Страница 77 из 108
Вот, кстати, кабак, тот самый, по внешнему виду — не из дешевых… Чинно пройдя мимо вышибалы, подмигнул бармену, назвал Семена, упомянув для верности и Тимохина… И только потом сообразил, что сам Тимохин вряд ли знаком с этим аборигеном, стоящим за барной стойкой. А что теперь сделаешь? Теперь уж ничего… Я кратко изложил насторожившемуся «шпиону» свою просьбу свести меня с теми, кто объяснит мне происхождение «Крема». В ответ получил исполненный подозрения взгляд да проговоренный быстрым шепотком другой адрес. Тоже кабака, между прочим. Что ж, сходим, чего бы не сходить. Заказал кружечку темного царицынского пива, чтобы выпить прямо у стойки. Не выбегать же немедленно, привлекая всеобщее внимание! Во, я какой конспиратор! Присел на высокий вращающийся стульчик, оглядел зал кабака.
Да-а! Это хороший кабак, дорогой. Не надо бы мне здесь зависать, да и пить не надо, совсем не надо… Надо допить кружечку до половины, повернуться и выйти. Пойти погулять, воздухом подышать…
— Петя? — Вопрос был задан знакомым мужским голосом, острая игла застарелой боли кольнула над правым ухом, пробежала холодной струйкой пота по позвоночнику, заставив стиснуть зубы, в памяти всплыло смеющееся лицо с такими же, как у меня, острыми ушами и светло-русыми, но не белыми, как у всех эльфов, волосами. Затолкав себе обратно в глотку то ли крик, то ли стон, я обернулся к бывшему жениху своей погибшей сестры. Улыбка вышла слегка кривоватой, но, надеюсь, искренней. Обнялись. Просто день встреч какой-то.
— Ишь, как вырядился, не узнать тебя! Богатым будешь! — Колдун внимательно, чуть ли не с профессиональным интересом оглядел меня.
— Твоими устами! Здравствуй! Те! — Он был не один, впрочем, как всегда. — Вот так встреча! Ну, как ты? — спросил я, хотя и сам прекрасно видел: Пантелей нежно улыбался молодой светловолосой женщине, рядом с которой постоянно находился кто-то из охраны: пару рослых пареньков из пришлых невозможно было идентифицировать как-то иначе. Уж больно повадки характерные…
— Женился вот… Знакомься, Петя… Настенька! Это Петя Корнеев, самый глупый полуэльф Великоречья. Остальные как-то крутятся, деньги зарабатывают, а он виршеплетству недорослей из аборигенов учит. Из тех, что в рыцарей не наигрались.
— Учил… — поправил я Пантелея. — Приятно познакомиться, Анастасия! Прекрасно выглядите! Поздравляю с замужеством! И ты неплохо выглядишь, Пантелей! Рад за тебя!
Анастасия вежливо поулыбалась мне, махнула рукой со здоровенным браслетом замысловатой формы и отошла вместе с охраной к зарезервированному столику. Хозяин заведения бежал впереди, услужливо показывая путь и кланяясь…
— Ты вот что-то осунулся — случилось что, Петя? — Пантелей был, как всегда, внимателен, он этим отличался. — Раньше все скакал…
— Бывший студент мой, сволочь, во сне все приходит. — Свалить все на Виталю, да и точка.
— Во сне?
— Приходит, мерзавец такой, всякие гнусности предлагает…
— Ко мне иногда тоже… приходит… — Пантелей зябко поежился, совершенно непроизвольно, — черная такая, смотрит жалобно… скулит…
— Демоница? — Скулящая демоница, надо же! Пантелей — колдун сильный, и меня не удивляет, что у него демоны скулят. Как бы боги не заскулили.
— Собака… маленькая такая шавка, хвост бубликом. Вроде сижу я в доме, за окном дождь, а она подвывает за дверью…
Да, непросто все. «На каждого Ерему свои погоны». Или прогоны? Нет, как-то по-другому поговорка звучит. Короче, Пантелей тоже в борении. И если он дверку откроет…
— Ты дверку-то не открывай, на всякий пожарный… — Посоветовать Пантелею мне нечего, разве что… — И вот что, Пантелей, ты не пожалей времени, проконсультируйся с христианами. Слышал про таких?
Пантелей только плечом повел. По лицу его прочитать ничего нельзя было, но я нутром чувствовал, что словам моим он особого значения не придал. Что ж, мое дело прокукарекать, а там…
— А чего ты врал, что я самый глупый полуэльф? Ты где умных-то нашел?
— Да была история, — хмыкнул Пантелей. — Тут же, в Гуляйполе недавно совсем, в частном игорном доме один полуэльф в карты играл, причем ставил на кон магические амулеты. Редкие, дорогие, старинные и очень, очень опасные. Бхут-арир, например. И заметь, все время проигрывал… Вот это умный полуэльф!
— С чего это он умный? — Я никак не мог взять в толк, чем это проигравшийся в карты лох заслужил право называться умным. Да и название амулета слышал в первый раз.
— С того, что не успел я там появиться, как он смотал удочки. Так и ушел, с концами…
— И мне пора уже… — Было очевидно, что приглашать за свой столик Пантелей меня не будет. Да и знакомство у меня с ним не то чтобы близкое. Все-таки он на сестре хотел жениться, а прочие родственники, то есть Петр Корнеев, имели только призрачный шанс пожрать салатиков на свадьбе да выпить на халяву. Общаться ближе Пантелей никогда не изъявлял желания. Глупая смерть сестры нас сблизила, но ненадолго. У меня своя жизнь, у него — своя. И она на месте не стоит. Вот и светловолосая колдунья с кольцом Мирои, покровительницы браков, на пальце — прямое этому подтверждение.
— Рассказывай, во что вляпался… хотя нет, не рассказывай, глупости опять какие-нибудь вроде алиментов… — Пантелей все же пригласил меня за свой столик, где уже расположилась его молодая жена. Охранники заняли второй, поблизости.
Сидя за столиком с Пантелеем и Анастасией, я подивился про себя на охранников колдуна. Вроде люди как люди, симпатичные даже парни, подтянутые, а мне в их присутствии не по себе становится. Ощущение, что смертью от них пахнет… Жизни в их глазах не вижу, даром что отбивные трескают так, что за ушами трещит… И икрой заедают… А икорки, кстати, я давненько не ел… Так вот сделаю: я густо намазал бутерброд осетровой икрой, перевернул его в ладони и начал намазывать таким же слоем икры обратную сторону. Тут главное, чтобы масло хорошим было — иначе икра, та, что снизу, упасть может. А за это в правильных компаниях дают в ухо без разговоров.
А вообще зря я сделал, что принял приглашение Пантелея. Тот из чистой вежливости пригласил — думал, наверное, что я откажусь. И надо было отказаться. Теперь ни им поговорить нормально, ни мне поесть… С другой стороны, сейчас они от меня устанут, и когда я соберусь уходить, на радостях откровенно ответят мне на один маленький, простенький вопросик…
— Вот, Настенька, я тебе говорил, что Петя лучше всех в Великоречье в виршеплетстве разбирается? — Колдун точно устал уже, повторяется. И говорил-то вроде бы улыбаясь, но глаза не улыбались, они его выдавали: мыслями Пантелей был далеко отсюда… Кем бы он мне приходился, если бы… Деверем или свояком? Смешное такое слово — деверь… Не то дерево, не то дверь…
— Говорил, говорил. — Анастасия только махнула рукой, с удовольствием наблюдая, как я расправляюсь с мошенническим двусторонним бутербродом.
— И еще раз скажу! — Пантелей, похоже, мог быть страшным занудой.
— Петя, а слово «Великоречье» зарифмовать можете? — Анастасия спрашивала от скуки, Пантелей беседу поддерживать решительно отказывался, а я перед ней был как шут гороховый после такой характеристики, да только мне не привыкать…
— Великоречье… Оплечье, овечье, наречие, за печью, должен беречь я… — чисто на автомате ответил я. Все-таки мастерство не пропьешь.
— Прям-таки должен? — восхитилась жена Пантелея. — И от кого же?
— От темных сил, понятное дело, — сымпровизировал я: все-таки надо поддерживать беседу. — Выступим смело, гадам дадим по роже!
Таким образом болтать языком я могу бесконечно. Особенно когда ни я не интересен собеседнице, ни она мне, а молчать неприлично. А вообще-то Анастасия и на «печь» должна была среагировать — не зря же я ее прямо перед «должон» поставил…
— А лучше так: сидя за печью, буду беречь я Великоречье! — Анастасия прищурилась, всем видом давая понять, что стишки писать каждый дурак может. Я и не спорю. Такие — только дурак и может. И с «печью» я не прогадал. Теперь полагается поаплодировать в наигранном восторге и предложить послать эти вирши в местную газету… в раздел «Патриотическое». И беседа по накатанной пойдет…