Не в силах забыть

— Нет, Каллиста, не признавайтесь. Знаете, что за этим последует? — Уилл жестом изобразил, как вскидывает ружье и стреляет. — Вы когда-нибудь видели Лео с оружием в руках?

— Правильнее было бы спросить, видели ли вы мою жену со скальпелем? — вмешался Лео. В его голосе звучала угроза, и Брайони тотчас почувствовала себя настоящим чудовищем, убийцей-врачом.

Каллиста, надо отдать ей должное, покраснела:

— Папа тоже был в сговоре. Я предвидела, что Лео проверит мои слова, так что отец неделю не выходил из дома, и мы распустили слух, что ему нездоровится.

— А как ты узнала, что я уехала из Леха? — поинтересовалась Брайони. Она и раньше задавалась этим вопросом, но забывала спросить.

— Случайное совпадение. Оказалось, что одна из моих знакомых приходится племянницей миссис Брейберн. Прочитав в письме от тети, что Брейберны переехали из Леха в долину калашей вместе с некоей миссис Марзден, доктором, она пришла ко мне и спросила, не о Брайони ли идет речь. Я попросила ее держать язык за зубами и ничего не говорить миссис Брейберн.

— Так вы знали, что Брайони в Читрале, и заставили меня проделать огромный путь до Леха? — возмутился Лео.

— Ну, если бы я сказала вам, что знаю, где сестра, вы бы велели мне отослать ей телеграмму и оставить вас в покое. Пожалуйста, не убивайте меня. Разве вы не рады, что вернули себе жену?

— Джереми, ты все еще держишь в библиотеке пистолет?

Брайони примирительно положила руку на рукав Лео, стоявшего позади ее кресла.

— Теперь мы оба в безопасности. И Каллиста очень сожалеет.

Лео окинул Брайони долгим взглядом, потом сжал ее ладонь и улыбнулся:

— В этом доме никогда не держали пистолетов.

Брайони всегда смущали проявления чувств на людях, и все же она задержала руку в ладони Лео на несколько мгновений, прежде чем мягко высвободиться.

— Простите меня, Лео, — покаянно проговорила Каллиста с пылающим лицом.

— А теперь я хотел бы услышать, что случилось, когда ты нашел Брайони, Лео, — вставил слово Уилл. — Неужели ты просто сказал: «Меня прислала ваша сестра, собирайте вещи и немедленно едем со мной»?

— Что-то вроде того.

— И она добровольно отправилась с тобой?

— Более или менее. — Лео бросил на Брайони лукавый взгляд. — Хотя мне и пришлось опоить ее опиумом, одурманить туземным зельем и похитить под покровом ночи.

— Это становится любопытным, — заинтересовался Мэтью. — Не терпится услышать продолжение.

— Однако за свое коварство Лео лишился одной очень важной части тела, — заметила Брайони.

— Нет! — хором воскликнули Мэтью и Уилл.

— Брайони! — взвизгнула Каллиста.

— Почки, — немедленно нашелся Лео. — Это была всего лишь почка. Человек способен прекрасно обходиться и с одной почкой.

— Ну, можете называть это почкой, если вам так хочется, — пожала плечами Брайони.

Уилл фыркнул. Каллиста зажмурилась. Лео закрыл лицо ладонями, трясясь от смеха. Брайони тоже не выдержала и расхохоталась. Она смеялась так, что на глазах выступили слезы и пришлось вытирать лицо платком.

Именно так она и представляла себе когда-то их брак с Лео. Дом, где царит радостная легкость, непринужденность, дружеская близость и душевное тепло.

— Так что же в действительности произошло? — спросил Джереми.

Неизменно серьезный, Джереми говорил с властностью человека, с детства воспитанного в духе верности долгу и хорошо сознающего возложенную на него ответственность. Когда Джереми задавал вопросы, люди на них отвечали.

— А-а, Джереми приступил к допросу, — усмехнулся Лео. — Скажите ему, Брайони.

Теперь Брайони поняла, каково пришлось Лео, когда она попросила его объяснить миссис Брейберн, почему им необходимо немедленно уехать. К сожалению, сама Брайони не обладала талантом Лео выдумывать вдохновенные истории. Она с усилием сглотнула комок в горле.

— На самом деле все было просто. Когда Лео приехал за мной, я с радостью отправилась с ним. Я была счастлива его видеть. Счастлива, как никогда в жизни.

Лео откинулся на спинку стула, склонив голову набок. На мгновение Брайони показалось, что он станет над ней подтрунивать. Он рассказал Брейбернам красивую легенду, которая в конечном счете обернулась правдой, а Брайони, объясняясь с его братьями, обошлась лишь несколькими скупыми фразами. Но заглянув Лео в глаза, она увидела, что в них блестят слезы.

Лео не плакал. И все же он едва сдерживал слезы. Брайони потребовалось несколько мгновений, чтобы овладеть собой и снова присоединиться к разговору.

Но весь день после этого с ее лица не сходила улыбка.

Брайони сияла, светилась изнутри. Казалось, броня, которой она себя окружила, вдруг распалась, и сердце наполнилось светом, радостью жизни. Это было восхитительное, волнующее ощущение. Даже молчание ее излучало мягкий свет: на смену мрачному, гнетущему безмолвию, что так часто накрывало ее удушливой пеленой, пришла безмятежность.

Путешественников забросали вопросами о переезде в Чакдарру и об осаде крепости. Говорили о Чарли и его осиротевших детях. Каллиста беззастенчиво флиртовала с Мэтью. А Лео, опьяненный надеждой, не сводил глаз с Брайони.

Она улыбалась, и с каждым мгновением прошлое отступало, стушевывалось, а будущее рисовалось все ярче и отчетливее. Лео вдруг поймал себя на том, что думает о таких обыденных вещах, как размер письменных столов и вес столового фарфора, цвет обоев и штор — о милых, приятных мелочах их новой счастливой жизни вдвоем.

Брайони с сестрой пробыли в гостях чуть больше часа, потом Каллиста поднялась и сказала, что им пора возвращаться домой, к миссис Аскуит. Брайони встала медленно, словно ей хотелось бы задержаться подольше.

Мэтью толкнул Лео локтем в бок.

— Почему твоя жена уезжает вместе с сестрой?

— Потому что мы пока держим наш брак в секрете, — объяснил Лео и, повернувшись к Брайони, добавил: — Прежде чем вы покинете нас, можно мне сказать вам пару слов, миссис Марзден?

Он лишь хотел передать Брайони старое письмо Тодди, но стоило им выйти в холл, как она притянула его к себе за лацкан фрака и поцеловала. Лео порывисто сжал ее в объятиях.

— Когда ты снова вернешься к работе в больнице? — шепнул он ей на ухо. — Я соскучился по запаху химических растворителей.

Брайони тихонько рассмеялась:

— Скоро. А когда состоится твое следующее выступление перед математическим обществом? Мне не терпится услышать, как моего мужа называют гением, хоть я и не в силах понять за что.

«Моего мужа». Эти слова слетели с ее губ, оставив восхитительное чувство легкости. В ответ Лео с жаром поцеловал ее:

— Скоро. По дороге домой меня так и распирало от желания засесть за работу. Мысли бурлили в голове. Я исписал четыре тетради.

— Прекрасно. Мы же не хотим, чтобы люди думали, будто я полюбила тебя только за твою внешность.

— В таком случае тебе придется хотя бы время от времени надевать более откровенные и соблазнительные наряды, чтобы заткнуть рот тем, кто станет говорить, будто я женился на тебе только из-за твоих блистательных успехов.

Брайони не смогла удержаться от смеха — наверное, она и не подозревала, какой прелестной становится, когда смеется, словно первые лучи пробуждающегося утра касаются ее лица. Потом ее смех затих. Наступила долгая тишина. Брайони посмотрела в глаза Лео:

— Я знаю, почему ты называешь меня женой, Лео. Но я не беременна.

В действительности он и не надеялся, однако, услышав слова Брайони, испытал горькое чувство. Как было бы чудесно иметь ребенка, посвятить себя не только друг другу, но и крошечному существу, плоду их любви, продолжению их обоих.

— Это не обязательно, — сказал он. — Главное для меня не дети, а ты. Только ты одна. Так было всегда. Ничего не изменилось.

Ресницы Брайони затрепетали.

— Я сейчас заплачу, — беспомощно пролепетала она.

— Можешь поплакать, — шепнул в ответ Лео, — но только когда доберешься до дома. В родовом гнезде Уайденов плакать не разрешается. Это нерушимое правило Марзденов.