких куда-то исчез, а сердце замерло на миг и рванулось снова вперед с удвоенной силой. Стало нестерпимо жарко, что-то тугое свернулось внутри нее.

— Это надо исправить, — мягкий баритон подействовал на нее успокаивающе. Мужчина протянул руку, — Белов Вячеслав Викторович. Лена, зачарованно глядя ему в глаза, осторожно пожала его руку:

— Игишева Елена Николаевна. Эй, мам! — разорвав напряженность, в их диалог ворвался детский голосок. Оба одновременно неловко отвели друг от друга взгляды. — Давай пригласим к нам на ужин дядю Славу? Лена с трудом взяла себя в руки и укоризненно посмотрела на дочь:

— А как же дедушка? Мы же обещали прийти к нему в гости. Ирина стыдливо покраснела:

— Ой, я забыла…

— В таком случае не откажитесь ли вы в пятницу сходит со мной в цирк? — предложил Слава, и склонившись к девочке прошептал ей на ухо. — Я люблю цирк, а ходить стыдно — я же взрослый. Ирина захихикала. А ее мать растерялась.

— Я не думаю, что… — начала она, но ее перебила Ирина, задергав в нетерпении ее рукав и умоляюще на нее глядя.

— Ну мам, ну, пожа-а-алуйста! — быстро затараторила она. — Мы так давно не ходили в ци-и-ирк! Кусая губы, Лена заколебалась. Сердечко шептало «Вперед», а разум кричал: «Не смей! Хуже будет»!

— Обещаю мороженное… сладкое …мммм… — дразнил он ее, демонстративно облизывая губы.

Лена как околдованная уставилась на его губы. Нервно сглотнув, она встретилась с насмешливым взглядом мужчины. Казалось, он легко разгадал ее мысли. Слегка заалев, она пробормотала:

— Хорошо. Считайте, что вы нас соблазнили.

— Я был бы только рад, — ответил он хриплым голосом, вкладывая в их разговор двойной смысл, весьма далекий от мороженого.

— Ура! Мамочка, я тебя обожаю! — обрадованная Ирина кинулась на шею матери. Сквозь белые банты на головке дочери, Лена увидела, как хищно сверкнули глаза ее нового знакомого. А сердечко тревожно сжалось.

— Ты … что?! — Марина, раскрыв рот, уставилась на брата.

— Завтра я пойду на свидание в цирк, — терпеливо повторил Слава. На кухне, куда забежала Марина с работы перекусить, наступила тишина. Она медленно переваривала информацию.

— Может быть, ты слышала что-нибудь о ней? — разорвал тишину Слава. — Она потрясающе играет на гитаре, сегодня в ДК Ханкеевича высту… Но тут его прервал радостный вопль сестры, бросившейся к нему на шею.

— Вот это да! Вот это сюрприз! Я так рада! — она закружила его по кухне. — Тра-ля-ля! Моего грозного братишку зацепила женщина! Марина остановилась. Она сняла свое темно-синюю кепку, прижала к груди и склонила голову в мифическом поклоне:

— Я склоняюсь перед вами, незнакомка. Брат, широко улыбаясь, попытался успокоить сестру:

— Я, конечно, не уверен, что дальше цирка дело куда-нибудь зайдет, но…