Страница 52 из 93
Раз перед выходом попросили Колю сбегать ко входу в соседнюю пещеру Промежуточная и принести забазированную там сепульку с аппаратурой. Зная его особенности, заставили вызубрить маршрут наизусть: выйти из пещеры (однозначно, 300 м), идти по дороге от входа, пока она не поднимется из каньона на плато (однозначно, 1 км), спуститься в соседний каньон от этого места (300 м, просто), с середины склона проидентифицировать тракторную дорогу, спускающуюся в этот каньон с другой стороны, выйти на нее. А она через 100 метров без вариантов упрется во вход, около которого и лежит сепулька.
Вернулся Коля часов эдак через десять и с грустью сообщил, что не нашел он той пещеры. Приведу диалог дословно.
— Это как?
— Да так, ребята. Вышел я из нашего каньона. Вижу, по плато идет дорога. Я по ней и пошел. Иду-иду, нет пещеры. Вспомнил про соседний каньон. Подошел к нему, посмотрел вниз. Стенка — ух! Ну ничего, я спустился (не могу прокомментировать, как — стена в этом месте — полуторастометровый отвес, абсолютно неприступный без специальных навыков и снаряжения — авт.). Пещеры нет, дороги нет. Пошел вверх по каньону. Иду-иду, нет пещеры. Решил, что не туда спустился. Посмотрел наверх. Стенка — ух! Ничего, поднялся. Вижу, дорога идет по плато (та же самая — авт.). Пошел вверх. Иду-иду. Вокруг снег стал лежать (забрался с высоты 900 м до высоты 2500, почти до перевала — авт.). Тут понял, что заблудился окончательно, и повернул назад.
Смехуечки смехуечками, но этот человек — титан. Ни одному из нас не удалось бы за десять часов совершить столько подвигов, вполне достойных Геракла. Более того. Его способности в обычной спелеологической деятельности — тоже на уровне подвига. В группе, берущей Колю на выход, проблем нет — любой выход становится легким из-за его полной неутомимости и невероятной способности вытворять чудеса акробатики (просто Коля никогда не задумывался о сложности — если что-то нужно и при этом реально — он делал). А возможность послать его на разведку в боковушку и потом выслушать отчет — еще и дает заряд веселья и бодрости на весь выход.
Вершиной Колиной эпопеи был его вещий сон. К нашей группе должна была присоединиться группа из Ашхабада. Как-то за завтраком Коля рассказал свой сон, что ашхабадцы до нас добрались, а среди них оказалось две молодых красивых девушки, и с одной из них у него (Коли) организовалось нечто амурное. Клянусь: ни один из нас не приложил руки к дальнейшему. Ребята приехали в тот же день, поставили лагерь в пяти километрах от Кап-Кутана и пошли нас проведать. У них действительно были с собой две молодых симпатичных девушки, причем обе Тани. Обнаружив пустой лагерь, ребята пошли в систему пофотографировать, а женщин забазировали на лагере. Так как заброска проходила с традиционным недосыпом, те в ожидании залегли спать. Естественно, в первые попавшиеся спальники. И естественно, обе Тани — в Колин. На выбор. Где и были обнаружены вернувшимся с выхода Колей. Немая сцена. Вознесшая Колю с уровня самого ценного кадра в экспедиции на уровень живой легенды.
Естественно, Коля — это недоступная вершина, но, как я уже отмечал, люди сходного типа попадают в экспедицию довольно часто. Впредь бы так.
В отличие от других пещер и других команд, у нас не принято уделять особое внимание вопросам связи. Если организуется несколько лагерей, телефонная связь используется в одном единственном случае — если один из лагерей стоит за сифоном, а другой обеспечивает его поддержку снаружи — просто чтобы синхронизировать прохождение сифона при посещениях. Для того чтобы идущий в одиночку человек получал страховку при прохождении сифона. И то не всегда. Независимость групп на разных лагерях не противоречит хорошей спланированности экспедиции. Все и так знают, что на глубинный лагерь всегда полезно прихватить пару модулей, а обратно — пару сепулек помойки. Вместе с тем независимость иногда приводит к моментам, наполняющим жизнь смыслом и удовольствием. Как-то раз мы завершили работу на нижнем лагере и высепулились в верхний, где стояла группа Михаила Переладова. С тем, чтобы на следующий день начать уезжать домой. Высепуливание было легче ожидаемого, запас сил остался хороший, и мы сразу пошли на выход по верхней части, забазировав в лагере барахло и Таню (одну из уже фигурировавших в эпизоде с Колей). Она решила сразу привести себя в поверхностный вид, благо от этого лагеря до входа идется пешком, помылась, переоделась, и, никого не дождавшись, залегла спать. Возвращаются с выхода Миша с командой, обнаруживают на жрательном холме наши сепульки (но не Таню), ужинают, оставляют единственную горящую свечку, принимают наркомовскую, и, расслабившись, начинают травить анекдоты. И тут, в неверном свете единственной свечи, лежащая между ними куча мешков начинает шевелиться, и — появляется Таня. Чистая. В снежно-белом пеньюаре! И все это в пещере, где стирать одежду не принято, так как грязь толщиной в один сантиметр отваливается сама. Ребята минуты три щипали себя за самые разнообразные места, пока она вежливо не осведомилась, вечер у них, или утро.
Одной из самых тяжелых проблем в подземном лагере является, как это ни странно, вода. Кап-Кутан, в отличие от нормальных пещер, предельно сух, и все озерки можно пересчитать по пальцам. То есть, воды, конечно, сколько угодно — во влажном воздухе, во влажной глине, словом — везде. Но — никак не в свободном состоянии. Кроме того, в половине из даже имеющихся озер вода не питьевая из-за высокого содержания сульфата магния, который имеет неприятный вкус, да и несет с него основательно. Из многих соображений лагеря никогда не ставятся в непосредственной близости от воды. Во-первых, следует полностью исключить возможность загрязнения питьевого озерка бытовыми отходами. Во-вторых, озера имеют гнусное свойство бывать только в красивых залах с богатыми натечными образованиями, в которых ставить лагерь просто преступно. В-третьих, одним из главных критериев при выборе точки постановки лагеря является ветер. Мы категорически не любим причинять пещере неоправданного ущерба, а лагерь сам по себе не есть безопасная штука. Количество тепла, выделяемого кухней, достаточно велико, чтобы при концентрированном попадании в красивый зал уничтожить наиболее деликатные натеки. Поэтому для постановки лагеря выбираются только залы, имеющие достаточно мощные ветра и большие объемы по соседству. А в таких местах озер не может быть теоретически — их бы просто высушило.
Количество воды в питьевом озере на некоторых лагерях достаточно для объявления на воду коммунизма, а в некоторых настолько мало, что приходится вводить режим жесткой экономии. Так, для лагеря в зале Варан питьевого озера хватает на 10 дней на 4 человек, и не больше. В резерве есть лужицы еще на пяток человеко-дней. И все. Выпитое озеро наполнится обратно только через полгода.
Забавно, но лагерь в Б-подвале, чуть ли не в самой дальней и, безусловно, самой некомфортной части пещеры, где воды нет вообще, является единственным, не имеющим с водой проблем. Когда в Б-подвале только начинались раскопки, и лагерь был поставлен впервые, воду доставляла специальная группа обеспечения. Через 600-метровый, весьма гнусного характера шкурник. Одна ходка туда-обратно с единственной канистрой — более или менее предел человеческих ресурсов на день. Естественно, такое времяпрепровождение группы обеспечения совсем не вязалось с идеей, что в пещеру мы ездим отдыхать. Решено было построить водопровод. На водокап над озером, откуда бралась вода, пристроили ведро-воронку, протянули 600 метров полихлорвинилового шланга (40 метров перепада по высоте вполне обеспечивало напор), прососали и запустили. Объема воронки и шланга как раз хватило для буферизации подачи воды, гидростатическое давление было достаточным, и на потолке в лагере появился нормальный кран, так что хоть под душем купайся. Смешно, но уже в следующей экспедиции водопровод пришлось ремонтировать. За полгода в шланге развелись колонии каких-то бактерий, начисто забивших просвет в десятках мест. Прокачать не удалось. Пришлось выносить шланг на улицу, свешивать со стенки каньона и под большим давлением продувать сжатым воздухом из акваланга. Потом шланг был проложен опять и действует по сей день, хотя по завершении каждой экспедиции водопровод теперь консервируется — из него сливается обычная вода и заливается кипяченая с добавлением марганцовки. На чем Степа Оревков, как автор конструкции, и получил пожизненное звание главного сантехника пещеры.