Страница 17 из 26
Аль-Акса за свою многовековую историю перенесла немало потрясений. Когда крестоносцы захватили Иерусалим (в 1099 г.), в ней разместились рыцари-тамплиеры. В древнем подвале были когда-то Соломоновы конюшни, и крестоносцы тоже держали там своих коней. Потом часть здания была отдана под христианский храм. В 1187 г. известный мусульманский воитель Салах-ад-Дин (Саладин) изгнал христиан из мечети.
Осененная зеленым знаменем ислама, ширилась территория, где отстаивала свое место под солнцем новая монотеистическая религия. Но Иерусалим навсегда остался Священным городом для мусульман. Храмовый комплекс Харам аш-Шариф, отметивший начало исламской эры, из века в век украшался мусульманами всего мира. И не только ими. Величественные колонны Аль-Аксы сделаны из мрамора Каррары, подаренного Муссолини. Потолок ее отделан гранитом и украшен на средства египетского короля Фарука.
На Храмовой площади (Харам аш-Шариф) действуют еще четыре мечети. А во всем Старом городе, в восточной, мусульманской его части – их 27.
Храмовая площадь священна не только для мусульман. Кроме иудейских святынь, о которых уже упоминалось, по мусульманской части площади проходит Via dolorosa – Крестный путь Иисуса Христа. Два события в Его земной жизни связаны с этой площадью. Одно из них зафиксировано в Евангелии в эпизоде, который называется «преполовение»: пройдя половину земной дороги, отрок Иисус пришел в Иерусалимский храм, где на равных говорил с иудейскими мудрецами. А в последнюю неделю Своей жизни Он изгнал торговцев и меновщиков из храма, положив тем самым начало его очищению, которое потом символически продолжил халиф Омар.
Официально свобода вероисповедания и охрана святых мест в Иерусалиме зафиксированы в Декларации независимости Израиля. Святые места находятся в ведении соответствующих общин, свободный доступ к которым верующих всего мира гарантируется законом.
К сожалению, Храмовая гора была свидетелем многих террористических актов – ни одна религия за время своего существования не избавилась от фанатиков. И все же есть надежда, что мир и веротерпимость восторжествуют в том месте, где совершались величайшие события мировой истории, изменившие судьбы всех последующих поколений.
Айя София Константинопольская
Город Константинополь основал в начале IV века император Константин, правитель Византии, государства, которому на протяжении многих веков суждено было оставаться «вторым Римом» и центром европейской культуры.
Сам Константинополь долгое время оставался столицей как бы двух религий. Его жители называли себя «ромеями», то есть римлянами, но говорили и писали по-гречески. Они считали свою страну Римской империей, хотя сам Рим уже давно был сокрушен варварами. Здесь многое было необычным: языческие статуи соседствовали с христианскими храмами, проповеди милосердия уживались с жестокостью, уход в аскетизм контрастировал с неуемной роскошью. И все же постепенно Константинополь терял свой античный облик и превращался в центр православия, с провозглашением императора наместником Единого Бога на земле.
В такой противоречивой обстановке император Юстиниан решил воздвигнуть храм, призванный служить укреплению христианской веры. Его торжественная закладка состоялась 24 февраля 532 г., на сороковой день после того, как от пожара погибла небольшая церковь Софии, которая стояла на том же месте. Главными архитекторами были назначены греки – Анфилий из Тралл и Исидор из Милета. Их гением и усилиями еще доброй сотни архитекторов и девяти тысяч строителей собор в Константинополе стал выдающимся сооружением византийского зодчества, главным зданием Византийской империи и придворным храмом императора.
Много необычного было в строительстве этого собора, возведенного за поразительно короткий срок – всего за 6 лет. Известь изготавливали на ячменной воде, в цемент добавляли масло. Для верхней доски престола был изобретен новый материал: в растопленную массу золота бросали ониксы, топазы, жемчуг, аметисты, сапфиры, рубины, отчего эта часть святилища приобретала небывалую ценность.
Храм, предназначенный для явлений императора народным массам, да еще в окружении свиты и духовенства, должен был создавать впечатление ослепительного великолепия. Его общие размеры значительно превышали размеры выдающихся римских храмов – в плане это прямоугольник со сторонами 75,5 и 70 метров, в который вписан равноплечий греческий крест. Византийский историк Прокопий писал: «Этот храм являет собой чудесное зрелище. Тем, кто его видит, он кажется исключительным, тем, кто о нем слышит, – невероятным. Он взмывает ввысь, словно до самого неба, выделяясь среди других зданий, как ладья на бурных волнах моря… Он весь полон света и солнечных лучей, и можно было бы сказать, что не снаружи идет это освещение, а само оно рождает этот дивный блеск, так чудно светел этот храм».
Девять бронзовых дверей вели со двора в самый большой зал на земле, воплощающий представления христиан о Божьем царстве. Четыре столба свободно стояли в середине церкви, образуя квадрат, перекрытый гигантским куполом. В отличие от римских куполов, имеющих форму полусферы, купол Софии плоский. И если охватить взглядом поверхность римского купола можно, лишь находясь посредине здания, то в Айя Софии отовсюду купол был виден целиком. Основание купола окружено светящимся венком из сорока окон. Снопы золотистого цвета отрезают покрытый мозаикой пол от остального здания, и кажется, что он не то парит в воздухе, не то висит, прикрепленный золотыми цепями к самому небесному своду.
Со столба на столб перекинуты четыре огромные арки. Они имеют в диаметре тридцать один метр, так же как и купол, и несут на себе всю его тяжесть.
Собственно, у Софии не один купол, а два. Второй разрезан пополам, и обе половины приставлены одна к восточной, а другая к западной арке. Большой купол господствует над двумя полукуполами, а те, в свою очередь, переходят в три малых полукупола (конхи), замыкающих Софию с востока и запада.
Пространство церкви нарастает последовательно и постепенно, образуя стройную пространственную пирамиду. Центральная купольная ячейка словно вырывается из-под полукуполов. Кажется, что она освобождается от напряжения, от сковывающих ее подпружных арок, чтобы воцариться над собором своей светоносной короной и блеском золотой мозаики. Это вознесение огромного купола на головокружительную высоту представляется тысячам молящихся чудом, которое постигается не холодным разумом, а переполненной верой душой.
Стены храма были облицованы громадными плитами из розового, зеленого, черного и белого мрамора разных оттенков, отделенными друг от друга тонкими мраморными рамками или бордюрчиками. Император собирался покрыть стены сверху донизу золотом, но передумал. Мудрецы не советовали искушать будущих правителей, которые в погоне за золотом непременно разрушат храм. Украшенное же камнем, оно будет стоять вечно.
Многие красивые и редкие виды камней были заимствованы для этого храма в остатках древних зданий. Со всех концов направлялись сюда повозки, нагруженные уже готовыми произведениями греческих и римских ваятелей и каменотесов. Для постройки Софии были затребованы восемь колонн красного порфира из храма Солнца в сирийском городе Баальбеке, которые император Аврелиан перевез в столицу империи. Теперь же они были присланы из Рима в Константинополь. Из Эфеса местный губернатор доставил Юстиниану восемь колонн из гладкого зеленого мрамора. Желтый мрамор был привезен из Африки. Крапленый зеленый мрамор был прислан из Фессалии. Гранитные колонны вытесали каменотесы Египта.
Всего в храме насчитывается сто семь колонн из ценных пород цветного камня.
Сто семь – цифра, имеющая, по представлению древних, магический смысл. Каждая из ста семи колонн носила имя одного из ста семи византийских патриархов, возглавлявших христианскую церковь до постройки храма. Каменные опоры как бы уподоблены здесь «столпам церкви».
Еще один истинный шедевр Софии – изображение Богоматери с младенцем, украшавшее алтарную нишу. Огромная фигура Небесной Царицы, выполненная из кусочков цветной смальты, словно отделяется от золотого фона и парит в воздухе. Авторы мозаики свободно расположили кубики, то выстраивая их в ряд, то разбрасывая в ритмическом беспорядке. Они виртуозно пользовались полутонами, разной степенью преломления света в стекле множества сортов. С неподражаемым совершенством художники обыгрывали узор и фактуру швов, остающихся между кубиками. Краски то ложатся плотными пятнами, то вибрируют, то контрастируют с рядом лежащими, то мягко переходят одна в другую.