Ночные желания

Мадлен вздрогнула от неожиданности.

— Любовника?

Его синие глаза пронзали ее насквозь.

— Все выглядит так, как будто у тебя назначено здесь любовное свидание. Ты будешь это отрицать?

— Конечно, буду! У меня нет любовника.

Атмосфера накалилась.

— И ты здесь не для того, чтобы встретиться с Эккерби?

Этот его выпад еще больше потряс Мадлен.

— Да с чего ты вообще взял, что я могу встречаться с Эккерби? — воскликнула она в полном смятении.

— В тот раз, когда я впервые с тобой встретился, ты заявила, что спасаешься от него бегством. Ты ночевала в гостиничном номере, одетая в одну ночную рубаху. Где гарантии, что тогда у тебя просто не произошла ссора с любовником?

Мадлен уставилась на Рейна, не веря своим ушам.

— Ты сошел с ума? Как тебе только могло прийти в голову, что я влюблена в Эккерби? У меня от отвращения к нему мурашки по телу бегают.

В ответ Рейн пристально посмотрел на нее. В его синих глазах, окаймленных черными ресницами, невозможно было разобрать, что он сейчас чувствует.

— Безусловно, он мне не любовник! — настаивала Мадлен.

— Почему же он тебя целовал на прошлой неделе в Дэнверс-холле?

В ответ на грубый тон мужа Мадлен решительно подняла подбородок.

— Он явился меня шантажировать.

В глазах Рейна отразился гнев, но потом утих, как будто граф загнал все свои эмоции под строгий контроль. Пройдя через комнату, он бросил шапку и перчатки на стол.

— Думаю, тебе следует все объяснить, — сказал он сурово.

— Я сделаю это с радостью, если ты предоставишь мне такую возможность, — ответила Мадлен.

Когда они встретились взглядами, у Рейна на щеках заиграли желваки.

— Прошу тебя, продолжай, — сказал он, усаживаясь в кресло возле стола. — Я весь внимание.

Мадлен глубоко вздохнула.

— Правда заключается в том, что… я пытаюсь спасти брата от виселицы.

По выражению лица Рейна невозможно было заключить, вызвало ли ее признание его сочувствие. Но тон графа, по крайней мере, не был уже таким ледяным, когда после некоторого замешательства он произнес:

— Продолжай.

Мадлен подошла ближе к Рейну и наконец оставила в покое свою сумочку, положив ее на стол.

— Ну… видишь ли… Джерард сбежал со своей возлюбленной около двух недель тому назад, но прежде чем отправиться в Шотландию, он похитил у барона Эккерби бесценное фамильное украшение.

То и дело запинаясь, Мадлен изложила Рейну всю историю, включая причины, побудившие Джерарда выкрасть ожерелье, и желание вручить его родителям невесты, которые, как говорят, являются законными владельцами драгоценности.

Далее она объяснила, что, прожив первую неделю семейной жизни недалеко от гостиницы «Синий кабан», в доме кузена Линет, Клода Дюбонэ, Джерард узнал о нападении людей Эккерби на экономку в их доме. Опасаясь, что головорезы барона нападут на их след, он вынужден был покинуть дом Клода и искать для себя и Линет другое укрытие.

— Джерард решил бежать во Францию от преследования Эккерби, — слабым голосом завершила рассказ Мадлен. — И поэтому он попросил меня выслать ему денег письмом. Но вместо этого я приехала сюда лично, чтобы убедить его вернуть ожерелье барону Эккерби.

— Ты намереваешься вернуть его? — спросил он сухо.

— Конечно. Это единственно верный выход из создавшегося положения. Джерард не является законным владельцем ожерелья и не имеет права кому-либо его передавать. Вернув его, я надеюсь уговорить Эккерби не требовать тюремного заключения или еще более жестокого наказания для Джерарда.

Рейн, казалось, не был полностью убежден, что она рассказала ему правду. Возможно, он подозревал, что девушка была соучастницей в преступлении брата? Глядя ему в лицо, Мадлен не могла определить точно.

В голосе Хэвиленда явно чувствовалась отчужденность, когда он снова заговорил.

— И поэтому ты солгала мне, скрывая свое местопребывание и объявляя целью своего путешествия лондонский дом леди Дэнверс?

— В действительности я тебе не лгала, — запротестовала она. — Я просто не рассказала, что направляюсь сюда.

— Ты солгала Брэмсли, а это почти то же самое.

— Это совсем не то же самое! Я не хочу, чтобы твоя прислуга или кто-то еще знал о том, что мой брат преступник.

Рейн смотрел ей в лицо холодным взглядом.

— Так почему же ты не обратилась с просьбой о помощи ко мне?

— Тому много причин. Во-первых, я не хотела обременять тебя своими проблемами. И я должна была действовать быстро, чтобы успеть спасти брата из безвыходной ситуации, в которую он вверг себя собственной глупостью. К тому же нужно было избежать скандала. Родные и так недовольны твоей женитьбой на мне. Как твоя бабушка воспримет то, что Джерард обокрал благородного аристократа? А если его заключат в тюрьму или повесят?

Рейн ничего не ответил, продолжая пристально глядеть на жену, будто бы определяя степень правдивости ее слов.

Мадлен поджала губы. Она не могла назвать Рейну главную причину, по которой стремилась избежать столь катастрофической для нее огласки: она отчаянно в него влюблена и боится потерять даже малейший шанс завоевать его любовь. Это вызвало бы в нем жалость к ней, чего она бы не вынесла.

— Как Эккерби тебя шантажировал? — спросил он наконец.

— О краже он узнал только перед тем, как приехал в Дэнверс-холл, — честно ответила она. — Он предложил мне стать его любовницей и в случае моего согласия обещал не доводить дело до суда, а ожерелье оставить Джерарду.

Что-то мрачное и угрожающее промелькнуло во взгляде Рейна.

— И что же ты ему ответила?

— Естественно, я отказалась. Но пообещала заставить Джерарда вернуть ему драгоценность, если он и вправду ее украл. Эккерби сказал, что он даст мне время образумить брата в обмен на поцелуй, и набросился на меня прежде, чем я успела отклонить его предложение. Именно поэтому ты обнаружил его целующим меня в саду. Потом ты его ударил, сбил с ног и вынудил принять вызов на дуэль. Он был настолько взбешен, что я боялась немедленных действий против Джерарда с его стороны. Поэтому я написала Эккерби письмо, в котором просила его не предпринимать ничего до тех пор, пока я не переговорю с братом сама и не склоню его вернуть ожерелье.

— Значит, когда ты настояла на отмене дуэли, тобой двигала забота о Джерарде?

— Отчасти. Кроме того, я боялась, что Эккерби тебя ранит. Он известен как меткий стрелок.

Рейн продолжал изучающе на нее смотреть.

— Почему я должен во все это верить?

— А почему бы тебе не верить? — возразила Мадлен. — Я говорю правду.

— Это еще нужно проверить. Ты запросто можешь быть в сговоре со своим братом.

Она вздрогнула от его слов, но постаралась не поддаваться охватившему ее отчаянию.

— Я понимаю, что многие мои поступки могут показаться тебе подозрительными, Рейн. Но мне непонятно, почему ты думаешь, что я нарушила клятву верности и завела себе любовника, да еще из всех мужчин выбрала именно Эккерби.

— А какие есть причины думать по-другому? — парировал он. — Ты утверждала, что ходишь по магазинам с леди Дэнверс во время своих частых поездок в Лондон на прошлой неделе. Но вчера ты солгала, сказав, что опять будешь с ней. Логично предположить, что ты используешь ее для прикрытия своих встреч с любовником.

Эти слова глубоко уязвили Мадлен и заставили ее ответить ударом на удар.

— Ты проводишь большую часть своего времени в Лондоне, не ставя меня в известность, чем занимаешься. Откуда мне знать, что у тебя не роман? Может, ты содержишь там любовницу.

— Может, и содержу.

Эти слова ножом вонзились в ее сердце, а к горлу подкатил ком. От того, что Рейн поджал губы, как будто бы сожалея о тяжелом впечатлении, которое на нее произвели его слова, ей стало еще обиднее.

В следующую секунду он сменил тему разговора, заговорив более мягким тоном.

— Так что ты собираешься делать, Мадлен? Ты говорила, что ожидаешь Джерарда, который должен прийти сюда за деньгами.